Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	17.05.2005 21:18:29
	Рубрики	Тексты;

"Помиловать или все-таки...?" (*+)

http://www.sovross.ru/2005/67/67_2_4.htm

БРЕМЯ МИЛОСЕРДИЯ

Помиловать или все-таки...

Последняя пятница каждого месяца - самый тяжелый для меня день. В этот день
я участвую в заседаниях Комиссии по вопросам помилования на территории
Томской области. Внешне - ничего особенного. Накануне заседания мы читаем
несколько прошений граждан, осужденных судом к различным срокам заключения.
Смысл прошений всегда одинаков - преступники просят президента
воспользоваться предусмотренным пунктом <в> статьи 89 Конституции РФ правом
помилования. К прошению прилагается солидный пакет документов - справка о
просителе, медицинская справка, сведения о составе и обстоятельствах
совершения преступления, копия судебного приговора, сведения о компенсации
материального вреда, причиненного преступником, характеристика из
исправительного учреждения и т.д. Задача члена комиссии - тщательно изучить
все эти материалы, составить по ним собственное мнение, изложить его на
заседании и проголосовать за одну из трех возможных рекомендаций главе
администрации области. Если губернатор согласится с нами, то он будет
просить президента либо отклонить ходатайство о помиловании, либо сократить
наказание до определенного срока, либо помиловать, т.е. освободить от
дальнейшего отбывания уголовного наказания.
Комиссии созданы в соответствии с указом ? 1500 от 28 декабря 2001 года.
Внешние причины появления указа понять нетрудно. В свободной демократической
России сидит примерно каждый сотый ее взрослый гражданин. При
<тоталитаризме> эта горькая доля выпадала лишь двухсотому. Конечно, сегодня
нам говорят, что тогда сидели невинные жертвы режима, а сегодня - законно
осужденные воры, насильники, бандиты и убийцы. Но даже если допустить, что
все это так, спросите мать осужденного лет на пятнадцать юноши, что она
думает об обстановке в стране, сравнивает ли нарушения законности в прошлом
со строгим ее соблюдением сегодня, и до политических ли ей оценок, когда
загублена жизнь ее сыночка...
Преступность в России достигла угрожающих размеров. Органы охраны
общественного порядка с нею не справляются. И хотя помилования просят
немногие, общее число заявлений оказывается колоссальным. Естественно,
существовавшая ранее Комиссия по вопросам помилования при президенте
Российской Федерации (комиссия А.Приставкина) не успевала не только изучить
поток обращений к главе государства, но и просто прочитать все заявления.
Были бы у нас всего тысячи преступлений и соответственно десятки просьб о
помиловании, В.В.Путин успевал бы и сам их читать. Но миллионы осуждений
порождают десятки тысяч прошений, изучить их одному человеку физически
невозможно. И президент призвал на помощь общественность, фактически
признав, что масштабы явления не позволяют даже помилование - акт редкий и
деликатный - вершить в столице. Вот и появились общественные <помощники
президента>, отобранные губернаторами по рекомендации населения субъектов
Федерации. В Томской области глава администрации В.М.Кресс из двухсот
кандидатов отобрал четырнадцать, в их числе писатели, ученые,
правозащитники, педагоги, юристы, журналисты, депутаты различных уровней.
Через два года работы состав комиссии в соответствии с указом обновился на
одну треть.
Не могу не отметить, что работа в комиссии - дело не только добровольное, но
и в полном смысле слова общественное. Штат комиссии состоит из руководителя
аппарата и технического секретаря. Все члены комиссии никакого
вознаграждения за свой труд не получают, работая только за совесть, что не
мешает им делать свое дело очень ответственно. Разумеется, мы вовсе не
ревизуем решения суда, да и ответственность у нас не так уж велика, ибо
вердикты наши не являются окончательными. Губернатор может нас поправить
(пока ни одного такого случая не было), а президент со своими службами и
вовсе всевластен, не каждое наше предложение он принимает, частенько вовсе
не мотивируя причины отказа. Впрочем, эти службы по-прежнему плохо
справляются со своим делом. Если мы работаем, строго соблюдая установленные
законом сроки рассмотрения ходатайств осужденных, то на некоторые наши
предложения, представленные губернатором в Москву, вот уже восемь месяцев
нет ответа. Поставьте себя на минуту на место осужденного, представьте, что
он может думать о власти! Ведь даже сидя в тюрьме, человек остается
гражданином России!
Но это рассуждения для тех, кто <наверху>. А здесь, в <субъекте федерации>,
вроде бы все демократично и даже почетно, не зря же одна из местных газет
назвала членов комиссии <людьми с безупречной репутацией>.
