Форум С.Кара-Мурзы

	От	IGA
	К	IGA
	Дата	14.02.2005 12:45:55
	Рубрики	Прочее; Россия-СССР;

Наум Хомский и марксизм (I)

(С сайта троцкистов)

http://www.1917.com/Politica/Anarch/1100197555.html

Наум Хомский и марксизм (I)

Наум Хомский называет себя «либертарным анархистом», что можно вольно перевести на русский как «Анархист свободы». Тем самым он причисляет себя к тем, кто бросает вызов и требует демонтажа всей несправедливости и притеснения власти, кто борется за реализацию полного развития каждого индивида и коллектива посредством установления «промышленной организации» или «коммунизма советов».

«Анархизм» Хомского получает вдохновение от многих просвещяющих мыслителей. Он заявляет, что якобы продолжает здесь традиции таких личностей, как Гумбольдт, Джефферсон, Бакунин и Роза Люксембург. Хотя мы не найдем у него какой-либо особой критики работ Маркса (Хомский признает, что он не является его «учеником»), в его работах есть много выводов, что марксизм представляет собой авторитарную традицию, хотя он регулярно цитирует и ``левую либертарную традицию'' в рамках марксизма, которую Хомский нашел в работах Матика, Паннекука и Люксембург.

Хомский утверждает, что: ``Мы находимся в периоде корпоратизации власти, консолидации власти, централизации. Предполагается, что это здорово, если Вы прогрессист, вроде марксистов-ленинистов. Из той-же самой предпосылки проистекают три больших явления: фашизм, большевизм и тирания корпораций. Все они взращены из более или менее одних Гегельянских корней. (Хомский, Классовая война. стр.23)

Так, Хомский убежден, что централизация способа производства не была свойственна к динамике капиталистической экономической системы. Вместо нее «юристы и правоведы разработали новую социально-экономическую систему''. Хомский говорит, что для марксистов-ленинистов »централизация предполагает благо''. Для марксистов «благо» якобы заключается не в производстве продукции, а в самой его централизации. Будто Маркс и его сторонники утверждают, что для создания социалистического общества необходимо главным образом развитие способа производства, а это было бы лучше всего сделать посредством централизации. Чем выше продуктивная способность экономики, тем более быстро может быть ликвидировано экономическое порабощение человечества.

Из Хомского следует, что гегельянство, это совокупность идей, создающих описанные процессы централизации.

Точку зрения Хомского можно найти в следующем утверждении: философы создавали мир различными путями, настал момент изменить философию.

Хомский пишет, что в последней части 19-ого столетия, ``правоведы и юристы изрядно потрудились, создавая основу новой доктрины, которая дала корпорациям влияние и власть, которых они никогда не имели прежде. Если Вы посмотрите на предпосылку этого, это -- та же самая предпосылка, которая вела к фашизму и большевизму. '' (там же. стр.23).

Марксизм не исключает влияние роли юристов и судов на формирование специфики конструкций общественных отношений, но это объясняется силами экономики и окружающей среды, внутри которых действует предел их независимости.

Хомский стремится преувеличить концептуальную предпосылку, создающуюся судами и юристами, предназначенной якобы быть предопределяющим фактором в современных общественно-политических формациях.

Марксисты рассматривают динамику развития процессов укрупнения производства и его централизации в качестве свойства самого капиталистического способа производства. Установлено, что централизация -- лучше сказать, монополизация -- была универсальным экономическим процессом за последние сто пятьдесят лет независимо от влияния Гегеля и тут следовало бы задаться вопросом, что именно Хомский пытается сказать. Централизация и монополизация возникают от экономического масштаба индустриализации.

Разумеется, люди могут формировать социально-экономические системы, но только в пределах некоторых материальных условиях, ограниченных классовыми (производственными) отношениями и материальным уровнем развития общества (производительными силами). Один из результатов централизации капиталистической экономики -- урбанизация. С какой стати, мы должны принять, что она является продуктом Гегельянских идей? Мировое господство города над деревней (над сельской местностью) разве продукт Гегельянской конструкции? Получается, что фактически Хомский, подобно Гегелю, признает «идею» движущей силой экономики и общества.

