Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	15.08.2006 01:46:42
	Рубрики	Тексты;

А. Кошкин. Знал ли официальный Токио об обещании СССР вступить в войну с Японией? (*+)

http://sovross.ru/2006/94/94_3_3.htm

"СОВЕТСКАЯ РОССИЯ"N 94 (12867), вторник, 15 августа 2006 г.

ЗОНДАЖ

Признание японской шифровальщицы

Одной из <нераскрытых тайн> японской дипломатии является сюжет о том,
знал ли официальный Токио о решениях Ялтинской конференции Рузвельта,
Сталина и Черчилля по поводу обещания правительства СССР о вступлении в
войну с Японией. По утверждению большинства японских историков, такой
информацией Токио не располагал до конца войны, а потому-де до
последнего рассчитывал на посредническую роль Москвы в организации
мирных переговоров Японии с США. Однако существуют указания на то, что
японская разведка располагала сведениями о договоренностях в Крыму,
касавшихся Японии.
Так, например, в 1985 году были опубликованы воспоминания супруги
офицера разведуправления генерального штаба японских сухопутных сил
подполковника Онодэра. Работая в годы войны с мужем за рубежом, в
частности в скандинавских странах, Юрико Онодэра выполняла обязанности
шифровальщицы, а потому знала содержание передававшейся в центр
развединформации. В своей книге она утверждает, что вскоре после
окончания работы Ялтинской конференции от агента, поляка по
происхождению, работавшего под псевдонимом Иванов, из Лондона была
получена информация о договоренности союзников по <Большой тройке> по
поводу вступления Советского Союза в войну с Японией. Как пишет
Ю.Онодэра, <с тяжелым сердцем я шифровала это сообщение, которое затем
ушло в Токио>.
Не исключено, что японское руководство узнало о договоренности Рузвельта
со Сталиным еще раньше, сразу же после завершения Ялтинской конференции.
Едва ли случайным совпадением является то, что уже 14 февраля 1945 года,
то есть через два дня после окончания Крымского саммита, трижды
возглавлявший японское правительство влиятельный политический деятель
Японии принц Ф.Коноэ спешно представил императору Хирохито секретный
доклад, в котором весьма настойчиво призывал монарха <как можно скорее
закончить войну>. При этом в качестве основного довода в пользу такого
решения с нескрываемой тревогой приводилась опасность <вмешательства
Советского Союза>. Коноэ писал: <Мне кажется, наше поражение в войне, к
сожалению, уже является неизбежным... Хотя поражение, безусловно,
нанесет ущерб нашему национальному государственному строю... одно только
военное поражение не вызывает особой тревоги за существование нашего
национального государственного строя. С точки зрения сохранения
национального государственного строя наибольшую тревогу должно вызывать
не столько само поражение в войне, сколько коммунистическая революция,
которая может возникнуть вслед за поражением.
По зрелому размышлению я пришел к выводу, что внутреннее и внешнее
положение нашей страны в настоящий момент быстро изменяется в
направлении коммунистической революции. Во вне это выражается в
необычном выдвижении Советского Союза... Хотя Советский Союз внешне и
стоит на позиции невмешательства во внутренние дела европейских
государств, в действительности же он осуществляет активнейшее
вмешательство в их внутренние дела и стремится повести внутреннюю
политику этих стран по просоветскому пути. Совершенно аналогичны замыслы
Советского Союза и в отношении Восточной Азии... Существует серьезная
опасность вмешательства в недалеком будущем Советского Союза во
внутренние дела Японии>.
Содержание этого документа оставляет впечатление, что его писал человек,
для которого не было секретом будущее прямое участие СССР в войне с
Японией. Главный же смысл доклада Коноэ сводился к тому, чтобы до
вступления в войну СССР успеть капитулировать перед США и
Великобританией, <общественное мнение которых еще не дошло до требований
изменения нашего государственного строя>.
15 февраля руководители японской разведки проинформировали участников
заседания Высшего совета по руководству войной о том, что <Советский
Союз намерен обеспечить себе право голоса в решении вопросов будущего
Восточной Азии>. Прозвучало предупреждение, что к весне СССР может
расторгнуть пакт о нейтралитете и присоединиться к союзникам в войне
против Японии. На следующий день об этом говорил императору Хирохито
министр иностранных дел М.Сигэмицу: <Дни нацистской Германии сочтены.
Ялтинская конференция подтвердила единство Великобритании, США и
Советского Союза>. Он рекомендовал Хирохито не полагаться на пакт о
нейтралитете. Генерал Х.Тодзио также предупреждал японского монарха о
возможности выступления СССР против Японии, оценив такую вероятность как
<50 на 50>.
О серьезной обеспокоенности поступавшей информацией о намерении Сталина
оказать помощь союзникам на Востоке свидетельствует и то, что 15 февраля
МИД Японии спешно направил в посольство СССР в Токио генерального
консула в Харбине Ф.Миякава с явной целью получить какую-либо
дополнительную информацию о переговорах в Ялте. Хотя советский посол
Я.Малик, отвечая на зондаж собеседника, указал, что конференция была
посвящена главным образом европейским делам, это не могло снять опасения
японцев.
В соответствии с принятыми в Ялте обязательствами советское
правительство и командование вскоре приступили к переброске своих
вооруженных сил на Дальний Восток. Это не осталось незамеченным японским
руководством, которое по разведывательным каналам регулярно получало
информацию о передислокации советских войск. Так, например, в середине
апреля 1945 года сотрудники военного аппарата японского посольства в
Москве докладывали в Токио: <Ежедневно по Транссибирской магистрали
проходит от 12 до 15 железнодорожных составов... В настоящее время
вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски
около 20 дивизий потребуется приблизительно два месяца>. Об этом же
сообщал и штаб Квантунской армии.
К началу лета у японского правительства оставалось все меньше шансов
предотвратить вступление СССР в войну. 6 июня на очередном заседании
Высшего совета по руководству войной была дана весьма пессимистическая
оценка складывавшегося положения. В представленном членам совета анализе
ситуации говорилось: <Путем последовательно проводимых мер Советский
Союз подготавливает почву по линии дипломатии, чтобы при необходимости
иметь возможность выступить против Империи; одновременно он усиливает
военные приготовления на Дальнем Востоке. Существует большая вероятность
того, что Советский Союз предпримет военные действия против Японии...
Советский Союз может вступить в войну против Японии после летнего или
осеннего периода>. В свете этих фактов утверждения о том, что японское
правительство якобы узнало о содержании ялтинских соглашений только
после войны, неубедительны и, на наш взгляд, не могут быть приняты
исторической наукой. Появление таких утверждений восходит к периоду
развертывания в Японии кампании за возвращение так называемых северных
территорий, под которыми подразумеваются отошедшие по итогам войны к
СССР южно-курильские острова. Заявляя, что в Японии якобы ничего не
знали о ялтинских соглашениях, сторонники этой версии пытаются
представить дело таким образом, будто, соглашаясь на капитуляцию,
тогдашнее японское правительство не имело представления о
договоренностях союзников по поводу передачи Курильских островов
Советскому Союзу. Но тогда как объяснить тот факт, что японское
правительство в своем стремлении не допустить участия СССР в войне было
готово <добровольно> вернуть эти ранее принадлежавшие России территории?
Не появилась ли эта идея именно потому, что в Токио знали, чего хочет
Сталин? Практически между объявлением о денонсации пакта о нейтралитете
и вступлением СССР в войну прошло четыре месяца. За это время японское
руководство могло одуматься и принять единственно возможное в
сложившихся условиях решение о капитуляции, избежав тем самым не только
вступления в войну СССР, но и атомных бомбардировок. В том, что
Советский Союз выступил против Японии, в первую очередь виновны японские
милитаристы, всерьез готовившиеся воевать до последнего японца. Так что
решение советского руководства о вступлении в войну объективно спасло
жизни и миллионов японцев, чего не следовало бы забывать.

