Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	05.06.2005 19:15:36
	Рубрики	Тексты;

Кому нужен образ врага? И. Бестужев-Лада и др. (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg232005/Polosy/5_1.htm#1

ДИСКУССИЯ

Кому нужен образ врага?

Можно ли в социально нестабильном обществе обуздать разрушительную
потребность в образе врага? Чем? Политкорректностью? Стандартами общения?
<Мирными> решениями конфликта интересов? В дискуссии на эту тему выступили
читатель <ЛГ> Семён Сажин, писатели Александр Мелихов и Лев Аннинский (?
17-18), культуролог Анна Яковлева и писатель Дмитрий Каралис (? 20). Сегодня
мы продолжаем разговор.
Адреса нашей электронной почты : gam@lgz.ru, mazurova@lgz.ru

Этот ласковый и нежный недруг
<Образ врага> - вещь в политике такая же необходимая, как <образ союзника>.
Иначе уподобишься глупому мышонку из детской сказки, который предпочёл,
чтобы его убаюкала ласковая киска, а не какая-то <тётя лошадь>.

Игорь БЕСТУЖЕВ-ЛАДА, академик РАО

В истории России тьма таких мышат. Вот Горбачёв, которого баюкает самая
<железная> из <кисок> мира по имени Тэтчер. Сладко мурлыкает. <Мышонку>
невдомёк, что перед ним даже не кошка, а премьер страны, чьи интересы
требуют ослабления позиций СССР в Европе. То есть ласковый и нежный враг. А
с врагом начинают флиртовать, как с любезным другом. И вскоре оказывается,
согласно известному афоризму, что нет такого положения, из которого нельзя
выйти с позором. И чем же это лучше советского министра иностранных дел
Громыко, который видел врага в каждом встречном, а на все вопросы отвечал
<нет>, так что ушёл из жизни с прозвищем Мистер Нет?!
Другой пример: Ельцин, которого за рубежом президенты хором именовали <друг
Борис>, воспринял эти слова чересчур всерьёз. Взялся было дружески
дирижировать <натовским оркестром>, а тот, в свою очередь, стал дирижировать
им, исполняя между тем традиционно антироссийскую мелодию.
Что делать, если встретившийся тебе человек (министр, президент, страна,
держава и т. д.) оказался <и не друг, и не враг, а - так>? Не спеши лепить
из него <образ врага> (или, наоборот, друга).
Вообразите, что Рузвельт и Черчилль в 1941 году продолжали бы видеть в
Сталине только <образ врага> (а в том, что он оставался для них смертельным
врагом, можно не сомневаться). Или, наоборот, Сталин дал волю своей
ненависти к союзникам - и начал бы так же, как они, закулисные переговоры с
общим врагом. Наверное, мир бы стал существенно иным.
Как видим, <образ врага> в международных отношениях играет очень важную
роль, и с ним надо обращаться деликатно, без эмоций. Перейдём теперь в
другую сферу. Мы, я думаю, зря смеёмся над шотландцами и чеченцами,
заражёнными сепаратистской бациллой, в жизни которых главное -
принадлежность к определённому роду-клану-тейпу. Просто у них смешно
выпирает то, что обычно стараются скрывать, как гениталии, - принадлежность
к определённой группе людей, для которых <свои> - <друзья>, а все <чужие> -
<враги> изначально, независимо ни от чего. Нам известны даже религии,
которые освящают именно такое видение мира.
Посмотрите на так называемые правящие круги любого уровня социального
управления в любом государстве мира - хоть якобы демократическом, хоть явно
элитарном и даже тоталитарном. Всюду - в районе, области, республике,
федерации - мы видим сложную группу из нескольких десятков семей, которые
являются фактическими хозяевами положения и которые находятся в очень
сложных отношениях между собой - от лицемерно-дружеских до затаённо
враждебных. Именно из этой группы нежданно-негаданно выплывает новый
генерал, директор, министр. Именно в рамках этой группы проштрафившегося
директора бани не гонят вон, как иных прочих, а пересаживают директором
кафе. <Чужие> здесь не проходят, потому что считаются врагами изначально,
ещё до приезда в данный населённый пункт. Любому <аутсайдеру> предстоит либо
вписаться в эту тёплую компанию, либо быть вытесненным, даже если назначен
сверху.
А как быть, если у клана возникли нерешаемые проблемы? Наилучший способ,
проверенный историей, - тут же создать <образ врага> (всё равно какого),
натравить на него возможно больше народа и устроить дикий ажиотаж по этому
поводу, так, чтобы народ напрочь забыл, с чего всё начиналось, и лишь зверел
день ото дня в стремлении растерзать врага.
Очень больно сознавать, что ты поверил <образу врага>, специально созданному
очень нехорошими людьми (сегодня их деликатно именуют политтехнологами)
только для того, чтобы ты вроде добровольно сложил свою голову на очередном
майдане, у стен правительственного дома во имя своекорыстных интересов
других нехороших людей, именуемых политиками.
Моё мнение: чтобы этого не происходило, не доверяй никаким <образам>. Тем
более пустым словам, несбыточным обещаниям и (что почти то же самое)
предвыборным лозунгам. Постарайся выучить наизусть неувядаемую песню
Высоцкого: <Пусть он в связке одной с тобой. Там поймёшь, кто такой!>
:Даже если некие политтехнологи коварно представляют тебе его в <образе
врага>.

