От Сергей Вадов Ответить на сообщение
К Игорь
Дата 26.06.2006 20:59:37 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Россия-СССР; Версия для печати

Читаю и вижу: насколько разными могут быть точки зрения.

С одной стороны - Вы правы, Игорь, если бы каким-то способом обеспечить хорошую цензуру, это (равно как и возможность сделать милицию, которая бы сажала только по совести) было бы весьма здорово. Не зря во всех странах создана система суда (в большей или меньшей степени стесняющая свободу действий милиционеров). К сожалению, в реальном мире есть несколько возможностей, но "идеальная цензура" едва ли возможна. Вот Вы пишете, что в СССР цензура была явной. Читаю и не могу понять - что стоит за этими Вашими словами, какой опыт или какое знание? Кто конкретно и каким указом постановил в СССР писать слово "Бог" с маленькой буквы? Кто решил, что на языке иврит ничего печатать или ставить в театре нельзя? Кто и когда постановил, что Л.Д.Троцкий был недостаточно значительной личностью, чтобы включить его в Большую Советскую Энциклопедию? Вот ведем мы спор о песнях - многие из них подвергались редактированию, в разные годы советская власть указывала их петь по разному. Кто и при каких обстоятельствах их редактировал? Какая явная цензура, о чем Вы? Даже по вопросу, какая книга считается антисоветской, было разное мнение у разных судов (на что обратил внимание Любарский, которому на суде не поставили в вину одну из книг, которые другим в вину ставили). Может быть, если бы была в СССР доступна альтернативная официальной философская мысль, если бы были доступны разные точки зрения - может быть, не скатились бы в такую глубокую яму, как сегодня. Речь ведь идет не о цензуре книги с рецептами, как подручными средствами взорвать самолет, тут все согласны, что такое нежелательно печатать, и не о детской порнографии. Речь о том, что заманчиво, но невозможно запретить только безнравственные мнения - ибо в первую очередь эта цензура закроет рот как раз тому, кто вопреки рисуемой начальством благостной картине увидит закричит о несправедливости. Его-то первым и посадят, увы.