Но каждый раз после заседания я лично испытываю не только естественную
усталость, не только сердечную боль, но и противоречивые чувства.
Говорят, что ни один осужденный не считает приговор в отношении себя
справедливым. Может быть. Но за три года работы в комиссии мне почти не
довелось читать прошений тех, кто искренне раскаялся в содеянном, осознал
свою вину, понял, что помилование есть милосердие общества. Возможно, я
идеализирую значительную часть осужденных, но именно это наблюдение меня
обнадеживает. Мне кажется, что обыкновенные люди, в силу каких-то, иногда
случайных обстоятельств, совершившие преступление и наказанные судом,
сознают меру своей ответственности, в тайниках души понимают заслуженность
наказания, и поэтому несут свой крест до конца, не обращаясь ни в какие
комиссии, не выпрашивая никакого помилования. Думаю, что именно они, люди
оступившиеся, но не лишенные нравственного стержня, составляют большинство
осужденных. И как счастливы мы в том ничтожном числе случаев, когда такие
люди решаются просить о помиловании, мы их прошения поддерживаем, а глава
государства издает указ о помиловании!
Но чаще всего к президенту обращаются совсем другие, прочитав материалы о
которых, начинаешь вообще сомневаться в смысле слова <человек>. Увы, я могу
привести сотни примеров, ограничусь тремя.
Восемнадцатилетний Валентин осужден на десять лет лишения свободы сразу по
девяти статьям Уголовного кодекса. Выпив хорошенько и почувствовав, что
выпитого маловато, он поймал около одного из домов в центре города
незнакомого юношу, потребовал от него кожаную куртку и деньги, а получив отк
аз, при поддержке своего собутыльника <причинил множественные раны тела,
головы, колото-резаные раны лица, а также открытую черепно-мозговую травму,
которая вызвала отек и набухание головного мозга, кровоизлияние под твердую
и мягкую мозговую оболочки, что повлекло смерть потерпевшего>. Через неделю
эти же друзья, находясь в аналогичном состоянии, остановили автомобиль
<Москвич>, прокатились, расплатились ударом ножа в спину водителя. Еще через
две недели эта парочка на трамвайной остановке, угрожая обрезом, отобрала у
несовершеннолетнего паренька дубленку и деньги. Еще через два дня в дачном
поселке они украли автомобиль, тяжело ранив его владельца. Через четыре дня
расстреляли из обреза водителя и пассажира другого автомобиля и завладели
имуществом убитых. Кроме того - это не в счет - неоднократно срывали меховые
шапки с проходящих женщин, крали личное имущество граждан и т.д. Просит
помиловать его, ибо <в колонии он прошел многое, узнав, что такое свобода>.
Семнадцатилетний Вадим осужден на семь с половиной лет лишения свободы за
убийство <по неосторожности>. Неосторожность заключается в том, что Юрий,
знакомый Вадима, посмел проводить его подругу. Вадим ударил Юрия кулаком в
лицо, но этого ему показалось мало и совместно с двумя друзьями они втроем
продолжили избиение Юрия <кулаками по голове, в лицо, в грудную клетку,
поясничную область позвоночника, причинив множество ушибленных ран и ссадин
лица, тупую травму грудной клетки с переломом ребер, повреждением нижней
доли левого легкого и кровоизлиянием в левую плевральную область, тупой
травмы позвоночника с кровоизлиянием в ткань правой почки и брюшное
пространство>. Натешившись, приятели ушли, а Вадим оторвал от забора
деревянную доску и ею продолжил бить лежавшего без сознания Юрия. Не стану
перечислять подробностей - девятнадцатилетний Юрий скончался в ту же ночь.
Вадим просит помиловать его, ибо бил парня, <ощущая необъяснимое душевное
состояние>.
Еще один, так сказать, семейный пример. Сынок вместе с папой слегка
нагрузились спиртным, да еще и одурманились наркотиками. Возникли проблемы,
и Миша, переодевшись в женскую одежду и накрасив помадой губы, взял две
хозяйственные сумки, двуствольное охотничье ружье 16-го калибра, и в четыре
часа утра вместе с отцом отправился на прогулку. А навстречу - некий
мужчина. Папа ударил незнакомца ножом в грудь, в плечо, в лопатку и теменную
часть головы, а сын несколько раз ударил его тростью по голове, да так, что
трость сломалась. Потерпевший сумел убежать, а нападавшие вошли в торговый
павильон, продавец которого посмел сопротивляться. Тогда папа застрелил
продавца, вместе с сыном взял 2300 рублей выручки, на 1212 рублей шоколада,
конфет, еще кое-что по мелочи. Однако ранее избитый незнакомец оказался
энергичным человеком, вызвал милицию, в возникшей перестрелке папу убили, а
сынок заработал восемь с половиной лет лишения свободы. Он отбыл уже три с
лишним года и просит президента о помиловании, ибо он вообще-то не виноват,
эти <преступления совершил по принуждению своего отца> (послушное 23-летнее