Японцы хотели <примирить> Сталина с Гитлером
Несколько лет назад Национальный архив США обнародовал перехваченную и
расшифрованную в годы войны американскими спецслужбами дипломатическую
переписку японского посла в Берлине генерала Х.Осима с Министерством
иностранных дел Японии. Из содержания шифротелеграмм следовало, что
после поражения немецких армий в Сталинградской битве в 1943 году
японское правительство предпринимало попытки выступить посредником между
Москвой и Берлином в целях проведения сепаратных переговоров о
прекращении военных действий на советско-германском фронте. Осима
сообщал в Токио, что Гитлер якобы соглашался прекратить войну против
СССР при условии, если советское руководство уступит ему Украину. В
распространенной ИТАР-ТАСС информации отмечалось, что <шифропереписка
Осимы не дает ответа на вопрос, было ли это предложение представлено
Москве>. После сталинградской катастрофы в Берлине действительно
вынашивали идею прозондировать позицию Кремля относительно <замирения> с
Советским Союзом. Осуществить подобный зондаж взялись японцы - ближайшие
союзники Германии. При этом они преследовали и свои цели.
В начале февраля 1943 года японские войска после длительных боев были
вынуждены оставить имевшие важное стратегическое значение острова
Гуадалканал (Соломоновы острова). Это совпало с капитуляцией германских
войск в Сталинграде. Понимая, что определившийся перелом во Второй
мировой войне произошел не в пользу стран <оси>, японское правительство
решило прибегнуть к дипломатическим маневрам. Был разработан план
посредничества Японии в организации переговоров о мире между Германией и
СССР. По замыслам японцев, в случае согласия Москвы на такие переговоры,
даже если они не приведут к перемирию, сам факт подобных контактов СССР
с Германией должен был посеять подозрения и недоверие в отношении Кремля
со стороны США и Великобритании. Ведь между союзниками по <Большой
тройке> существовала договоренность об отказе от сепаратных переговоров
с противниками. В случае же успеха задуманного японцы рассчитывали на
создание ситуации, когда, если прекратится война на основном фронте -
советском, все силы Германии будут обращены против Великобритании и США.
А это, в свою очередь, должно было ослабить силы западных союзников на
Тихом океане, что позволило бы Японии добиться здесь изменения
обстановки в свою пользу. В январе 1943 года в Анкаре состоялось
совещание руководителей японских информационных бюро в Европе, которое
определило, что основная задача этих бюро должна состоять в том, чтобы
прекратить советско-германскую войну путем соглашения между СССР и
Германией. Об этом стало известно разведке США. Через своего посла в
СССР американцы поставили Москву в известность о том, что <немцы в
последнее время делали настойчивые представления Японии, и сам Гитлер
говорил с японским послом о прекращении американских поставок во
Владивосток. Япония же будто бы на это ответила вопросом, зачем Германия
ввязалась в войну с Советским Союзом и почему она не старается заключить
мир с СССР и сделать его своим союзником>.
Видимо, проявляя озабоченность подобными маневрами японцев, президент
США Ф.Рузвельт в поздравительной телеграмме Сталину по случаю победы
советских войск под Сталинградом счел необходимым особо подчеркнуть
необходимость <приложить всю энергию к тому, чтобы добиться
окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага>. В
ответ Сталин выразил уверенность, что <совместные боевые действия
вооруженных сил Соединенных Штатов, Великобритании и Советского Союза в
скором времени приведут к победе над нашим общим врагом>. Тем самым было
дано понять, что ни о каком <перемирии> с Германией речь идти не может.
Со всей определенностью об этом было заявлено в опубликованном в газете
<Правда> 1 мая 1943 года приказе Верховного главнокомандующего
И.В.Сталина. В нем указывалось: <Болтовня о мире в лагере фашистов
говорит лишь о том, что они переживают тяжелый кризис. Но о каком мире
может быть речь с империалистическими разбойниками из
немецко-фашистского лагеря, залившими кровью Европу и покрывшими ее
виселицами? Разве не ясно, что только полный разгром гитлеровских армий
и безоговорочная капитуляция гитлеровской Германии могут привести Европу
к миру? Не потому ли болтают немецкие фашисты о мире, что они чувствуют
приближение грядущей катастрофы?>
