После драматических событий на Украине и в преддверии стремительно приближающегося 2008 года в политической жизни России стала явно обозначаться картина нового расклада сил и новой модели противостояния. Это Россия-1: Россия Путина, «вертикали власти», специфической помеси «семейных» с «питерскими», «русского патриотизма» с «гайдаровской экономикой», православных банкиров с неправославными олигархами – и Россия-2: «Россия оранжевая», со смутным профилем Березовского и яркими повязками НБП, со свитером Ходорковского и «Микки-Маусом и Колхозницей» из галереи Гельмана.
Оранжевая Россия, Россия-2, конечно же, не противоположный полюс путинской России. Её завязь появилась не в боях и не в идеологических центрах, с ясной волей и чёткой ориентацией. Она стала давать о себе знать по мере того, как размывался образ России-1, преобладающей, официальной – её породили колебания Кремля, его неуверенность в своей правоте, облачённая в форму упрямства, и отсутствие ясной идеи, едва-едва закамуфлированное под «политику прагматизма».
Россия-2 пока так же неопределённа и так же эфемерна, как Россия-1, между ними нет оформленных противоречий. По всей линии конфликта они перетекают одна в другую – идёт обмен кадрами, тезисами, стратегиями, лозунгам. Пока их траектории ещё переплетены друг с другом, но всё же начинают постепенно расходиться. И где-то впереди – в прогнозируемом будущем, в критической точке 2008 года – они прочерчиваются как две по-настоящему противоположные позиции, между которыми баррикады.
Любопытно наблюдать эти две России именно сегодня, в их смутной оппозиции, в их неясном противостоянии, в первой волне нервного напряжения, отрывистых жестов и предварительных истерик, обнаруживающих начало нового процесса, которому, скорее всего, суждено стать содержанием ближайшей политической истории России.
Государство-фантом
Россия-1 – это путинская формула. Она была найдена в тот момент, когда предшествующая ей ельцинская Россия подошла вплотную к политическому и личностному кризису верховной власти. Ельцин не мог править психологически, олигархи не могли более продолжать свои усобные войны с использованием всех доступных политических и медийных средств. Одичание в обществе, насильно затягиваемом в западнический либерализм, достигло угрожающего состояния.
Путин своим появлением снял основные проблемы. Именно снял, а не решил, переведя все процессы в иную плоскость. Корень этих проблем предпутинского периода заключался в полной противоположности интересов и ментальности нуворишских компрадорских элит и патриотично настроенных и социально (патерналистски) ориентированных народных масс.
Путин был приведён к власти консенсусом ельцинской элиты – либерал-демократами, олигархами, медиамагнатами – одним словом, «семьей». Но вместе с тем политическое оформление его прихода было шагом в сторону широких масс, ответом на их запрос. В Путине интуицией какого-то политтехнологического гения была распознана точка тотального компромисса ельцинского общества – точка, где элиты и массы полностью уравновешивали друг друга, место гробового штиля в центре тайфуна.
Путин удовлетворял элиты (либерализм, демократия) и массы (патриотизм, сильная рука) одновременно. И это одновременное удовлетворение – «когда лев возлёг рядом с агнцем» – породило Россию-1.
Все четыре года общество – кроме крайних маргинальных элементов – наслаждалось эффектом «замирения». Это наслаждение воплотилось в рейтинг. Общество показывало тем самым: мы предпочитаем, чтобы кнопка паузы оставалась в таком же нажатом положении, противоречия ельцинского периода мы выносить более не в состоянии.
Строго выдерживая правила, сам Путин выступал как осторожный садовник, тщательно перемешивая лабораторный виртуальный патриотизм со стыдливо прикрытым и несколько непоследовательным либеральным реформаторством. В этом стиле правления было что-то скромно-региональное, далеко не имперское, аккуратистское, пунктуальное, интуитивно стремящееся уйти от всего масштабного, радикального, буйного и безумного, от всего собственно российского, русского – «от края до края».
Элиты продолжали делать своё чёрное дело – «пилили», «разводили», «откатывали». Массы же спокойно деградировали под «Петросяна», пол-литру и уютные патриотические трюизмы. Всё, что провозглашалось, не выполнялось. А всё, что не выполнялось, не замечалось.
Проблемы с Россией-1 начались в 2004-м, ровно посредине 8-летнего цикла. Тому множество причин – внутренних и внешних. Со стороны кажется, что Путину просто перестало везти. Наверное, это так, но почему ровно посредине срока? С нашей точки зрения, ответ один – отдохнули.
Отдохнули достаточно для того, чтобы посмотреть вперёд и понять, что второй срок уже не может быть подаренными каникулами с отложенными делами.
