«Отношения между нашими странами изменятся к лучшему», — считает посол Грузии в России Зураб Абашидзе
В работе прошедшего недавно в нашем городе очередного заседания Межпарламентской Ассамблеи СНГ принимали участие не только парламентарии разных стран, но и «силовики», представители внешнеполитических ведомств государств — участников Содружества. Наш политический обозреватель Александр БОРИСОВ взял эксклюзивное интервью у одного из участников ассамблеи посла Грузии в Российской Федерации Зураба АБАШИДЗЕ.
— Господин посол, через месяц Грузия официально отметит десятилетие своей государственной независимости. Не могли бы вы буквально пунктирно рассказать нашим читателям о том, чего добилась республика за эти годы, какие проблемы у нее существуют, в каком направлении будет развиваться дальше.
— Да, действительно, прошло почти 10 лет, как Грузия стала самостоятельным государством. Оценить этот период нашей жизни однозначно невозможно. С одной стороны, если сравнивать нынешние цифры социально-экономического развития с теми, что были в советской Грузии, то следует признать, что лучше всего их характеризуют слова: падение, снижение, свертывание. Это нельзя не признать, и подъем экономики и улучшение социальной сферы жизни сегодня наша первоочередная задача.
Но, с другой стороны, если 1991 год взять за нулевую точку строительства, то можно сказать, что многого мы добились. Прежде всего заложены основы государственности, изменилось само общество, оно стало мудрым и менее импульсивным, ценящим стабильность и желающим вписаться в рыночные отношения. Наша денежная единица — лари, одна из наиболее стабильных денежных единиц СНГ. В целом я бы сказал так: несмотря на серьезные трудности в социально-экономической сфере, Грузия движется по дороге строительства демократического, плюралистического государства с рыночной экономикой. И это главное достижение прошедшего десятилетия.
— И тем не менее движение даже в нужном направлении всегда необходимо соизмерять с потерями на этом пути. Не кажется ли вам, что цена, которую заплатила Грузия за свою государственную независимость, выразившуюся прежде всего в падении уровня жизни в республике, снижении ее экономического потенциала, чрезмерна. Получается, что политическая элита выиграла, а простой народ проиграл.
— Думаю, что этот вывод не совсем верный, хотя с первой частью этого утверждения я соглашусь. Дело вот в чем. Не все можно оценивать только через призму экономического благосостояния или даже материального благополучия, хотя это, конечно, очень важный показатель состояния общества. В Грузии национальная идея имеет очень давние и глубокие корни.
За десять лет существования независимого государства мы неоднократно проводили парламентские выборы. Так вот, в Грузии нет ни одной партии или политической силы, которая бы шла ни них с идеей ограничения государственной независимости или суверенитета. Таких настроений нет и в обществе. Несмотря на все трудности, рядовой человек приходит к избирательной урне и делает свой выбор за то, что есть — за независимую Грузию, конечно же, с надеждой на то, что рано или поздно ее экономика возродится.
— Господин посол, Грузия всегда достаточно скептически относилась к такому объединению, как СНГ, совсем недавно даже ваш парламент обсуждал вопрос о выходе республики из Содружества. Чем это объясняется?
— В отношениях Грузии с СНГ есть несколько составляющих. Думаю, что если бы структура, аналогичная Содружеству, появилась в конце 80-х годов, многого из того, что случилось позднее, можно было бы избежать. Однако, когда СНГ появилось на самом деле, многими в Грузии оно расценивалось как некая попытка реанимации модернизированного СССР, что с учетом уровня национального самосознания в республике воспринималось очень настороженно. Тем не менее мы вошли в Содружество, полагая, что тем самым сможем совместно решить самую главную и больную для нас проблему Абхазии. К сожалению, наши надежды не оправдались. Действенность решений, принимаемых на уровне СНГ, оказалась явно недостаточной.
Тем не менее мы считаем, что определенную задачу, так сказать цивилизованного «развода» ныне самостоятельных государств бывшего СССР, СНГ выполнило. Кстати сказать, упомянутое обсуждение вопроса о выходе страны из СНГ в грузинском парламенте показало, что подавляющее большинство депутатов против такого выхода. Тем не менее улучшение и углубление отношений между странами Содружества может эффективнее проходить на базе двусторонних контактов и договоров — такова наша точка зрения. Знаю, что она поддерживается и в российских высокопоставленных кругах.
— Отношения между Россией и Грузией все эти десять лет складывались, мягко говоря, непросто. Некая напряженность, возможно, недоверие и даже раздражение, ощущались и раньше, не исчезли и сейчас. Почему это происходит?
