Культура и национальная безопасность
Культура и национальная безопасность
Николай ДОРОШЕНКО,
писатель
До недавнего времени принято было считать, что наиболее устойчивым и привлекательным способом национального выживания и развития является так называемая “шведская модель социализма”, где нация представляет собой симбиоз капитала и труда (это когда самые богатые выплачивают со своих доходов в казну до 95 процентов налога, а самые бедные платят налог символический, что позволяет государству смягчить огромную разницу в социальных правах всех своих граждан). Именно “шведская модель” была положена уже безмятежному, но все еще склонному к энтузиазму советскому народу в ту мышеловку, которая сначала была названа “перестройкой”, а затем и “шоковой терапией”. Но когда мышеловка захлопнулась, мы вынуждены были убедиться, что приманка была не первой свежести.
Ни развитая экономика, ни вроде бы предельно эффективная система социальной защиты, ни мощнейшая натовская “крыша”, ни все прочие элементы, которые необходимы для обеспечения жизнестойкости наций (национальной безопасности), оказывается, не защищают “золотой миллиард” от вымирания. Французы, немцы и англичане, всегда демонстрировавшие миру способность к самым грандиозным демографическим экспансиям, без войн, без эпидемий, без природных катаклизмов стали вдруг исчезать с лица земли, как выплеснутая на раскаленный песок вода. И уже появились в Западной Европе столицы, где коренное население стремительно превращается в национальное меньшинство.
Значит, западные развитые государства на самом деле обеспечивают безопасность лишь государственно-административным структурам, лишь территориям, а не народам? Или высокий жизненный уровень неизбежно ведет к деградации наций и к демографической катастрофе?
Но есть и иные модели социального благополучия. Например, богатейшие арабские страны, где социальное развитие основывается на принципах Корана, провозглашающих равенство. Это принуждает шейхов, владеющих нефтяными скважинами, выплачивать весьма солидную ренту всем гражданам своих государств. Удивительно, но бывшие бедуины, получая образование в лучших университетах Европы, обзаводясь дорогими автомобилями, кондиционерами, компьютерами и самой современной аудио- и видеотехникой, вымирать не торопятся! Напротив, в богатых арабских странах качественное медицинское обслуживание и питание, хорошее образование способствуют улучшению демографической ситуации.
Неоднозначно влияет на уровень рождаемости и бедность. В нынешней нищей России численность населения уменьшается ежегодно почти на миллион человек, а в традиционно бедной Индии ситуация с рождаемостью вполне благополучная. Более того, по данным последней переписи населения, самая высокая рождаемость в России наблюдается именно в Чечне, где идет война, где условия жизни зачастую экстремальны.
Понять истинную причину нашего вымирания можно, видимо, лишь выяснив, что общего есть между Россией и вымирающим “золотым миллиардом” и в чем можно обнаружить сходство между одинаково благополучными по демографическим показателям богатыми и бедными странами.
А общее тут одно: в то время как народы с благополучными демографическими показателями живут в традиционной для них культурной среде, вымирающие народы живут в культурной среде модернизированной. В России же именно чеченцы вынуждены были острее других российских народов испытать потребность в культурной идентификации (в возвращении к национальной традиции).
Культура — тоже среда обитания. И, оказывается, она бывает для жизни благоприятной, а бывает и совершенно непригодной.
***
Человек — единственное живое существо, поведение которого определяется не унаследованными инстинктами, а опытом, приобретенным после рождения.
Национальную культурную среду, формирующуюся естественным образом в процессе всей многовековой жизни народа, мы называем традиционной, и она является сакральной. “Так положено”, — говорит себе сформированный сакральной культурной средой юноша на каком-нибудь тихоокеанском острове и принимает как должное обряд инициации, а в Ереване, не задумываясь, уступает старшим свое место в общественном транспорте. Сакральные культуры не предоставляют альтернативы традиционным формам поведения. По мере изменения условий жизни сакральное общество не рушит свои традиции, а лишь обогащает.
И, напротив, в основе модернизированной культуры всегда лежит перманентный поведенческий выбор. Поэтому модернизированные культуры обречены на вечный самораспад — если можно нарушить один запрет, то, значит, можно нарушить и всякий иной.