Впереди и вокруг замаячили какие-то тревожащие тени, тёмные знаки – теракты, катастрофы, монетизация, лицо Ющенко. И вся эта череда совпала по времени с усилением давления на Россию внешнего (американского) фактора, что уж точно является системным, а не случайным – американцы строят мировую империю и делают это за наш счёт, ни на мгновение не отступая от графика, что бы мы ни творили.
Эпоха стоп-кадра завершилась в момент инаугурации Путина на второй срок и ознаменовалась взрывом Ахмада Кадырова. Дальше всё пошло кувырком. Россия-1 должна была превращаться во что-то иное, отпуск завершился. Именно в 2004 году требовались первые реальные шаги Путина, он должен был предложить обществу образ будущего и сделать это с умом и волей. Он должен был определиться, и тем самым – демиургическим жестом – структурировать Россию-1 через предлагаемый проект. Кого-то он оттолкнул бы, кого-то привлёк. Но повестка дня на 2004–2008 годы – а то и дальше – была бы сформирована. Эта повестка могла быть теоретически различной: Путин свободен был выбирать разные приоритеты и даже разные сочетания этих приоритетов, но в любом случае это требовало серьёзной работы ума и напряжения суверенной воли.
Но этого в 2004 году не последовало. Всё осталось как было. Ситуация же изменилась настолько глубоко и качественно, что сдвиг произошёл сам собой. Этот сдвиг пока ещё не улавливает прямолинейная социология, но он, безусловно, есть. Его смысл в том, что отпуск незаметно стал перерастать в хронические прогулы, а заслуженный и необходимый отдых – во вредный саботаж.
Перемены в администрации и правительстве в 2004-м не затронули сути ситуации, оказались косметикой. А должны были – обязаны были – затронуть. Так и появилась уже нынешняя Россия-1, сквозь которую – пятно за пятном – стала проступать Россия-2.
Оранжевая страна
Оранжевая Россия в зачатке оформилась в период украинских событий. Они были переломными. Путин в этой ситуации пошёл в сторону патриотизма и державной геополитики, причём в нескольких вопросах переступив определённую черту. Это, видимо, была слабая и неуверенная попытка предложить – уже всерьёз – патриотическую повестку дня. «Всё для России! Всё во имя России!» Это почти все бы приняли и по-своему поняли. Это было бы то, что надо…
Но вопиюще неадекватный выбор методов, неквалифицированный кадровый корпус, брошенный в Киев, полная политическая беспомощность сразу же показали, что содержательной базы за этим курсом нет и в помине.
В первые четыре года её, как выяснилось, никто не готовил, и сложнейшая битва за Украину была доверена первой попавшейся под руку околокремлёвской команде циничных «технологов», заведомо способной только к «распилам», «разводкам» и «прокрутке кино». Конечно, и на сей раз могло пронести, но не пронесло. Это было «чисто конкретное» поражение, наступившее вслед за «чисто конкретным» действием, которое уже нельзя было толковать двойственно.
Чисто конкретное действие обнаружило содержательную беспомощность России-1. А чисто конкретное поражение создало первую политически ощутимую территорию для формирования альтернативной повестки дня. Есть тезис, есть и антитезис. Так в палатках майдана Незалежности появилась впервые Россия-2, окрашенная в оранжевые цвета. Процесс пошёл и нацелился на 2008 год.
Что такое Россия-2? Ничего особенно нового: просто отлежавшаяся на бермудских пляжах и накатавшаяся на лыжне Куршевеля старая ельцинская Россия.
Элиты уходят к оранжевым от России-1 почти по графику: пересидев под крылом Путина узкий момент политической истории и утихомирив массы, они ясно осознают, что можно всё начинать сначала – силы восстановились и аппетиты подросли.
Массы же, напротив, отворачиваются – точнее, отвернутся в ближайшем будущем – по другой логике: их не удовлетворяет более фантомность России-1, призрачность государства, игровой, несерьёзный характер «вертикали». Массам чужды оранжевые по идеологии, но они постепенно отзовут энергию доверия и от России-1. Замыкаясь всё более на себе и разочаровавшись в режиме, они будут освобождать место для любых – пусть прагматически запущенных и эфемерных – контрпроектов. Поняв, что державная мобилизация была фиктивной, они окончательно плюнут на всё. И в нужный момент, когда придёт критическая точка, их никто не сможет разбудить и даже найти – их просто не окажется на рабочем месте.
Я не думаю, что оранжевым удастся мобилизовать массы в свою пользу, но я убежден, что им удастся демобилизовать массы.
Каждый миг нерешительности России-1 будет оприходоваться Россией-2. И массы станут тем полем, на котором развернётся этот процесс. При этом оранжевые будут цинично использовать против Путина те же элементы, которые они в него сами и заложили на прежнем этапе: «семейные» будут критиковать «семейных», олигархи возмущаться приватизацией, а либералы – монетизацией льгот и реформами ЖКХ, выдуманными и реализуемыми самими же либералами.