===========================================
Политкорректность по-английски
За последние пятнадцать лет начало складываться впечатление, что только
российские политологи и отдельные зарубежные фонды знают, как надо жить на
свете, а все века российского исторического опыта вместе с Толстым и
Достоевским не в счёт.

Равиль БУХАРАЕВ, ЛОНДОН

Российские СМИ слишком часто занимаются на манер презираемой ими советской
власти выведением <человека нового типа> на руинах его же, человека,
собственной жизни. Легко ли рассуждать без эмоций об <образе врага>, когда
тебе и твоему соседу всё время подставляют кривое зеркало, да ещё так, чтобы
вы видели отражение друг друга?
<Образ врага> - это, конечно, не только политтехнологический термин. Это
один из инструментов манипулирования любым обществом и, как инструмент,
пребудет всегда, как пребудут у любого человека его друзья и враги. Вопрос
только в том, что уважающее себя общество видит и понимает, пусть и не
сразу, что им манипулируют, взывая к его самым животным и эгоистичным
инстинктам.
В этом смысле у Запада действительно есть чему поучиться, хотя Россия - не
дитя и может выбирать, чему учиться, а чему нет. За долгие годы в Англии я
мог убедиться в этом на собственном опыте. Вот, например, работая над своей
очередной книгой, которую я писал в двух вариантах, то есть отдельно на
русском и английском языках, я вдруг встретился с тем, что никак не могу
точно передать одно очень российское понятие - <созидание>, и вот почему. В
английских словах create, make есть значение либо создания чего-то
духовного, либо производства чего-то материального. В слове <созидание>,
однако, содержится сокровенный двойственный смысл, свойственный российскому
образу жизни и творчества. Созидать - значит создавать что-то материальное,
имеющее одновременно и духовную ценность.
Это даже не слово - это программа существования, но как раз этой
программы-то и не видят многие политтехнологи. В слове <созидание>
содержится, на мой взгляд, нечто даже гораздо большее, а именно: суть
российского <национального идеала>, без которого все разговоры о
<национальной идее> - только возможность в очередной раз заработать на
болтовне. Быть может, и не для всех, но для очень многих людей в России
национальный идеал - это как раз <свобода созидания>, а не <свобода
заработка и потребления>, и национальная идея - это создание свободных
возможностей для воплощения этого национального идеала.

В Англии не поймут этих мудрствований. Спокойная и сосредоточенная на
конкретных делах, эта родина демократии являет своё живое лицо в
предвыборную кампанию, и нельзя сказать, что это - траченое лицо Дориана
Грея: Англия действительно демократическая страна. Более того, демократия
здесь выражается не в наличии демократической государственной системы, в
конце концов Англия - это монархия, даже без писаной Конституции. Суть в
том, что граждане этой страны действительно уважают самих себя и своё
собственное мнение. Речь идёт именно об уважении. Презирая людей, можно в
принципе успешно кичиться собой, считать себя пупом земли и <самым-самым>,
это да. Но нельзя научиться уважать себя, когда не умеешь уважать других.
Британцы очень не любят, когда их водят за нос. Народ они терпеливый и
доверчивый, но если уж выясняется, что их надули - как им временами кажется
в отношении войны в Ираке, то они чрезвычайно искусно используют выборы как
способ выказать своё неудовольствие, не расшатав при этом корабль
государства. Так и нынче - наказали правящую партию лейбористов, сократив её
парламентское большинство на целых 100 мест, но не допустили к правлению
консерваторов, поскольку во всём, кроме иракской проблемы, лейбористы
британцев устраивают.

Словом, выборы - это время сказать о наболевшем. Нынче, например,
консервативная партия пошла ва-банк и выставила на обсуждение проблему,
трогать которую до сих пор считалось не слишком политкорректным - проблему
иммиграции. Это был, конечно, ход конём, чтобы уесть лейбористов за слишком
широко, по мнению консерваторов, открытые ворота в страну. Консерваторы при
этом прекрасно знают, что вопрос иммиграции - это жизненно важный вопрос для
экономики и демографии страны, и польза, которую приносят иммигранты в обоих
случаях, немного превышает случаи, когда иммигрант существует на социальное
пособие. Поэтому вынесение этого вопроса на предвыборное обсуждение вызвало
шквал критики, тем более, как выяснилось, больше всего боятся страшилок
иммиграции те жители зажиточной английской глубинки, которые, как правило,
иммигрантов и в глаза не видят.