В августе 1943 года, после Курской битвы, в Берлине состоялось очередное
совещание руководителей японских информационных бюро в Европе. К этому
времени в генеральном штабе Японии стали высказываться сомнения в
<возможности уничтожения СССР военными средствами>. Участники
берлинского совещания также пришли к выводу, что Германия, по-видимому,
проиграла войну и ее поражение - лишь вопрос времени. В Токио стали
высказывать опасение, что после победы над Германией или еще до нее СССР
может прийти на помощь союзникам и в целях скорейшего завершения Второй
мировой войны выступить против Японии. Поэтому сторонники <замирения>
Германии с СССР активизировали свои дипломатические маневры.
МИД Японии дал указание своему посольству в Москве попытаться
реализовать идею <мирных> советско-германских переговоров. Однако, когда
посол Японии в СССР Н.Сато по указанию Токио затронул 10 сентября 1943
года в беседе с В.Молотовым эту тему, советский нарком занял
отрицательную позицию. В ответ на японское предложение направить в
Москву специальную <миротворческую миссию> Молотов заявил: <При
существующей обстановке в условиях нынешней войны советское
правительство считает возможность перемирия или мира с гитлеровской
Германией или ее сателлитами в Европе совершенно исключенной>.
Однако, несмотря на заявленную советским правительством твердую позицию
по поводу <перемирия>, год спустя военный министр Японии фельдмаршал
Х.Сугияма и его единомышленники вновь стали предлагать вернуться к идее
выступить посредниками на переговорах о прекращении советско-германской
войны. При этом они утверждали, что изменившаяся обстановка якобы этому
способствовала. 5 сентября 1944 года Сугияма на заседании японского
Высшего совета по руководству войной так оценивал шансы на успех
посреднической роли Японии: <Командование сухопутных сил, основываясь на
данных разведки, считает, что Советский Союз с начала войны с Германией
уже потерял более 15 миллионов человеческих жизней, лишился большой
части материальных средств и испытывает усталость от войны. К тому же
международная обстановка такова, что наблюдаются противоречия между СССР
и Великобританией в Средиземном море, в Юго-Восточной Европе, районе
северных морей и других местах. Не исключена даже возможность военного
столкновения между США и СССР. С другой стороны, хотя Гитлер вновь
планирует наступление на Восточном фронте, он вполне сознает
невыгодность продолжения войны с СССР. Таково реальное положение,
существующее между Германией и Советским Союзом. Именно поэтому
складывается благоприятный момент для активной посреднической помощи
Японии в достижении перемирия между Германией и СССР>. Главная же цель
Токио состояла не столько в <замирении> Германии с СССР, сколько в
стремлении демонстрировать Москве свою <добрую волю> с тем, чтобы не
допустить участия Советского Союза в войне против Японии. В Кремле это
хорошо понимали.
Еще во время состоявшейся 2 февраля 1944 года беседы с послом США
А.Гарриманом Сталин отмечал, что <японцы очень перепуганы, они очень
беспокоятся за будущее>. Он рассказал послу о случае, который произошел
во время приема в советском посольстве в Токио по случаю Нового года:
<Мы не имеем в Японии военного атташе; там имеются лишь некоторые
сотрудники аппарата военного атташе. И вот на этом приеме к одному
нашему подполковнику подошел начальник генерального штаба японской армии
Сугияма. Сугияма был, очевидно, навеселе и стал говорить этому
подполковнику, что он не дипломат и что он хочет поговорить с ним
откровенно. Сугияма сказал, что немцы для него никакого значения не
имеют, что договор между Японией и Германией - пустая бумажка. При этом
Сугияма спросил, может ли он поехать в Москву, чтобы встретиться со
Сталиным... Мы, конечно, ничего не ответили и не собираемся ничего
отвечать японцам. Но сам факт обращения Сугияма к какому-то
подполковнику характерен. Это значит, что японцы боятся...>
В 1944 году японское правительство продолжало предпринимать шаги по
организации своего посредничества, направив официальное предложение
правительству СССР о посылке в Москву специальной японской миссии.
Разгадав подлинные замыслы японцев, советские руководители поручили
послу СССР в Вашингтоне информировать правительство США о зондаже
Японии. В телеграмме Молотова от 23 сентября 1944 года послу А.Громыко
поручалось конфиденциально довести до сведения американцев, что

