Уже несколько десятков лет в буржуазной социологии циркулирует теория "постиндустриального общества". С легкой руки некоторых идеологов, эта теория введена также и в оборот левой мысли. К сожалению, общим недостатком левых теоретиков, развивающих эту идею, является вульгарный технологический детерминизм, отсутствие глубокого анализа капиталистических производственных отношений. Это обстоятельство привело сторонников "постиндустриализма" на путь ревизии марксистской доктрины.
Между тем неоспоримым фактом является развитие новых форм взаимоотношений труда и капитала на базе современных высоких технологий. Ориентиром в изучении этих социальных феноменов для нас является отнюдь не апологетический подход буржуазных экономистов и социологов, утверждающих, что в постиндустриальную эру якобы гармонизируются отношения труда и капитала, исчезает рабочий класс, "общество равных возможностей" получает твердый экономический фундамент. Эта антинаучная чушь предназначена либо доверчивым простакам, либо кровно заинтересованным в сохранении капиталистического порядка людям. Только на базе марксистской методологии мы можем понять сущность "новой экономики", экономики капитализма "цифровой эры".
Капиталистический строй - это диалектическая система взаимодействия двух непримиримо враждебных классов - пролетариата и буржуазии. Главной целью и смыслом существования буржуазии является извлечение прибавочной стоимости из труда пролетариата. Именно этим фактором и обуславливаются характер, степень и динамика внедрения новых средств труда, изобретений и технологий. Развитие технологий в мире капитала поставлено в прямую зависимость от конкурентной борьбы, а также от необходимости поддерживать тем или иным способом "социальный мир". Поэтому капитал может, в зависимости от обстоятельств, либо давать новым технологиям "зеленый свет", либо существенным образом тормозить их внедрение в производство. Но какими бы ни были технологии, и каким бы способом капитал не организовывал труд (в плане конкретного взаимодействия работника и средств труда), сущность системы остается неизменной - извлечение, посредством эксплуатации труда, максимальной прибавочной стоимости.
От чего уходит капитал в своем движении к постиндустриальной экономике? От системы фордизма и тейлоризма, системы массового, конвейерного, производства однотипных товаров с использованием методов научной организации труда. Эта система в значительной мере подорвала социальный вес квалифицированного труда. Конвейерное производство заставляло рабочего концентрироваться на выполнении одной или нескольких однотипных трудовых операций. Она также предполагала жесткую противоположность рабочего и менеджера в трудовом процессе. Фордизму соответствовал и определенный стиль потребления, наиболее выпукло проявившийся в установках гебельсовской пропаганды, преподносившей немецкому бюргеру стандарт среднего уровня жизни - серийный однотипный домик или квартира, серийный Volkswagen для каждой семьи и т.п. Грубо говоря, эпоха фордизма - это эпоха массовидного социального менталитета, слабой индивидуации. Эпоха фордизма породила определенные методы поддержания буржуазией своего идеологического господства в обществе. Пролетариат в лице своих классовых организаций, в идеологической борьбе с буржуазией так же исходил из реальностей этой индустриальной системы массового производства ("единица - ноль!" - так выразил пролетарский поэт Маяковский дух своей эпохи).
На смену фордизму и тейлоризму (не отменяя их, а, сосуществуя рядом с ними, и постепенно распространясь вширь и вглубь) приходит эра компьютеризации. Знание, информация становиться главным интегрирующим фактором производственного процесса. Трудовые единицы организуются по сетевому принципу. Каковы эффекты воздействия компьютеризации на классовое сознание работника? С одной стороны, пролетарий компьютерной эры имеет более содержательную с интеллектуальной точки зрения работу, должен обладать большим объемом знаний и умений. С другой стороны, в отличие от своих предшественников у станка или конвейера, он имеет дело непосредственно не с продуктом, а с информацией. Пролетарии старой формации, несмотря на свое отчуждение от продукта, видели, что именно они являются непосредственными производителями всех материальных благ. Это порождало в них чувство уверенности, что их коллективная солидарность может изменить общество. Компьютеризация и автоматизация производства наносит серьезный удар по этому чувству.
Несомненно, что новые формы производственного процесса, новая социальная атмосфера, диктует необходимость адаптации к ней форм и методов классовой агитации. Разумеется, речь ни в коем случае не идет о каком-либо изменении сущности коммунистической доктрины. Речь идет о том, чтобы разговаривать с массами на языке современности. Между тем, как нам кажется, эта задача еще не осознается в полной мере в левом движении. Налицо два подхода - либо совершенно неадекватная в современных условиях агитация, сводящаяся к внедрению в головы людей догматики, причем без четкого понимания кому и с какой целью все это адресуется, либо наоборот, аморфная "лефтистская" демагогия. Нет четкого понимания структуры и тенденций развития наемного труда, соответственно пропаганда и агитация повисают в воздухе.
