От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 18.10.2004 21:29:38 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

А. Архангельский: "для того, чтобы успешно врать, политику нужно взаправду верить" (*+)

КОНСТРУКТОРЫ И ДЕКОНСТРУКТОРЫ

[ 12:32 18.10.04 ]



http://www.izvestia.ru/comment/article538493

На прошлой неделе умер Жак Деррида, знаменитый французский философ. К его
трактатам каждый может относиться как угодно, но даже самый скептически
настроенный наблюдатель обречен признать полезность одного термина,
введенного в мировой оборот именно Жаком Деррида. Деконструкция.

Если очень просто, не философски, то смысл понятия вот в чем. Человечество
для описания и пересоздания той реальности, внутри которой живет и
действует, постоянно создает политические языки. Например, язык цивилизации
Просвещения, со всеми ее правами человека, общечеловеческими ценностями,
гражданским обществом и глобализацией. Или язык православной державности, со
всеми ее соборностями, общинностью, церковно-государственной симфонией и
отеческим попечением власти. Или смешанный язык цивилизации
коммунистической, со всеми ее классовыми солидарностями, моральными
кодексами и всемирной революцией. В какой-то момент политический язык, и без
того по определению условный, начинает полностью расходиться с реальностью,
которую призван описывать. Обыватель, политик, газетчик, как попугаи,
продолжают шифровать пустоту красивыми бессмысленными словами. А жизнь под
этой словесной коркой утекает в другую сторону и постепенно подтачивает
основы существующего миропорядка.

Если вовремя не деконструировать омертвевший язык, не выбить его из
массового сознания, можно запросто упустить момент, когда на
действительность еще можно воздействовать.

Так православная державность до февраля 1917 года талдычила о батюшке-царе и
внезапно получила нокаут от цивилизации гражданского общества. Та, в свою
очередь, потопила себя в пустых словах, не укорененных в реальности, и была
потоплена - в крови. Державность коммунистическая продержалась дольше, но
продолжала твердить заученное "еще теснее сплотим ряды вокруг родной
коммунистической партии..." даже в тот момент, когда пора уже было читать
отходную.

Гениальная формула затмила все многопудье трудов Деррида, поэтому покойный
автор свое словесное изобретение, говорят, не любил. Его право. Мы термином
"деконструкция" воспользуемся охотно, поскольку он имеет самое
непосредственное отношение к особенностям переживаемого политического
момента.

Главная беда ельцинского периода заключалась не в рассогласованности
политических институтов, не в зарождавшейся, а потом заполонившей все
коррупции, даже не в угрозе последующего распада страны. Она заключалась в
отсутствии общеприемлемого языка, способного внятно описать проблемы новой
России и сформулировать перспективы ее исторического развития. Не хватало
слов для регистрации тех грандиозных перемен, свидетелями и участниками
которых все мы стали; не хватало слов для того, чтобы договориться с
политическим противником о допустимых границах противостояния; не хватало
слов для того, чтобы поставить перед нацией вдохновляющие цели. Ельцинское
выступление на похоронах Сахарова - простое, как мычание: "Сахаров был...
ум, честь и совесть нашей эпохи" - оказалось символом воцаряющегося
безъязычия.

Это безъязычие - причина многих драм 90-х годов, вплоть до октябрьского
бунта 1993-го и начала чеченской кампании в 1994-м. Нельзя ни о чем
договориться, если нет языка. Но оно же, политическое безъязычие, позволило
реальности бурно расти и развиваться: не было слов, способных передвигать
горы, но зато и не было слов, способных останавливать потоки. Эти потоки в
конце концов и вынесли нас за пределы коммунизма.

А потом политики добровольно уступили место политтехнологам, переменчивая
политическая реальность разом куда-то скрылась и появился целлофанирующий ее
язык. Язык неосоветской реставрации, которая не предполагала реального
возвращения в прошлое, но и не закладывала основ движения в будущее. Язык,
психотерапевтически приспособленный для разговора о ценностях, в которые
говорящие решительно не верят. Но не позволяющий судить, во что же они
верят, и верят ли во что-нибудь вообще. Между тем, как ни странно это
звучит, для того, чтобы успешно врать, политику нужно взаправду верить.
Врать - по многочисленным мелочам, верить - по существу, в минимальный набор
ключевых идей и незыблемых ценностей. Если же политический язык создан
только в качестве дымовой завесы и его единственное призвание - прикрыть
неприглядную реальность, защитить говорящих от страха перед неуправляемой
жизнью, стало быть, язык этот не до Киева доведет, а чуть дальше, до
очередного политического Чернобыля. Пора его деконструировать. Чем и
займемся.




 Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