Сформированный модернизированной культурой человек при всем своем ярко выраженном и, что неизбежно, агрессивном индивидуализме не может являть собою личность. Потому как личностное поведение всегда определяется неким общественно значимым нравственным мотивом. А модернизированный культурный тип, вынужденный “прогрессивно” отрицать любые нравственные нормы, стесняющие его свободный выбор, обречен также и на бесконечное самоотрицание. Проще говоря, нельзя усидеть на суку, который ты сам постоянно пилишь.
Поскольку же вечно неизменными, не подвластными инерции отрицания у модернизированного человека остаются только инстинкты, унаследованные от рождения (так называемые “основные” или, точнее, животные инстинкты), то, в конце концов, наиболее благоприятно он будет себя ощущать лишь в примитивном социал-дарвинистском обществе, где выживает только самый не обремененный культурными “предрассудками” субъект. Если, например, это киллер, то он не должен стушеваться при любых обстоятельствах и быть подобным вышедшему на охоту хищнику. А если это бизнесмен, то он тоже должен помнить лишь о личной выгоде и, если потребуется, невозмутимо прибегать к услугам киллера. Ну а если это не нашедший себе добычливую нишу “маргинал”, то он должен либо смириться со своим бесправным положением, либо искать собственную, жестокую к окружающим его людям (а иного выбора не предоставляется!), удачу.
Это значит, что все модернизированные культурные сообщества не могут удержаться на “шведской модели” социального комфорта. Ведь сам этот комфорт был достигнут инерцией христианской морали, составляющей нравственную основу сакральных европейских культур, давно модернизированных во всех наиболее развитых европейских странах. Поэтому сегодня католик, публично заявивший, что однополые браки — греховны, не может претендовать на ответственную должность в правительстве единой Европы. А вот если он придерживается противоположных взглядов, то карьере его ничего не мешает. Но это вовсе не значит, что в обществах с модернизированной культурной средой взята на вооружение некая определенная идеология. В таком случае нарушен был бы основной либеральный принцип, заключающийся в том, чтобы вообще не иметь любых иных ценностных приоритетов, кроме одного: права на их отрицание. А отрицать можно все...
Результатом подобного рода отрицаний стала и главная политическая установка нового мирового порядка, которую один из ее создателей, М. Фридман, в своей работе “Капитализм и свобода” сформулировал следующим образом: “Социальные обязательства — это фундаментально подрывная доктрина”. Согласитесь, что в “шведскую модель” это уже не вписывается. А на встрече “большой семерки” в Вашингтоне был даже принят так называемый “Вашингтонский консенсус”, в первом пункте которого правительства самых развитых стран мира приняли на себя обязательство придерживаться уже только “аскетического подхода к расходам на общественные потребности”.
Россия вышла в мировые лидеры по количеству самоубийств. Для сравнения: в 1913 году на 100 тыс. подданных Российской империи было только 3 самоубийцы. Теперь же их — 66. Количество самоубийств в России в 3 раза больше, чем в среднем в мире.
Так, христианское “люби ближнего, как самого себя” вдруг сменилось в главной политической доктрине, объединившей финансово-политическую элиту стран “золотого миллиарда”, на “налоги в пользу богатых... неблагоприятные для бедных”.
Можно смело утверждать, что социально-экономическая модель, созданная в России под контролем именно западной финансово-политической элиты в буквальном смысле слова с чистого листа, является моделью самой идеальной для будущего глобального нового порядка. И уже потихоньку сворачивается бесплатное медицинское обслуживание в “шведской” Германии, уже даже в США налог на крупные доходы снизился до 35 процентов, при том, что в 70-е годы он держался на уровне 70 процентов. Призрак социал-дарвинизма по злой воле зарубежных “друзей” Горбачева и Ельцина перестал быть призраком сначала у нас в стране, а затем уверенно побрел по “цивилизованному” миру.
Будь россияне и граждане “цивилизованных” стран сакральными культурными типами, социал-дарвинизм вызвал бы у них адекватную защитную реакцию, но для того и создавалась альтернативная культура, чтобы сформированный ею модернизированный культурный тип оказался не способным заботиться об общественной пользе и отстаивать собственные права. Да, французские фермеры в ответ на “отмену субсидий, особенно в сельском хозяйстве” (8-й пункт “Вашингтонского консенсуса”) все еще могут протестно вывалить в центре Парижа кучу коровьего дерьма, но на те битвы, где надо для общего блага жертвовать собственной драгоценной жизнью, они уже не способны.