Успех классовой агитации зависит от правильного выбора социального адреса агитации. Капитал научился нейтрализовать традиционные промышленные слои рабочего класса, несмотря на присущее им чувство коллективной солидарности, с помощью оппортунистических партий и профсоюзов. Новая трудовая формация еще только начинает осознавать противоположность своих интересов интересам системы и ее хозяев. Но, тем не менее, именно сюда переноситься центр тяжести классовых битв [?]. Следовательно, задача коммунистического движения в том, чтобы помочь становлению классового сознания в этой среде. Эта среда охватывает наемных работников современных высокотехнологичных автоматизированных производств, обширнейшую сферу сервиса и торговли и т.п. Кроме того, современное капиталистическое общество создает огромные социальные страты лиц временного, непостоянного труда и безработных. Эти слои не принимают в данный момент левую идеологию в том виде, в каком она им преподноситься сталинистскими, троцкистскими, маоистскими, анархистскими и прочими левыми и псевдо-левыми агитаторами. Отчасти это происходит потому, что агитаторы живут в мире своих устаревших догм и иллюзий, а не в реальности классовой борьбы. Например, широко распространен стереотип, о том, что пролетарий воспримчив только к агитации за большую зарплату, пособия, льготы, т.е. в пользу чисто материальных стимулов. Это конечно не так. Современные пролетарии и, прежде всего пролетарии новой формации, не в меньшей, а может и в большей степени способны реагировать на критику нематериальных аспектов отчуждения в капиталистической Системе.
Некоторые левые не видят в текущей ситуации никакой возможности для политического действия, предлагают ограничить деятельность исключительно разработкой теоретических вопросов. Думается, что такой подход не верен. Пространство для политического действия есть, так как современная эпоха и, в частности, современная российская действительность, характеризуются острой борьбой между различными группировками правящего класса, вынужденного вовлекать в решение своих проблем широкие массы трудящихся. В этой ситуации авангарду пролетариата на основе марксистского анализа социальной динамики с учетом как внутреннего, так и международного фактора, необходимо выработать правильную политическую стратегию и тактику. В случае самоизоляции от политической борьбы пролетарский авангард рискует подвергнуться деморализации и разложению. В случае ошибочной политической стратегии ему грозит потеря доверия масс и превращение его в проводника интересов буржуазии. Избежать той и другой опасности поможет обращение к опыту предшествующих поколений революционеров, и, прежде всего, к опыту ленинской гвардии большевиков. В годы реакции, во многом напоминающие нынешний откат революционной волны, в статье, посвященной столетию со дня рождения замечательного русского революционера А.И. Герцена, Ленин писал: "пролетариат учится на его примере великому значению революционной теории; - учится понимать, что беззаветная преданность революции и обращение с революционной проповедью к народу не пропадает даже тогда, когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы".
Если в области политики главными опасностями являются изоляционизм и оппортунизм, то в области теории таковым является догматизм. Догматизм в свою очередь ведет к провалам в политике, пропаганде и агитации. Догматики закрывают глаза на реальность, если она противоречит окаменелым формулам в их головах. "Педанты не умеют думать, - говорил Ильич, мысль им заменяет догма и цитата". Например, некоторые записные "интернационалисты", вроде одного из лидеров пермской группы РРП М. Дороненко, отрицают значение таких вопросов текущей политики как демографическая катастрофа в России или положение русскоязычного населения в странах бывшего СССР. Эти вопросы, по их мнению, не достойны внимания "истинного интернационалиста". Ими-де должны заниматься кто угодно, хоть правительство, хоть марсиане. Нет нужды доказывать, что отсутствие у коммунистов ответов на такие фундаментальные, жизненно важные вопросы текущей общественной жизни только затрудняет становление коммдвижения как дееспособной политической силы.
Таким образом, задача движения состоит в том чтобы: а) смело развивать марксистскую теорию; б) адаптировать коммунистическую агитацию и пропаганду к восприятию новых формаций пролетариата; в) выбрать оптимальную стратегию и тактику политического действия. Успешное решение этих задач движением позволит, наконец, преодолеть хронический кризис руководства, сформировать дееспособный политический авангард пролетариата, восстановить доверие масс к коммунистической идее и начать широкое классовое наступление на капиталистическую Систему.