Никакое общество, по сути, не живёт без <образа врага>, тем более что
сегодня этот образ так легко завязать на <борьбу с терроризмом>. Англия - не
рай, и всякий живущий здесь человек может надёргать массу примеров того, что
ему не нравится, в том числе и в связи с расовыми, межэтническими или
религиозными отношениями. В английских газетах, пока вскользь и полушутливо,
но постоянно муссируется вопрос о том, что в средствах массовой информации и
правительственных кругах слишком много шотландцев. У каждой страны - свои
этнические проблемы и свои анекдоты про ближайших соседей.
Однако при всём этом большинство британцев, несмотря на свойственные людям
усталость и раздражение от засилия собственных будничных проблем, всё ещё не
разучилось уважать человека как человека, а не как представителя какой-то
нации, расы, религии или политической концепции. Здесь никого не удивляет,
что люди, нечаянно встретясь взглядом в автобусе или на улице, по привычке
обезоруживающе улыбаются друг другу. Напротив, их удивляет, если в ответ на
улыбку они видят хмурое лицо. Это бывает редко, и вовсе не потому, что тут
легко живётся. Ещё как нелегко, но, оказывается, простой обмен улыбками -
это великая сила, действительно помогающая жить.
Отчего здесь люди в первую очередь улыбаются, встречаясь глазами, -
серьёзный вопрос. Во-первых, британцы, похоже, понимают, что, хотя люди
бывают разные, жить на свете трудно всем. Во-вторых, понимают, что другому
человеку тоже больно. В-третьих, потому, что их этому учат сызмальства в
школах, где есть уроки по основам всех главных религий и по правам человека.
В-четвёртых, потому что Британия, как некогда великая империя, не только
исторически учила другие народы, как жить, но и многому училась у них. И,
в-пятых, потому, что согласно знаменитому британскому чувству собственного
достоинства всякое выражение эмоций даже по более приличным поводам - это
верный признак <небританца>. Это не значит, что здесь нет журналистов,
которые не гнушаются издевательствами над тем, что им неугодно, но такое -
вотчина бульварной прессы, и вопросы взаимного унижения в периодике - это в
Британии проблема журналистской этики, а не почти тотального взаимного
недоверия в обществе, как, увы, в России.

И, наконец, нельзя не упомянуть о традициях религиозной нравственности, хотя
за последние десятилетия Англия и стала атеистической страной. Сказал о
религии, и вспомнилось, как в октябре 2001 года, всего через три недели
после террористических атак в США, я спросил в Ватикане у кардинала Йозефа
Ратцингера (тогда - будущего Папы Римского Бенедикта XVI), что он думает о
перспективе <столкновения цивилизаций>? Он ответил, что все люди, которые
искренне веруют в Бога, веруют и в то, что человек - Его творение, и уважают
человека именно потому, что в любом человеке есть провозвестие Образа Божия.
Поэтому не может быть столкновения цивилизаций у людей, которые не просто
верят, но, размышляя над своей верой, приходят к выводу, что Бог создал этот
мир ради всеобщего блага, а не всеобщего избиения. Не уважать человека -
значит не уважать Божие творение, и по-настоящему верующим людям это
совершенно понятно, к какой бы религии они ни принадлежали.
При всём идеологическом шуме, который уже столько лет поднимают на Западе
вокруг <борьбы с терроризмом>, в Англии до сих пор не опасаются мусульманина
только потому, что он мусульманин, или, скажем, китайца только потому, что
он китаец. Люди разных убеждений и разных вер, которые живут в России бок о
бок столетиями, как, например, в Татарстане, тоже ведь не покупаются на
взаимный <образ врага>, так что же тут удивительного? Личный опыт соседства
и здравый смысл всегда вернее подскажут, что стоит за подсунутым <образом
врага>. Как подумаешь трезво и без эмоций, всегда обнаружится за этим чей-то
интерес или другая корысть.
Но можно подумать в связи с <образом врага> и вот о чём: а каков у тебя
<образ друга>? Ведь не имея <образа друга>, не разберёшься и с <образом
врага>. Я задал себе этот вопрос и нашёл только один ответ. Образ друга -
это прежде всего образ того, кто тебя уважает, уважает твои убеждения, веру
и созидательные труды и благодаря этому уважает и твой народ, образом
которого ты для него становишься. Но для этого нам нужно сначала научиться
уважать самих себя, другого пути всё равно нет.
Что же касается врага, особенно вымышленного, то добиться его уважения - это
уже во многом победить. Как говорит в этой связи Священный Коран, <следуй
праведности и справедливости, и тот, с кем ты был во вражде, сделается
лучшим другом твоим. Но никому не даётся это, как только тем, кто обладает
стойкостью и душевным благородством>.