Хомский имеет ввиду, что юристы и суды, вполне могли бы разработать любую иную социально-экономическую систему в конце 19-го столетия. Согласно такой логике мысли, кажется, что нет никакого более сокрушительного импульса чем идеи; а в данном случае прежде всего идеи, отказывающейся от классического либерализма. Если бы только философы придерживались идей аналогичных взглядов классических либералов, подобных "Адаму Смиту или Джефферсону и вроде них,'' то ситуация была бы намного лучше, и возможно двадцатое столетие полностью бы избежало всех его ужасов.

Хомский говорит нам о том, насколько все «ужасает» и «шокирует» классических либералов. Горе-архитекторы новых социально-экономических систем сумели объединить корпоративную и государственную власть вопреки народному желанию.

Такова квинтэссенция во взглядах Хомского на то, до чего мы докатились и где мы. И закругляя свою аргументацию Хомский говорит, что централизация, породившая корпоративный капитализм (читай -- все капиталистические демократические государства), фашизм (читай -- любой режим правого крыла) и большевизм (читай -- каждое так называемое коммунистическое государство) в итоге возникла «более или менее» из взглядов Гегеля.

На самом же деле процессы централизации корпоративной власти произошли во всех капиталистических странах независимо от «гегельянства» (знания работ Гегеля) людей, а это говорит нам о том, что движущей силой экономик к централизации, являются естественные законы развития капитализма. Если быть совсем точным, профессор Хомский обозначил достаточно ясно свою позицию, в которой он заявил, что тирании возникают «более или менее» от гегельянских корней. Причем, вероятно, японская экономическая централизация -- в наименьшей степени (из всего спектра стран), а несчастная старая Германия вынесла в полном объеме все последствия гегельянской тирании: корпоративной, фашистской и сталинистской.

Такой подход контрастирует с методом, используемым Марксом. В «Капитале» он изучил и описал различные фазы в развитии капиталистического способа производства и наблюдения за процессами империалистической монополизации в эмбрионе. Ленин и другие марксисты в начале двадцатого столетия наблюдали за реальными экономическими процессами, исследуя динамику развития монополистического капитализма. Книга Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» стремится показать способ понимания динамики развития мирового капитализма, например: доминирование финансового капитала над индустриальным капиталом, природу отношений между самыми мощными империалистическими странами и колониальными и экономически отсталыми странами, причины возникновения мировой войны.

Мировое разделение труда, превращающее мир в единое целое, марксизм оценивает как прогрессивное явление, потому что оно прокладывает экономический и культурный путь для объединения мира на социалистической основе. Вместе с тем империализм сохраняет деление мира на капиталистические национальные государства, каждое из которых норовит ограбить других или защитить себя от других, провоцируя войны, революции и контрреволюции. Профессор Хомский не потрудился объяснить, с какой же стати «марксист-ленинист» якобы называет ``корпоратизацию власти, уплотнение власти, централизация'' ... «благом». В этом вопросе Хомский выставляет свое утверждение в качестве доказательства.

В этом вопросе Хомский выставляет свое утверждение в качестве доказательства.
«Антиавторитаризм» Михаила Бакунина против марксизма

Хомский видит в Бакунине один из основных источников своего политического вдохновения. «Бакунин предсказал, что будут две формы современной интеллигенции, одну из которых он назвал «Красной Бюрократией», которая будет использовать народную борьбу, чтобы попробовать взять под свой контроль государственную власть и учредить самые порочные и безжалостные диктатуры в истории, другая же группа увидит, что нельзя давать доступ к власти первой и поэтому станет служить власти частной и государственной капиталистической демократии, при которой они будут, по словам Бакунина, «бить людей народной палкой», т.е., говоря о демократии, продолжать бить людей. Это, по моему мнению, один из тех немногих прогнозов в социальных науках, которому суждено было осуществиться.'' (Хомский »О Демократии и Образовании" Стр.248).

