Я перелопатил все труды Ноама Хомского – интервью Барсамяна я читал, когда хотел взбодриться, а книги типа «Новый военный гуманизм» - перед отходом ко сну.
Но чем больше я углублялся в интервью Хомского, перечитывая подшивки «ZMagazine» и подавляя зевоту от утомления энцикликами Папы Михаила (Михаэля Алберта) на тему Ноам-Хомскизма, я стал замечать один повторяющийся в рассуждениях Хомского элемент, указывающий на то, что для того, чтобы произвести впечатление крупного эксперта, надо как можно чаще и свободнее использовать такие выражения, как «галерея мерзавцев», «жестокое чудовище», «головорез», при этом не забывая вовлекать различные администрации США в деяния этих жестоких чудовищ.
Хотите понять, что произошло в Ираке? Нет ничего проще! Жестокое чудовище, поддерживаемое правительством США, не смогло удовлетворить требования Вашингтона. Поэтому Вашингтон нанес ответный удар.
Панама? Все то же самое.
Хотите разобраться с ситуацией в Индонезии и на Филиппинах? Элементарно! Жестокие чудовища, поддерживаемые американским правительством, выполнили требования Вашингтона.
Везде, где случается какая-нибудь пакость, вы найдете жестоких монстров за работой, иногда при поддержке США, иногда без неё. Хотите прекратить эту пакость? Избавьтесь от монстров и окажите давление на американские элиты.
«Совершенно ясно» - заявил Хомски в интервью Билли Нагеру от 10 ноября(на самом деле 5 ноября – пер.) – «что миру стало лучше без Саддама Хусейна».
Это высказывание может успокоить тех американцев, которые переживали насчет легитимности англо-американского вторжения в Ирак («Ах так, миру лучше без Саддама, так о чем же тогда весь сыр-бор?») , оно может служить ответом на вопрос «Кого считать добрым или жестоким чудовищем?», но в качестве аргумента оно абсолютно бессмысленно.
Очевидно, что тому парню, который стоял следующим в списке приговоренных Саддамом к высшей мере – стало лучше, а тому, кто ждал очереди на повышение в должности – вряд ли (так как он , вероятно, находится теперь в американской военной тюрьме в Багдаде, где его заставляют мастурбировать для развлечения охранников). Что же до остального мира, то бессмысленно судить, хорошо для него или плохо устранение Саддама, не учитывая того, что произошло после. Иракцам навряд ли стало бы лучше, приди на смену Саддаму какой-нибудь кровосос, исходящий ненавистью к мусульманам. Если Хомский желает вести рассуждения в таком ключе, я мог бы продать ему грузовик дров для отопления дома, заметив при этом, что мир будет выглядеть гораздо лучше, если никто не будет сжигать ископаемые теплоносители.
Единственный вопрос, который имеет смысл ставить, заключается в том, стал ли мир(включая Ирак) с американской оккупацией, с предстоящими годами американского господства лучше, чем был при Саддаме Хусейне?e
Хомский либо предполагает, что это так и есть, либо отделывается ничего не значащим «совершенно ясно, что миру стало лучше без Саддама Хусейна», ведь поверженный лидер Ирака не был особенно уж приятным парнем, и вам бы не хотелось иметь с ним проблемы. Ввиду того, что тот факт, что Саддам не был ангелом очевиден практически всем, включая милую девушку Синди, которая периодически делает мне прическу, я предпочту использовать своё время эффективнее, и вместо чтения трудов Хомского схожу лишний раз в парикмахерскую.
Вообще надо сказать, что позиция, согласно которой плохие вещи происходят из-за плохих людей у власти, не приведет нас далеко. Если плохие люди находятся у власти, то спрашивается, как они туда попали? Может быть плохие люди предрасположены быстрее подниматься в иерархии? Или их отбирает плохая система (так как разве может не быть плохой система, которая отдает предпочтение худшим из нас)? Но если система плоха, то как устранение плохого человека может «сделать мир лучше»?
Более того, всегда ли именно плохие люди получают власть, или плохими их делает уже сама система? Потому ли директора корпораций увольняют тысячи работников, или урезают зарплату, или открывают потогонки, что они являются плохими и жадными людьми? Или потому, что они обязаны это делать, а если не сделают, то сделает кто-то другой? Это как в бейсболе. Если вы не будете бегать так же быстро, как и вся команда, то вас усадят на скамейку запасных.
Или ещё один момент: что значит плохо? Корпорация увольняет тысячи работников, снижает зарплату, открывает потогонки – это плохо, если вы наемный работник, но это очень даже хорошо, если вы директор или держатель акций. Англо-американское вторжение в Ирак плохо, если вы иракец, не слишком здорово, если вы француз, русский или китаец, работающий в нефтяных компаниях, которые по всей вероятности будут выброшены из Ирака. С другой стороны, оно очень хорошо для американских строительных фирм, вроде «Бехтеля», получающих жирные контракты на реконструкцию, для американских военных подрядчиков, вроде «Локхид Мартин», которые загребут горы наличных, работая на Пентагон, а также для американских нефтяных гигантов, погреющих руки на обильной иракской нефти.