Зато цивилизации с сакральным типом культуры демонстрируют готовность сражаться насмерть за право не деградировать под диктовку хозяев нового мирового порядка и сохранить свою способность к выживанию. Потому что каждый представитель сакральной цивилизации ощущает себя частью неотрицаемого общего.
***
А теперь позволим себе длинную цитату. “Именно этот естественный закон самозащиты любой естественной общины от вируса индивидуализма убедительно обозначил академик Евгений Свердлов, директор Института молекулярной генетики РАН. В интервью под заглавием “Индивидуализм — это путь раковой клетки. Центробежная цивилизация обречена на поражение в историческом развитии”, он подчеркнул, что “общество, которое плодит раковые клетки индивидуализма, обречено на гибель... В долгосрочной перспективе в борьбе за выживание скорее выигрывают популяции, в которых внутреннее движение центростремительно. Где интересы индивида подчинены интересам общества”. Это заключение профессор Свердлов как естествовед обосновал правилами социальной генетики: “Человек — существо стадное, общественное. В процессе эволюции он только потому и выжил, что существовал в сообществе себе подобных. А сегодня требуют, чтобы его индивидуальные интересы стали приоритетом, стали выше интересов сообщества... В сущности, мы обладаем лишь двумя системами передачи информации от поколения к поколению – это генетика и культура. Они тесно взаимосвязаны. Культура — это то, что объединяет нас с другими людьми. Все, что разрушает, я бы характеризовал как антикультуру, которая уничтожает эволюционно сложившиеся механизмы общности. Генетика — то, что обеспечивает реальную передачу частички уникальности человека. Каждый из нас — маленький атом, который смертен, лишь генофонд в целом бессмертен. Он меняется, но живет. Уже только поэтому нельзя объявлять интересы личности выше интересов общества”. Обозначая современную цивилизацию как раковую болезнь, разлагающую ткань традиционного общества, профессор Свердлов предлагает такой путь к оздоровлению: “Уже сегодня очевидны принципы, которым надо следовать, чтобы сохранить жизнь. Прежде всего необходимо разумно ограничить потребление: неправильно, когда одного человека везут сто лошадиных сил. Это расточительство ресурсов, которые конечны, и конец их уже виден... Придет время, и оно уже не за горами, когда общество само убедится в пагубности сегодняшних моделей”.
Самое печальное то, что автор этой книги, столь, оказывается, внимательно читающий умного профессора Свердлова, столь, оказывается, глубоко понимающий, откуда каждому народу и всему человечеству грозит опасность, не является президентом или хотя бы министром России. Не ведет он и телепередачу, как, скажем, позволено это Швыдкому и его любимому “писателю” Ерофееву. Цитата принадлежит небезызвестному Хож-Ахмеду Нухаеву, одному из лидеров Вайнахской демократической партии, когда-то взявшей курс на отделение Чечни от России.
Было бы проще нам с Хож-Ахмедом Нухаевым наконец-то объясниться и, убедившись, что страхи у нас общие, объединить свои силы против общего внешнего врага. Но для того и ездила в свое время в Чечню “пятая колонна” из ельцинского правительства поддерживать первые сепаратистские митинги (это когда подавляющее большинство чеченцев хотело оставаться в составе России), чтобы держать войну радикальных мусульман с Россией под своим контролем. Впрочем, точно так же канализируется по заведомо тупиковым направлениям и славянский протест. Потому что надо было кому-то очень постараться, чтобы русские подростки вдруг невзлюбили именно негров, а украинцы и белорусы врага своего обнаружили именно в русских братьях. Впрочем, это уже другая тема.
