Алекс, ине не под силу методически сопровождать аспекты поднятой и всех всявших за живое темы о судьбе школы даже в минимальном размере. Спасибо на добром слове и за такую оценку, они очень обязывают , но все что мне доступно - это использовать небольщой сегмент времени и сил. Ввязываясь по крупному только тогда, когда - что называется -"промолчать невозможно". В случае с затянувшейся пикировки с нашей гостьей, которая настаивает (на своем праве вещать с амвона, и так уже основное всем ясно, и тратить порох на нее, как раньше на Сабрекова,
не представляется сейчас ни важным, ни нужным. Позу пусть меняет, так скучно. Обесссмысливание разговора вместе с продолжающимися витками толчения воды в ступе вызывает удивление с долей оторопи - насколько у активистов много сил и времени, чтоб так их транжирить и держать в бодром тонусе группу людей. Сеть что ли или беззаботность таких пестует. Вообще плодотворный спор возможен только при признании пространства для него, а если его нет, если отвергается исходная равноправность позиций хоть в некотором секторе - конструктива не выделится, это ж ясно. Более усидчивый человек вроде Дмитрия Кобзева может попробовать , исполать ему, может у него чего ивыйдет, мне такие "КШУ" не по зубам.
Что до мыслей про связь педагогики с "обучением мыслить" - они конгениальны Ильенковским и по этому случаю еще раз напиомню их.
==================
.......
Традиционная школа, говорил Ильенков, вместо знаний о предмете дает ученику набор фраз о предмете. Учебный процесс погружен исключительно в языковую среду, и ничего хорошего ждать от этого не приходится. Он называл это вербализмом, то есть существованием не в реальном предметном мире, в мире абстрактных понятий, почти не связанных с реальными вещами и действиями, которые они будто бы обозначают.
У Ильенкова мы найдем образ материнской утробы, за девять месяцев как бы повторяющей миллионолетнее физическое развитие человека. Ильенков хотел, чтобы школа стала такой "материнской утробой", но предметно, материально повторяющей развитие духовное. До тех же пор, пока она оперирует лишь словами, это непосильная задача. Десяти лет для ее исполнения явно недостаточно. Может статься, что при таком подходе будет мало и ста.
Миг рождения души и таланта.
Случай практически доказать свою правоту Ильенкову представился, когда он познакомился и подружился с А.Мещеряковым. А.Мещеряков был учеником И.Соколянского, создавшего до войны уникальную методику обучения слепоглухонемых детей. Харьковский детдом, где он этим занимался, не успели эвакуировать, и фашисты, фанатики арийской "полноценности", уничтожили его питомцев. Уничтожили как "неполноценных".
Дело своего учителя Мещеряков продолжил в Загорском доме-интернате для слепоглухонемых детей. Суть методики в идее совместно-разделенной деятельности. Все на первый взгляд необыкновенно просто: воспитателю следует тысячи, десятки тысяч раз повторять с ребенком, лишенным слуховых и зрительных образов, осмысленное действие. Вся трудность (помимо чисто физического страшного напряжения) - уловить малейшее проявление активности ребенка. Это очень важный момент. И опасный вместе с тем. Если воспитатель ошибся и недопомог ребенку, то ребенок, не получивший необходимой поддержки в своей попытке, впредь уже никогда не будет полагаться на себя. Если перепомог - тот же результат, активность ребенка подавлена в самом зачатке.
Бывший директор Загорского детдома А.Апраушев издал (к сожалению, мизерным тиражом) книжку "Педагогические этюды", в которой рассказал об опыте этой работы, о ее результатах, об успехах и неуспехах. И каждый успех - это ясно по приводимым им примерам - был связан с предметной деятельностью воспитанников детдома. Сначала - связанной с низшими этажами психики, с навыками элементарного самообслуживания. С постепенным переходом все выше и выше. Директор предпринимал энергичные усилия, чтобы такая деятельность была возможна: строил теплицу, разводил кроликов, овец, кур, привечал в детдоме брошенных кошек и собак. Не всем воспитателям нравилось чистить клетки, ходить за травой, вязать веники. Но только они переходили на вербальные методы обучения (зачем мы будем с живыми кроликами возиться, когда можно книжку про кроликов почитать?!), как развитие детей мгновенно останавливалось. Это же самое происходило, когда серьезные люди из санэпиднадзора, обеспокоенные недостатком стерильности в детдоме, приказывали убрать животных с территории или уничтожить огородное хозяйство. И тогда на просьбу вылепить птицу, сидящую на ветке, девочка лепила птицу, которая на ветке сидела так, как она сама сидит на стуле, - свесив ножки...
А.Апраушев в своей книжке не один раз цитирует Ильенкова как бы в подтверждение своих наблюдений. Это о многом говорит.
