Откуда взялись большевики с их отрицанием и безбожием?
Естественно, на примере "моей" сферы. Говорить будем о В. В. Стасове - художественном критике "широкого профиля", идеологе "Могучей кучки".
Процитирую книгу: А. Ступель. Русская мысль о музыке. 1895-1917. - Л.: Музыка, 1980, с. 108 и далее.
"..............................................
Обращаясь к автору трактата [имеется в виду Л. Толстой и его работа "Что такое искусство?" - Г.], восьмидесятилетний критик с неостывающим жаром писал о согласии с ним: "Лев Толстой говорит в своей несравненной книге об искусстве: "должна быть сделана переоценка искусства" и я тоже говорю: "надо перетрусить, перешевелить, переворотить все сделанное до сих пор искусством..." (1904). Сходный замысел - "переворотить, переоценить прошлое мирового искусства - возник у Стасова еще в 60-х-70-х годах, когда им был задуман труд под названием, красноречиво говорившим о содержании, - "Разгром", или - еще выразительнее по-французски - "Carnage general" ("Всеобщее побоище).
В 1896 году Стасов писал Толстому: "Более 30-35 лет об этом думаю и денно и нощно". Есть сведения, что две части книги были написаны, но утрачены. О содержании их можно судить по письмам автора к Толстому. I часть "должна трактовать о том, что именно нам всем мешает справедливо, чисто и ясно смотреть на художественные создания и на художников, что нас толкает и нудит в жизни каждого в отдельности и в жизни всех вместе - народов - прямыми глазами видеть, верными ушами слышать и неподкупным умом понимать. Мы ведь по части искусства, точь-в-точь как по части всей вобще жизни, весь день ходим словно пьяные какие-то, с кружением и дымом в голове, с галлюцинациями в глазах и во всех чувствах!..."
В другом письме (1897) Стасов дополнил рассказ о своем замысле: I часть он думал назвать "Книга о предрассудках". "Мне хочется, - писал он, - поговорить хорошенько о так называемой будущей жизни, божестве и божествах, верованиях разного рода, государстве, общей нашей жизни, преступлениях и наказаниях, "грехе", "искуплении", "спасении", карах и наградах, так назыв. "чести", "долге", "патриотизме", семье, ... "любви" и т. д. Далее, о самом художестве и художнике ... для того, чтобы указать, что и оно и он только и делали вечно, что навыворот (sic! - Г.) пользовались всеми упомянутыми выше темами."
Не ограничиваясь искусством, Стасов обращался к "перетруске" нравственных норм человечества, верований, принципов общественной жизни. В мятеже против устоев, в их ниспровержении было несало общего с разрушительной проповедью Толстого. II часть Стасов хотел назвать "Книга о твердом материке". Здесь речь должна была пойти "о прочном, уже добытом у человечества по части искусства". Но эта часть, по мнению Стасова, "будет в 1000 раз короче и жалче и беднее. В самом деле: много ли до сих пор открыто и отлито прочного, верного, вечного, а главное действительно каждому нужного?!" Вскоре в письме к Толстому Стасов с присущей ему прямолинейностью показал образцы задуманного "разгрома".
Для примера он избрал искусство Ренессанса: "Какое тут к чёрту "Возрождение"? КАкое-то тут как будто бы появление на свет чего-то нового, желанного, давно ожиданного, всем необходимого? Тогда как это всего лишь только искусство какое-то больное, парадное и всего более придворное, аристократическое, папское, кардинальское, великогерцогское и малогерцогское, искусство попов-канальев и разных управителей (точнее расправителей) зверских, варварских, но умащенных перед совершенными ими посвюду казнями - духами и помадой. После этого проклятого "Ренессанса"... после него вдруг опять прославляют величие, красоту и правду и глубину искусства этого никуда не годного и столь же поганого XVII века, когда Рубенсы и Веласкесы и Вандики, Тицианы и Веронезы и все итальянцы вообще блестящими (может быть, и взаправду великими, но предательскими против человечества) кистями писали всех негодяев и мерзавцев и мерзавок своего времени, писали и все их поганые дела, охорашиваясь и низко кланяясь и улыбаясь со счастьем! У всех этих талантов, великих талантов была вечно куриная слепота какая-то! Одной половиной моего существа я им покоряюсь, нечего делать, эстетику из себя не выскоблишь, ведь мы так уж сделаны от природы, и ее не переспоришь! [а его преемники - выскоблили и переспорили, только и всего! - Г.]". ..
Толстой поддержал замысел "Всеобщего побоища": "То, что Вы пишете в письме об искусстве, очень верно. Во всех областях человеч. духовной деятельности много суеверий, но нигде более, чем в искусстве, и суеверий глупых до смешного, когда разберешь их и освободишься от них".
......................................"
Если кто-то сомневается в авторитете В. В. Стасова как критика (мол, "мы наших ничтожеств вечно раздуваем до всемирного масштаба" - модная ныне точка зрения), то вот - цитата из "Dictionary of Opera & Operetta" by James Anderson, купленного мной в Оттаве. Автор, как и любой интеллектуал Запада, не очень-то жалует русских, но вот что пишется о Стасове:
" Stasov, Vladimir (1824-1906). Russian critic. One of the most important critics in musical history. (Заметьте, не в "Russian musical history"!) His friendship with an encouragement of the composers of the 'Mighty Handful"... и так далее.