— Выскажу свою личную точку зрения. На начальном этапе наших взаимоотношений сказались разные подходы, я бы сказал — мировоззренческие подходы к вопросу распада Союза. У вас в России тогда распад СССР считался большой трагедией, у нас в Грузии — большим благом. В России надеялись на воссоздание в каком-либо обновленном виде Союза, в Грузии боролись за укрепление независимости. И сквозь призму этого противоречия рассматривались многие вопросы — и вывод российских пограничников с грузино-турецкой границы, и ликвидация российских военных баз и т. д. Сегодня этот антагонизм не самый главный — государственная независимость бывших постсоветских республик признана и де- факто и де-юре.
Существует мнение, что Грузия в пику России заигрывает с НАТО, стремится к особым отношениям с Североатлантическим блоком. Уверяю, я был несколько лет главой миссии Грузии при НАТО, у нас нет никаких особых отношений с альянсом, мы сотрудничаем только в рамках программы «Сотрудничество ради мира», не более того. В целом отношение к НАТО у Грузии и России противоположное. Мы не ощущаем угрозы от Североатлантического блока. У нас на Кавказе достаточно реальных угроз, от которых, кстати, страдает и Россия, — сепаратизм, экстремизм и терроризм. И вот с этими угрозами нам вместе и надо бороться. В целом Грузия видит укрепление своей безопасности в рамках дальнейшей гармонизации интересов России и Запада.
— Существует ли, на ваш взгляд, проблема Панкисского ущелья? Ведь там, как известно, сосредоточены около 7 тысяч беженцев из Чечни, среди них есть и боевики. Это, кстати, не отрицает и грузинская сторона. Тем не менее Тбилиси категорически отказался от проведения совместных с российской стороной операций по их выявлению.
— Такая проблема существует, отрицать ее было бы просто глупо. Но и обвинять, как это делают некоторые российские политики, Грузию в поддержке бандформирований, говорить о существовании на нашей территории чуть ли не лагерей боевиков — неразумно. Хотя бы потому, что чеченские боевики боролись против нас на стороне Абхазии. Мы отказались от совместных операций с российскими военными по двум причинам. Во-первых, это просто бы взорвало ситуацию изнутри и могло распространить конфликт в глубь Грузии. Не будем забывать, что от ущелья до Тбилиси всего 180 км. Во-вторых, мы надеялись самостоятельно решить эту проблему. Сегодня, несмотря на непростую криминогенную ситуацию на территории Панкисского ущелья, связанную с распространением там наркотиков, мы в целом контролируем обстановку силами внутренних войск Грузии и полиции.
— В наших отношениях есть еще один раздражитель, носящий, я бы сказал, экономико-политический характер. Это строительство трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан, который проходит в обход России и, по мнению многих специалистов, носит чисто политический характер, поскольку экономически нерентабелен.
— Наша позиция такова. Вопрос рентабельности или нерентабельности трубопровода не наша головная боль. Его строят международные нефтяные корпорации, пусть они думают о своих дивидендах. Грузия предоставляет свою территорию для трубопровода, мы получаем рабочие места, пока он строится, и будем получать значительную сумму в валюте за транзит. Специалисты оценивают будущий доход в 100 млн долларов ежегодно, плюс около 80 млн долларов вложения в инфраструктуру. Не говоря уже о гарантированной квоте в нефтепродуктах, которыми наша страна не так уж богата. В конце концов, здесь разговор идет об экономической, энергетической безопасности Грузии, а это с учетом нашего нынешнего экономического состояния вопрос первостепенный. Кстати, мы совсем не против, чтобы в строительстве принимали участие и российские компании.
— Господин посол, в Грузии наблюдается, на наш взгляд, одно парадоксальное явление — экономическое состояние страны крайне сложное, а политическая ситуация достаточно стабильная. Почему так происходит?
— Ну политическая ситуация у нас не такая уж благостная, другое дело, что в стране нет авторитетной оппозиционной политической силы, способной выдвинуть альтернативную модель развития. Но если вовремя не решить экономические проблемы, опасность политической дестабилизации реальна, причем с любого фланга — как с левого, так и правого.
Сегодня очень важна борьба с коррупцией, которая поразила страну, как раковая опухоль, особенно государственный сектор. С помощью международных экспертов мы подготовили специальную государственную антикоррупционную программу. Если у нас хватит политической воли ее реализовать, это успокоит общество, уменьшит социальную напряженность в стране.
— Господин посол, что бы вы хотели пожелать читателям «Санкт-Петербургских ведомостей», многочисленной грузинской диаспоре, проживающей в городе, всем ленинградцам — петербуржцам?
— Я глубоко уверен, что все эти сложности и недопонимания, которые сейчас существуют между нашими странами, временны. В Грузии никогда не было антирусских настроений, ни раньше, ни сейчас. Слишком многое нас сближает в истории, памяти человеческой, религии. Даже наши характеры очень похожи и совместимы — та же открытость, то же радушие, та же простота и глубина одновременно.
Я желаю всем жителям вашего прекрасного города, который все в Грузии считают самым интеллигентным и культурным городом России, тепла и счастья, долголетия и процветания.