Бакунин был яркой личностью, воззрения которого представляли собой смесь проницательного вдохновения и сумасшедшей эклектики. Однако, его резкие атаки на Маркса и руководство Первого Интернационала стали ядром подхода Хомского в его взглядах на ленинизм и его анархистскую альтернативу. Большую часть свой жизни политического активиста Бакунина был панславистом, хотя он прошел через различные политические и философские течения Европы 19-ого столетия.

Один фактор, на который указывает даже поверхностный анализ политической активности Бакунина -- это его полное игнорирование необходимости создания демократических структур и любого вида ответственности в каждой организации, в которую он был вовлечен. Забавно, наблюдать как он находил одно тайное общество вслед за другим. И организационный принцип, который он применял, может быть обозначен в итоге лучше всего термином -- «личная диктатура».

Даниель Гурин утверждает, что: «Его стихийная ранняя карьера революционного заговорщика не была связана с анархизмом. Он подхватил либертарианские идеи свободы только в 1864 году после неудачи Польского восстания в котором он играл какую-то роль. Его более ранние тексты не входят в анархистскую антологию.» (Даниель Гурин «Анархизм», Стp.6)

Утверждение Гурина не противоречит исследованию E.H. Карра, указывающего, что, намного позже 1864 года «Тайный Альянс» Бакунина, работающего в Первом Интернационале, стал по сути только заговорщической сектой с персональной диктатурой Бакунина:

«Революция должна была быть проведена, «не какой-либо зримой властью, а коллективной диктатурой всех членов Тайного Альянса». Для этой цели, члены Альянса должны хотеть подчинять свою персональную свободу дисциплине столь же твердо, как это было у иезуитов (выделено нами, Бакунин возвращается не раз к этому сравнению), чья сила заключалась в »подавлении индивидуальности прежде, чем коллектив станет организованным и активным«. Бакунин не видел ничего несовместимого в требовании максимально свободной формы организации для Интернационала и самой строгой дисциплины для членов своего Альянса.» (Карр E.H. »Бакунин" , Стр.440)

Как мы увидим позднее, здесь налицо все тот же диктаторский аппарат, что и скопированный руководством FAI (Федерации Анархистов Испании). Мы также находим, что самые известные анархистские движения были названы в честь одного человека: на Украине «Махновцы», в Испании «друзья Дуратти» -- характерный признак якобы «неиерархического движения», которое без лидеров (с диктаторскими замашками) в реальной жизни никогда не существовало.

Забавна биография Бакунина по Е.Х. Карру, где последний подводит итог деятельности Бакунина следующим образом: «Бакунин известен миру как один из основателей анархизма. При этом часто забывают, что он был первым создателем концепции избранных, и в итоге организовал революционную партию, связывающую ее членов не столько общими идеалами, сколько на принципах слепого повиновения абсолютному революционному диктатору. » (Карр Е.Х. «Бакунин», Стр. 455). Стоит отметить, что именно за концепцию «партии авангарда» ленинизм осуждается анархистами!

Мы утверждаем, что если не все, то подавляющее большинство анархистских, якобы «неиерархических и анти-авторитарных движений», являлись фактически очень авторитарными, иерархически организованными секретными заговорами. Бакунин был полностью одержим тайной организацией, он верил, что, создав тесно связанную организацию под своим просвещенным руководством, он будет способен повести революцию к всевозможным целям, будь-то разновидность буржуазного национализма, царских реформ, панславизма, анти-германизма или свободного анархизма. Конечно, есть элемент конспирации у всех революционных движений, потому что тайная полиция и государство стремятся подорвать, инфильтровть своими агентами, мониторить и контролировать угрозу революции. Однако, Бакунин поднял конспирацию до самого крайнего уровня.

В отличие от организационных методов Бакунина, марксизм действует на основе приверженности к идеям и создает такие организационные формы, которые бы соответствовали потребностям момента. Один раз организация будет открытая и чрезвычайно демократичная, в другой -- централизована, принимая каждый раз такие организационные формы -- какие потребуются. Ленинисты считают, что демократический контроль должен строиться так, чтобы он гибко отвечал потребностям дня и природе стоящих перед организацией политических задач. Не может быть одинаковой организационной формы в условиях буржуазной демократии и фашистской диктатуры. Для того чтобы возглавить забастовку с требованием повышения заработной платы и организовать восстание требуются принципиально различные структуры.