.
В заключение приведем мнение о попытках <посреднической миссии> Токио
бывшего министра иностранных дел милитаристской Японии С.Того: <Дважды,
осенью 1942 года и летом 1943 года, у нас была возможность выступить в
роли посредника между Россией и Германией, но возможность эта была давно
упущена... Время, когда мы могли бы прибегнуть к каким-либо остроумным
приемам с целью склонить СССР на свою сторону, явно прошло. Но ведь
полное и окончательное присоединение СССР к нашим противникам было бы
для Японии фатальным. Нам было крайне необходимо помешать вступлению
Советского Союза в войну против Японии...> В связи с этим злобными и в
то же время беспомощными выглядят писания зарубежных и некоторых
отечественных горе-историков о том, что участие Советского Союза в
разгроме милитаристской Японии было-де <ненужной и даже вредной акцией>,
что победу принесли якобы исключительно атомные бомбардировки Хиросимы и
Нагасаки. Ответом на подобные попытки фальсифицировать историю могло бы
быть признание самого императора Хирохито. В императорском рескрипте <К
солдатам и матросам> от 17 августа 1945 года японский монарх и верховный
главнокомандующий, не упоминая атомные бомбардировки, указал: <Теперь,
когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать
сопротивление... означает поставить под угрозу саму основу существования
нашей империи>.

Анатолий КОШКИН,
доктор исторических наук