Да и вообще, имеет ли смысл говорить о плохих людях? Приписывание плохого поведения плохим людям неизбежно создает замкнутый круг. Как узнать что кто-то плохой? Тот плохой, кто совершает плохие поступки. Почему он их совершает? Потому что он плохой! Группа левых американских интеллектуалов, к которым принадлежит и Хомский, направила обращение ко всем левым с призывом свалить Буша на последних выборах путем голосования за демократического кандидата в решающих штатах. В этом послании они объяснили вторжение США в Ирак воинственностью Буша. Они убеждены, что Буш – воинственный, так как он напал на Ирак, а также считают, что он напал на Ирак из-за того, что он - воинственный... Если бы их попросили дать определение скряги, то они ответили бы так: «Скряга – это тот, кто скряжничает». С этим нельзя спорить, но такой способ мышления приведет вас в никуда – т.е. именно туда, где сейчас находится американская левая.
Поэтому когда я слышу, как Хомский рассуждает о жестоких монстрах и развивает свой взгляд на политику, описывая галерею негодяев, я съёживаюсь. Это все равно, как если бы «гангстерская теория» 2-ой мировой войны, объяснявшая её причины злой волей Гитлера и Муссолини, вдруг была извлечена из нафталина и применена к нынешним событиям.
Если войну можно объяснить только лишь действиями плохих парней, тогда можно сделать вывод, что в будущем войн можно избежать, посадив этих парней (жестоких чудовищ Хомского) на скамью международного трибунала, который вынесет им такие суровые приговоры, которые будут способны отпугнуть остальных плохишей от любых попыток разжечь войну. И такой подход уже применялся – один раз уже предпочли не углубляться в суть дела и просто дать хорошую взбучку жестоким чудовищам. Считалось, что этого достаточно для того, чтобы мир во всем мире стал хотя бы возможностью. Тем не менее, прошло совсем немного лет, и сами американцы начали вытворять то же самое, за что судили нацистов в Нюрнберге. Не удивительно. Ведь дело было вовсе не в нескольких гнилых яблоках, портивших всю бочку. Проблема была в самой бочке, именно она сгнила – и от этого «гангстерская теория» пыталась отвлечь внимание. И бочка эта была в такой же степени американская, как и немецкая.
Конечно, исследование прогнившей бочки и замена ржавых скрепов в ней на новые есть занятие недостойное людей, яростно обличающих свирепых монстров и их лицемерных американских покровителей.
Эти люди считают, что общественное давление способно превратить империализм из волка в овцу, или по крайней мере возвратить Соединенные Штаты к идеям отцов-основателей. Такое, однако, не происходит, и не произойдет никогда, так как империализм является системой, действующей по иным законам, нежели подчинение воле отдельных личностей. Обращения к президенту или в законодательные органы и марши по улицам Вашингтона не умиротворят хищника. Империализм не есть следствие персональных предпочтений вашингтонских политиков, хотя, конечно, нельзя сказать, что они питают к нему отвращение; дело не происходит так, что утром вы просыпаетесь, и говорите себе: «Я думаю, сегодня страна должна двигаться в империалистическом направлении, но если из этого к среде ничего путного не выйдет, то надо будет попробовать неимпериалистический путь».
Более того, теория мерзавцев позволяет людям смириться с неспровоцированными войнами, которые Вашингтон ведет в коммерческих целях. Если такая война приводит к низложению жестокого монстра (а это стандартная практика, изображать лидера враждебной страны кровавым бандитом, не достойным сострадания), и утверждается, что мир стал лучше после этого, вопрос о легальности войны и о её причинах становится чисто академической игрой в бисер. «Да, конечно, возможно мы вторглись в Ирак не по тем причинам, на которые ссылался Буш, но, посмотрите, исчезли пыточные камеры, курдам уже не грозят газовые атаки, и Саддам не является более угрозой для нас. Этот парень был тем ещё мерзавцем, и надо благодарить бога, что по крайней мере теперь он за решеткой и больше никому не угрожает».
Вы можете сказать, что взгляд на политику с точки зрения «галереи мерзавцев» сознательно призван дать легитимацию империализму США. В случае Хомского, такой эффект конечно не является преднамеренным, но он несомненно присутствует. Пройдитесь по взглядам американской левой, и вы обнаружите, что позиция, согласно которой надо позволить другим странам жить так, как они хотят, быть свободными от всякого вмешательства и гегемонии со стороны развитого мира – в лучшем случае крайне слабо выражена. Вместо этого существует устойчивое мнение, что будучи оставленными наедине с самими собой, слаборазвитые страны неизбежно попадут в лапы жестоких монстров, коррумпированной экономики и религиозных фанатиков, в них разразятся гражданские войны и этнические чистки, и поэтому Запад морально обязан вмешиваться в их дела, или по меньшей мере влиять финансово, поддерживая деньгами «про-демократические» группы и сторонников «экономической реформы». То, что продолжающееся вмешательство развитых государств в дела бедных стран получит поддержку со стороны тех людей на Западе, которые называют себя «левыми», гарантировано глубоким проникновением в их умы теории «галереи мерзавцев». Из неё выходит, что мы не имеем право оставлять многострадальные народы третьего мира в руках таких отъявленных подонков, как Роберт Мугабе, Александр Лукашенко, Ким Чен Ир ... или, вставьте первое попавшееся имя любого главы гос-ва, на природные ресурсы, рынки сбыта или дешёвую рабсилу которого некоторые страны Запада положили глаз.
Крайне слабым остается понимание империализма как социально-экономического императива, а не как скверного образа жизни, выбранного тем или иным правительством. Поэтому, социализм не воспринимается как возможное решение; вместо него предлагается взывать к доброй воле министров и обращаться к либеральной совести нации. Но что же делать после того, когда вы наконец поймете, что мерзкие люди у власти приводят к мерзостям в политике?