Бакунин всегда применял свою личную диктатуру к организациям в которых он работал, и многие из его заговорщических организаций были просто игрой его воображения. Маркс и Ленин, наоборот, всегда должны были вынуждены завоевать позиции в политических движениях в соответствии с демократической процедурой. Ленин потратил большую часть первого десятилетия 20-ого столетия на то, чтобы попытаться завоевать большинство на сторону своих идей и методов внутри русской Социал-Демократической партии, в течении Русской революции голосования проводились даже в тот момент, когда была необходима самая строгая дисциплина, вроде мятежа и запрета фракций в 1921 году.

Бакунин рассматривал крестьянство, как основную силу предстоящей революции, которую его тайные общества будут проводить. Революция, по его мнению, должна была охватить крестьян, рабочих и уголовников, «зло» и «вспышка социального гнева» которых разрушат существующий порядок и государство. На его месте не должно было бы быть ничего. Все должно было бы самоурегулироваться с первого дня само собой.

Что это означало на практике можно увидеть рассматривая события 1870 года в Лионе. Спонтанное народное восстание разметало буржуазных радикалов из городской администрации и Бакунин создает свой собственный «Комитет по спасению Франции», и на митинге 24 сентября провозгласил, среди других вещей, что: «административная и правительственная машина государства, ставшая бессильной, отменена.» ... «Все существующие муниципальные организации запрещены и заменены повсюду на объединенные коммуны Комитета по Спасению Франции, который существует в полной мере под непосредственным контролем народа.»

В течение 3 дней Национальная гвардия захватила штаб восстания. Опасная попытка Бакунина отменить государство в соответствии с декретом не изменила никоим образом реального отношения к власти в настроении масс или в игре социальных сил. Он просто прокатился в Лион, объявил свой собственный "Комитет по Спасению Франции'' и отменил государство.

Государство однако, не оценило либертарной мудрости Бакунина, сокрушило восстание и арестовало его лидеров. Выйдя из тюрьмы, Бакунин продолжил готовит новые декреты и мифические комитеты. (Е.Х. Карр, p 417-22).

Что особенно удивительно, так это то, что Хомский вынужден назвать Бакунина как антиавторитарного либерала, когда все доказательства указывают на обратное. Здесь снова мы видим, как Хомский приводит свои утверждения для того, чтобы заменить ими доказательства.

Энгельс, пишущий будто специально против «антиавторитаризма» повторителей Бакунина, аккуратно подводит итог всем глупостям в анархистском антиавторитаризме.

«... никакие общественные действия невозможны без подчинения части некой внешней воле, т.е. иначе говоря авторитету. Будет ли это большинство избирателей, руководящий комитет или одной-единственный человек, он неизменно будет порождать несогласных, но без этого единого управления никакие совместные действия будут невозможны. Только пробуйте заставить хотя бы одну из больших фабрик Барселоны функционировать без управления, то есть без директора! Или поезжайте железной дорогой, не зная наверняка, что все машинисты, стрелочники и т.д., окажутся на своих рабочих местах в точности тот момент когда это необходимо! Я очень хотел бы знать, доверили ли бы Вы замечательному Бакунину полное управление железнодорожными перевозками, если бы его железная дорога управлялась по принципу, что никого не обязан занять свой пост, если он сам не захочет подчиняться инструкциям, инструкциям гораздо более авторитарным в любом мыслимом государстве чем Базельский Конгресс! Весь эти высокопарные ультрарадикальные и революционные броские фразы служат только для того, чтобы скрыть плачевное незнание условий, которые имеют место быть в ежедневной жизни общества. Только пробуйте отменить «все авторитеты даже по согласию», среди моряков на борту судна в океане!» (Письмо Энгельса к Лафаргу, 30 декабря 1871)
Хомский о Русской Революции и Ленинизме