Ну а то, что мысли профессора Свердлова, знающего выход из суицидной внутренней и внешней политики нашего государства, оказались востребованными в России идеологами чеченского сепаратизма, а не российским Правительством, то, что даже всегда пророссийски настроенный Александр Лукашенко стал сторониться нас как чумы и уже об объединении Белоруссии с Россией старается помалкивать, свидетельствует лишь о том, что русский “старший брат” попал в заразные объятия Запада. В этом же убеждает и весьма бодрый тон нашего министра здравоохранения и социального развития, который ничуть не обеспокоен нашим вымиранием, поскольку людские ресурсы можно, по его мнению, импортировать из более благополучных в демографическом отношении стран…
А ведь было когда-то у народов России настоящее братство! И был русский народ для всех народов СССР воистину старшим братом. Потому что мы, русские, оставались нацией, которая предоставляла всем народам возможность быть частью великой, имеющей общемировое значение, культуры. “О великий русский язык! Стою перед тобой на коленях. Усынови и благослови меня. Но не как приблудного, а как найденного сына. Радуюсь, торжествую, люблю… Родившись немощным и принадлежащим к маленькому племени, затерянному в горах, я обрел себя, и ныне я не сирота. С тобой мы воистину всесильны…” — эти идущие из самого сердца слова принадлежат лакскому классику российской литературы Эффенди Капиеву (1909—1944 гг.). Полагаю, что Капиев к той “русской” культуре, которая сегодня финансируется из госбюджета, к тому “русскому” языку, на котором с нашими подростками разговаривает телевидение, мог бы испытать лишь справедливое отвращение…
***
Так какая же существует взаимосвязь между демографическими показателями и типом культуры? Почему мы, нищие, и богатый “золотой миллиард” одинаково вымираем?
Все дело в том, что с утратой сакральной культуры общество утрачивает ту иммунную систему, которая позволяет ему на любые испытания реагировать самым верным способом: выживать! И, что очень важно, сакральная культура формирует именно тот культурный тип, который использует уже готовый, тысячелетиями совершенствовавшийся опыт выживания. То есть если мать вручает своей дочке не Барби, а традиционную куклу, то дочка ее становится по отношению к этой кукле матерью, она ее кормит, нянчит, подражая собственной матери. А есть в сакральных культурах еще и те песни, в которых заключен весь духовный, нравственный, чувственный, душевный и всякий прочий, вплоть до бытового, опыт, необходимый для полноценного бытия будущей матери.
Можно ли все это обнаружить в модернизированной песенной культуре? Могут ли воспитать будущих родителей Алла Пугачева с Филиппом Киркоровым?
Опять же сакральная культура позволяет родителям видеть в своих детях свое продолжение, свою вечную, неподвластную страху смерти, душу. В то время как модернизированная культура, бесконечно отрицая саму себя, формирует даже из родных братьев, если между ними разница в несколько лет, совершенно разные, взаимоотрицающие культурные типы. А уж модернизированные родители и дети — это заведомые чужаки.
Далее можно обратить внимание на “жидкообразное” (по Жаку Атали) состояние модернизированного общества. В то время как сакральные общества образуют своего рода “кристаллическую решетку”, устойчивую к любым внешним воздействиям, устраняющую различия между частным и общим.
Модернизированная культура, к сожалению, если и создавалась людьми духовно ущербными (а кто же еще согласится на роль Сорокина и Ерофеева!), то все равно не спонтанно, а под руководством весьма умного общемирового агитпропа. Например, это по инициативе самого Римского клуба для выбраковывания наиболее социально активной части молодежи была реализована медийными империями программа по созданию так называемой наркокультуры. Потом опять же большие деньги были вложены в сексуальные и прочие “революции”. И если даже предположить, что ведущие наших телепрограмм типа Нагиева являются идиотами по рождению, а не по профессии, это уже ничего не поменяет. Используют их в своих целях люди явно расчетливые, лишенные чего угодно, но только не острого человеконенавистнического ума.
Итак, сколько бы мы ни выстраивали вертикаль власти, как бы мы ни надували щеки относительно вдруг озарившего нас понимания собственных национальных интересов, все это будет подобно камуфляжу, позволяющему нынешней российской власти ускользнуть от решения ключевой проблемы национальной безопасности — возвращения России в ту сакральную культурную среду, которая, как показал опыт даже развитых стран, является пригодной для человеческого обитания и выживания. Опять же только сакральная русская культурная среда может быть притягательной для других народов России и особенно для мусульман, религиозное сознание которых начинает стремительно возрождаться. Не может правоверный мусульманин ощутить потребность в единстве с олицетворением мирового шайтана.
http://www.russia-today.ru/2005/no_02/02_reflections.htm