дитя). Кстати, на ружье имеются отпечатки пальцев обоих, не исключено, что
роковой выстрел произвел все-таки сын, а не преданный им отец...
Позвольте, не приводя других примеров, перейти к мучающим меня вопросам.
Первый. 18 лет, 17 лет, 23 года. Самому старшему из убийц к началу
перестройки исполнилось семь лет, младший - ее ровесник, т.е. <тоталитаризм>
здесь явно ни при чем, это плоды современного прогресса. Три здоровых
русских парня. Ни один из них не работает и не учится. Так почему же
общество, не сумев обеспечить этих молодых людей делом, обеспечивает их за
мой и ваш, уважаемые читатели, счет, не очень дешевым местом в колонии? Там
что, более высокая, чем на свободе, производительность труда? Или
современное понимание свободы как раз и состоит в обеспечении права на
безделье?
Второй. Слова <находясь в состоянии алкогольного опьянения>, относящиеся не
только к этой троице, но и к сотням (!) других просителей, уже не вызывают у
нас особых эмоций. Привыкли. Более того, читая, как Иванов убил <по пьянке>
своего собутыльника Петрова и за это сел в тюрьму, понимаешь, что в
заключении мог оказаться именно Петров, просто не успевший зарезать или
хорошенько стукнуть бутылкой приятеля. Сегодня пьянство не просто беда, оно
стало одной из составляющих причин национальной катастрофы. Доколе общество
будет к нему снисходительно?
Третий. Валентин до совершения последнего преступления был четырежды судим
(трижды за кражи, один раз - за разбой), но первый раз получил срок условно,
а во второй, отсидев чуть больше года из отмеренных судом трех с половиной,
освобожден по амнистии в связи с 55-летием Победы советского народа в
Великой Отечественной войне. Фронтовики и труженики тыла, содрогнитесь! Миша
тоже был привлечен к суду четырежды. Но первый раз (грабеж) освобожден по
амнистии в 1992 году в связи с известными политическими событиями и сменой
общественного строя, второй раз (кража) осужден условно, третий раз
(нанесение телесных повреждений, приведших к расстройству здоровья
потерпевшего) - дело передали на рассмотрение общественности, четвертый раз
(кража) - обошелся штрафом с применением акта амнистии. Вадим по молодости
на скамью подсудимых сел впервые, но это, с позволения сказать, <приятное
исключение>. Господа и товарищи! Вам не кажется, что слова из доброй старой
комедии <Да здравствует советский суд, самый гуманный суд в мире!> пора бы
уже забыть, ведь советскую власть, советский суд, советский гуманизм вы уже
прогнали. А постоянные амнистии, условные осуждения, суды общественности и
прочие <пережитки прошлого> почему-то сохранены?
Четвертый. Еще раз скажу, что все трое - мальчишки. Не имею полной
статистики, но есть все основания утверждать, что самые страшные
преступления совершаются вчерашними школьниками. Дорогие мои ученики,
учителя наших школ! Где, в каком месте мы теряем свое влияние на
воспитанников? Или его вообще нет, и разговоры о разумном, добром и вечном -
пустая болтовня? Или нам нечего противопоставить славному нашему ТВ, с утра
до вечера пропагандирующему насилие во всех возможных и невозможных формах?
Откуда эта зверская жестокость? Мужчины моего и почти моего возраста! Мы
ведь тоже дрались из-за девчонок, но разве кто-нибудь мог позволить себе
бить лежачего соперника доской из забора? Кстати, Юра весил меньше 50
килограммов, он был вообще больным мальчиком и не сопротивлялся нападавшим.
И наконец пятый. А люди ли они вообще? Для чего мы сохраняем им жизнь?
Почему мы верим разговорам о том, что угроза смертной казни не страшна
преступникам, а отказ от противоречащего статье 20 Конституции РФ моратория
на нее не изменит обстановки в стране? В Китае смертная казнь существует,
преступность ниже российской, в 12 штатах США она тоже существует, там
преступность - есть чем гордиться! - нашей не уступает. Ну и что? А ничего.
Только смертной казни и боятся российские преступники, только угроза
лишиться жизни и может их остановить. И это хорошо всем известно. И я
никогда не поверю в гуманизм наших законодателей и их правовую культуру.
Скорее поверю в то, что они обеспокоены собственной судьбой - присяжные
могут поставить к стенке многих нынешних и вчерашних руководителей.
Так что же, не надо никого миловать? Надо, очень и очень надо. Но сначала
надо создать в обществе обстановку непримиримости к преступлению,
неотвратимости наказания, в том числе и самого сурового по отношению к тем,
кто потерял человеческий облик и опасен для всех нас. Способны ли на это
нынешняя власть и нынешние правящие партии?

Лев ПИЧУРИН,
профессор кафедры культурологии Томского университета систем
управления и радиоэлектроники,
депутат городской Думы.