«Ленинистская доктрина считает, что авангардная партия должна взять государственную власть и повести население к экономическому развитию, и, неким чудесным образом, что необъяснимо, к свободе и справедливости. Такая идеология, которая естественно обращается главным образом к радикальной интеллигенции, предоставляя тем самым обоснование ее роли в качестве государственных менеджеров. Я не могу найти каких либо причин -- в логике или в истории -- чтобы отнестись к этому серьезно. Либертарный социализм (включая существенную тенденцию в марксизме) отклонил все это с презрением, что совершенно справедливо.» (Хомский, http://www.zmag.org/chomsky/interviews/9612-anarchism.html)

«Ленинистская интеллигенция ... соответствует марксистскому описанию «заговорщиков», которые «упреждают развивающийся революционный процесс и искажают его, приспосабливая в итоге к их собственным нуждам для того чтобы захватиьвласть».»

«Начиная со своего возникновения, Советское государство попыталось взнуздать энергию собственного населения и уничтожало людей повсюду руками чиновноков использовавших завоевания народного брожения в России в 1917 году чтобы захватить государственную власть.» (Хомский, Советский Союз Против Социализма)

Хотя каждый найдет очень немного о Ленине и Троцком в трудах Хомского, невозможно не поражаться тому, как смело Хомский делает широкие (и лживые) утверждения, определяя их идеи и действия. Хомский, как мы видим, рассматривает Ленина и Троцкого, в качестве основателей и сторонников системы тирании, которую марксисты определяют как «сталинизм». Высокомерное искажение Хомским «ленинизма», основано или на глупости или на преднамеренной фальсификации, и кажется основанным почти исключительно на вторичных источниках.
Подготовка революционного движения

Большевизм, развивавшейся с 1903 года как революционное крыло русской социал-демократии, отличался в вопросе организационной и идеологической подготовки к революции. Концепция, развитая Лениным в 1903 году, заключалась в том, что социал-демократия должна стать «партией авангарда» рабочего класса. Ленин утверждал, что экономической борьбы уже было не достаточно, так как рабочие требовали политической борьбы.

Существовала также тенденция среди некоторых слоев русской cоциал-демократии игнорировать политическую борьбу. Для ее все проистекало бы от профсоюзов, от «экономической» борьбы. История показала неоднократно, что дело обстоит не так. Рабочий класс нуждается в революционном руководстве, нуждается в революционной партии. Такая нужда не возникает спонтанно, а должна быть сознательно сформирована революционными марксистами.

«Ленинская интеллигенция» (то есть большевистская партия) стремилась построить политическое ядро социал-демократии и завоевать влияние среди рабочих, так чтобы рабочий класс стал «авангардом борцов за демократию». Идея Ленина состояла в создании революционного движения, способного нанести поражение государственной машине русского царизма. Это означало, что в предверии революции социал-демократия должна будет действовать используя и легальные и нелегальные формы работы. Легальность обеспечивает возможность работы открытых и демократических структур, а подпольность неизбежно приносит с этим заговорщические организационные формы, которые не могут всегда основываться на открытом демократическом обсуждении решаемых задач.

Большевики использовали все каналы, которые были открытые для них, включая парламентские возможности. Но они были также вынуждены использовать и подпольные методы. Революционная работа в условиях диктатуры требует конспирации, или она будет разрушена. Успех революции тоже требует подготовки, включая политическую, идеологическую и четкую военную подготовку.

Казалось бы в таком же смысле и Хомский воспринимает это, поскольку в отношении испанской революции он пишет: «достижения народной революции в Испании, в частности были основаны на кропотливой работе на протяжении многих лет, организации и обучения, одной из составляющих долгой традиции исполнительной дисциплины и боевитости». Таким образом, логика подсказывает нам, что нет ничего неправильного в подготовке к революции, то, что делали большевики и было «долгой традицией исполнительской дисциплины и боевитости.»