Чего хотят строители России-2? Пока конкретного плана, судя по всему, нет. В отличие от Украины, где задача была поставить прозападного политика вместо пророссийского, в самой России эта альтернатива не проходит. Россия – страна, населённая патриотическими массами. Поэтому прозападная элита – которая и так есть и правит – не может открыто заявлять о своих приоритетах, её массы опрокинут. Этого не могут не понимать заокеанские заказчики всего процесса. Запас доверия к либерализму и демократии массы также исчерпали, и за этими лозунгами их не поведёшь.
Следовательно, оранжевые преследуют отрицательную цель – разрушая Россию-1, они идут к чистому разрушению. Кто-то из них при этом надеется покинуть эту территорию, кто-то – просто отомстить, кто-то – напоследок нажиться на цикле распада, кто-то – не очень ясно понимает ситуацию и влеком психологическим настроем больше, нежели расчётом, кто-то – действительно и по убеждению ненавидит «эту» страну.
Россия-2 тщится рассеять призрачную Россию-1, исходя из чисто отрицательных побуждений. Позитивной программы нет и не может быть, ведь никто всерьёз не может верить в «демократию» и «либерализм» в их классическом выражении применительно к сегодняшней России, и все прекрасно понимают, что за 90-е годы и за первые 2000-е их притягательность никак не возросла.
Тут задача прозрачна: угробить Россию-1, чтобы угробить просто Россию, как таковую.
Как ни странно, это может в определённом ракурсе даже вдохновить массы: на определённых поворотах своей истории русские вполне способны увлекаться нигилистическими культами, танатофилией и энергиями коллективного суицида. В оранжевом цвете есть весёлое притяжение смерти.
Домой!
Здесь можно было бы поставить точку, так как, откровенно говоря, Россия-1 и Россия-2 исчерпывают то, что мы имеем на сегодня. Бледный призрак против весёлой смерти. Но голос русского духа противится такому жестокому реализму.
Каждый народ в любой момент своей национальной истории имеет право на духовное восстание, на пробуждение, на вертикальное, упорное, несгибаемое стояние. Иногда это становится последним жестом, но лучше умереть реальным существом, чем жить полуреальным призраком.
Восстание всегда дело рискованное. Но оно всегда возможно, пока человек есть. И восстание русских против силы рока может произойти, пока есть русские.
Есть – не может не быть – проект России-3. Это Россия ума и воли, содержания и мощи, энергии и созидания. В этой России элита повенчана с массами под знаком общего предназначения, единой исторической миссии, грандиозной судьбы.
Эта Россия – Империя, великий порядок, соответствующий широте наших – пока ещё не отнятых и не проданных – земель, высоте наших гор, глубине наших рек. Каждый русский человек чувствует её в своём сердце, вопреки тому, что мы обыдиотились, «опетросянились», опустились ниже последней черты. Это Вечная Родина, Абсолютная Родина, святая святых.
Эта истинная Россия завещана нам испокон веков, скрыта от глаз, но открыта духу. Мы слышим её вой, чувствуем её дым, видим с закрытыми глазами её лучи. Кто мог бы делать, защищать, любить, строить, творить эту Третью Россию, третью имперскую фигуру?
Честно сказать, не знаю… Ума не приложу… Я не вижу во внешнем мире подтверждений её существования, не различаю её завязей, не замечаю русских лиц, осенённых её светом… Я вижу лишь ошарашенные автоматы, будто чья-то тёмная воля наложила на всех нас проклятие. Что бы ни делали сегодня наши люди, они будто брыкаются во сне, бредят, раскидывают руки, комкают простыни… Обрывки фраз, куски слов, мы перестали понимать, о чём говорим, то, что звучит вокруг, похоже скорее на лай, шипение, лязг…
Но я ни на мгновение не сомневаюсь, что всё будет хорошо, и в миг самого чёрного события нашей истории великий огонь придёт нам на помощь.
Жар России-3, её благословенные крылья, её железная поступь, её гулкий зов, её бесконечные воды…
Пусть это ничейная пока земля – Россия-3, но она есть, и она вне бледной немочи России-1 или оранжевой мерзости России-2.
Россия-3 – баррикады острых лучей, армия невылупившихся волшебных зародышей, безумное напряжение пробивающейся из последних бездн бесконечной энергии, момент настоящей вертикальной любви, океан власти… Последнее прикосновение к стремительно остывающему миру трансцендентного перста.
Мы ставим там знамя всеобщего сбора. Подаём прощальный сигнал. Мы вскроем ваше чрево, и оно раскроется с иудиным позором, и ваша пустота вывалится наружу, и нас никто более не обманет.
Вы ещё не видели этого. Вот это праздник, скажу я вам!
Идти в Россию-3, когда – по-мармеладовски – «идти больше некуда». Это значит – Домой.