Ильенков, с легкой руки Мещерякова, всерьез увлекся обучением слепоглухонемых детей, стал большим другом детдома. Многие не понимали его, удивлялись его увлеченности. Говорили: зачем он возится со слепоглухонемыми? Все это бесполезно. Любое поражение центральной нервной системы приводит к психической ненормальности; научить бы этих детей делать электрические розетки да иголки, и этого будет сверхдостаточно. Дело не в слепоглухоте, не соглашался Ильенков, а в формировании человеческого поведения. Знакомя с материальной, предметной культурой, мы это поведение формируем, а уже на его основе почти автоматически возникает знаковая и речевая деятельность... Он всегда подчеркивал, что слепоглухота не создает ни одной новой психологической и педагогической проблемы, но лишь обостряет старые, ставит их, как писал он, "в чистом виде". Понятно, что решение их в столь "чистом" эксперименте доказало бы верность сугубо философских положений Ильенкова.
И они были решены.
Четверо воспитанников Загорского детдома поступили и успешно окончили психологический факультет МГУ, а один из них, любимейший ильенковский ученик Александр Суворов, стал вполне оригинальным ученым. Ильенков по-детски радовался их успехам как своим собственным. Впрочем, в каком-то смысле это и были его собственные успехи.
А скептики, предрекавшие неудачу эксперимента, униматься не собирались. Теперь они обвиняли Ильенкова в том, что чистота эксперимента была мнимой. Не бывает в природе, кричали они, стопроцентной слепоглухоты, какой-то процент слуха или зрения остается и у самых безнадежных в этом отношении детей. Говорили, что Ильенков обманул научную общественность...
В 1977 году в журнале "Коммунист" Ильенков опубликовал статью о загорских детях, она называлась "Становление личности: к итогам научного эксперимента". В статье Ильенков высказывал очень смелое предположение, что "задатками таланта генетически одарен всякий новый человек". Все дело в нашем неумении проявить этот талант. Он снова подчеркивал, что загорский опыт далеко выходит за рамки дефектологии. Что методика Соколянского и Мещерякова, вообще говоря, универсальна. Что школа, о ней ни сном ни духом не ведающая, будет по-прежнему воспитывать "удоборуководимых, но безынициативных, пассивно-безвольных и слишком послушных людей, как огня боящихся принимать самостоятельные решения и не умеющих их принимать, а тем более осуществлять". Прогноз Ильенкова с пугающей точностью сбывается - в этом убеждаешься, глядя на современную российскую жизнь. Но, возвращаясь к загорским детям, Ильенков не в силах был до конца выдержать научный стиль: мы были свидетелями неправдоподобного таинства, - писал он, - чуда рождения души и таланта! Все-таки умел восхищаться чудесами этот марксист и материалист Эвальд Ильенков.
Он предлагал создать на базе Загорского детдома научный центр психолого-педагогических исследований в рамках Академии наук. Речь опять шла вовсе не о дефектологии, но об изучении фундаментальных законов развития человеческой психики. К сожалению, эта идея так и осталась идеей. Да и с самим домом-интернатом давно уже не все ладно. Ильенков умер, директоров-ильенковцев из детдома под благовидными, разумеется, предлогами выжили, и отношение к слепоглухим детям вернулось на круги своя. Научить бы иголки да электрические розетки делать, и то ладно. Потому как несчастненькие. Неблагодарный, знаете ли, педагогический материал...
На печальном ставить точку не хочется. Загорский опыт не единственное путешествие в педагогику философа Ильенкова. Не всегда эти путешествия очевидны, часто мы имеем дело с косвенным, что ли, влиянием. Как, например, в случае с системой развивающего обучения, уверенно нынче шествующей по свету. Не все знают, что один из творцов этой системы, В. Давыдов, был последователем Ильенкова и, создавая систему, в какой-то мере практически разрабатывал ильенковские опять же идеи. Их и вообще связывала высокая дружба. Ильенков очень любил Давыдова.
...Разговаривая со знакомыми Ильенкова, погружаясь в то время, вдруг начинаешь испытывать мучительную ностальгию. Кажется, что и все необыкновенное творчество его было возможно лишь в той атмосфере дружбы, духовной неуспокоенности и какого-то совместного горения, о которой мы вспоминаем всякий раз, когда речь заходит о шестидесятых годах. И которая, кажется, ушла безвозвратно.
То были слова о педагогическом значении философии и роли в этом реально пашущего философа. А вот встречный курс - это слова о философском значении работ педагога и психолога. Такая встречность и парность только и способна обеспечить успех общего дела в воспитании и обучении мыслить.
и еще там на сервере десяток работ Давыдова и не один десяток раз упоминается ЭВИ. Вообще же, к счастью, его имя явно входит в ряд востребованных сетью. Сотни и тысячи ссылок, и за ними - пока еще неизвестные и возможно удачные находки идей и людей