Только вот согласно Хомскому, большевики оказывается опережали «развивающийся революционный процесс». Тут Хомским подразумевается то, что большевики никогда не должны были захватывать власть, потому что это было слишком рано; революционный кризис созрел бы лучше, если бы ленинские заговорщики подождали рабочих и крестьян России до момента, когда можно было бы учредить «коммунизм советов» непосредственно. Фактически, ирония такой позиции в том, что многие из стар ох большевистских лидеров фактически противодействовали восстанию, предложенному Лениным, потому что подобно Хомскому они чувствовали, что такое восстание опережает развивающийся революционный процесс. В этом вопросе Хомский оказывается в том же самом лагере, как и многие ведущие большевики подобно Каменеву, Зиновьеву и даже Сталину, которые первоначально дрогнули в этом вопросе!

По оценке Ленина в октябре 1917 года армия была мятежной, крестьянские восстания были широко распространены, Временное Правительство продолжало ненавистную войну, назревало восстание в армиях по всей Европе и большевики имели поддержку большинства населения в основных городских Советах и Рабочих Советах.

Ранее, в июле 1917 года, Троцкий использовал весь свой личный и политическая авторитет; чтобы убедить вооруженных рабочих не пытаться пойти на захват власти, чтобы не «опережать развивающийся революционный процесс.» В тот момент времени Троцкий и Ленин понимали, что восстание потерпит поражение. В истории борьбы за социализм были острые разногласия вокруг вопроса: захватить государственную власть путем восстания или ждать процесса «полного созревания ситуации». Мы обычно видим, что те, кто занимал позицию ожидания «полного созревания» объективных и субъективных условий для социализма, заканчивают свою деятельность в лагере реформистов.

Основатель такого ревизионистского течения Эдуард Бернштейн (идеологический дедушка Тони Блэра и Герхарда Шрёдера) утверждал, что капитализм сам разовьется в социализм и, поскольку социализм есть логически лучшая система, то когда массы поймут это, так -- он возникнет сам собой. Не та ли это "существенная тенденция марксизма'', о которой говорил Хомский?
Государство и Революция

Хомский считает: «это извращение -- рассматривать большевизм, как »практический марксизм«,... »левые критики большевизма, учитывая исторические обстоятельства окружавшие русскую революцию, были намного ближе к сути.« Хомский затем цитирует Пауля Матика, который утверждает, что большевики »не дошли в использовании переворота в России до строго пролетарских конечных целей«. (Хомский »Заметки об анархизме").

Ранее мы видели, как Хомский думал, что ленинисты--революционеры слишком спешили, опережая «развивающийся революционный процесс». Сейчас Хомский меняет курс и соглашается с Матиком в том, что революция не была преждевременна, а наоборот, большевики «не зашли достаточно далеко». Теперь уже у него сквозит по сути «ультралевая критика большевиков». Сперва позвольте нам еще раз напомнить, что такая «неторопливость» в поведении большевиков была определена Хомским, как «важная тенденция марксизма», а именно реформизм.

Но позвольте нам поинтересоваться тем, откуда такая непоследовательность. Цель Хомского в том, чтобы в конце концов выставить идеи и методы Ленина и Троцкого на посмешище и показать, что Вы не можете отнестись к ним серьезно. Для этого, Хомский атакует с двух строн, с одной стороны большевики никогда не должны были захватывать власть, а с другой -- когда они это сделали, то они не зашли достаточно далеко до «строго пролетарского конца.» Кажется, что по существу Хомский указывает, что большевики должны были учредить и стимулировать либертарныый коммунизм или коммунизм советов немедленно.

Ленин, когда скрывался в Разливе летом 1917 года написал книгу «Государство и Революция», которую Хомский описывает как «возможно его самую либертарную работу»._ Но при этом он определяет ее как левое «интеллектуальное отклонение» 1917 года.

Отсюда мы можем вывести, что Хомский соглашается с идеями, содержавшимися в книге «Государство и Революция». Хомский утверждает, что Ленин сделал это «интеллектуальное отклонение» в качестве уловки. Позвольте нам изучать этот вопрос немного более подробно чуть ниже.

Хейко Кху