За окном XXI век, и власть, весь проект который заключается в том, чтобы одних надо мочить, а на других мочиться, не может иметь знак сакральности. Не имеет в XXI веке будущего народ, если он может позволить себе роскошь терпеть циничную, невежественную, не понимающую вызовов времени власть. Не может иметь в XXI веке сколько-нибудь серьезных перспектив страна, если власть, захлебывающаяся от нефтедолларов, урезает (аж на 8,5%) в бюджете на будущий год расходы на программу "Одаренные дети". Тешить себя надеждой, что такой власти нужны идеология и проект национального развития, — вредная иллюзия. Такой власти нужны "бабки" и комфортное существование.
А что нужно России, чтобы выдюжить конкурентную борьбу в XXI веке? Ей, на мой взгляд, нужен российский Дэн Сяопин, который бы мудро рассудил, а так ли важен цвет кошки, если речь идет о сущностном. Сущностное же — это Человек без каких-либо изъятий по национальности, полу, вероисповедению, образованию, имущественному цензу, роду занятий, месту проживания и пр. и пр. В такой постановке идеология развития сводится к формуле — всё для блага человека и окружающего мира. Только соотнося свои шаги в любой области — экономической, политической, социальной, правовой, культурной, военной и т.д. — с идеологией развития человека, власть будет в состоянии двигать страну по пути прогресса. Если эта идеология "белая" — пусть будет "белая", если "красная" пусть будет "красная", если "розовая"— пусть будет "розовая". Главное, чтобы лет через 20-30 каждый гражданин России мог бы сказать о себе: "возможно царствие Божье на Земле". Случится ли в обозримом будущем в России свой Дэн Сяопин? Должен случиться — хоть из Вилюйска, хоть из Ленинграда, хоть из газеты "Завтра", хоть из "Матросской тишины".
Анатолий БАРАНОВ, главный редактор сайта КПРФ.ru
Я хотел бы сказать, что у нас не просто нет идеологии, стержня, цели и целеполагания. Совсем недавно казалось, что нам и не нужно идеологии — наелись идеологическим отделом ЦК КПСС, а поскольку конкуренции идеологий не было по определению, то выбор казался очень прост: или общество "идеологическое", либо неидеологизированное, "свободное". В результате при наличии колоссальных ресурсов, в том числе и людских, при нашем-то всеобщем образовании, при наличии развитой материальной культуры обнаружилась чудовищная — вплоть до беспомощности — слабость России.
Возможно, это процесс общий для европейской цивилизации, а не только сугубо российский. Сходная "раздражительная слабость" присутствует во всей Европе за исключением, может быть, Турции и Албании. А по соседству с нами — исламский мир, обладающий колоссальным идеологизированным потенциалом расширения. Ведь по сравнению с европейцами, у исламского Востока нет ничего. Причем именно там, где нет и нефти, там идеологический потенциал наиболее высок. В итоге они обматываются взрывчаткой, купленной, кстати, у европейцев же, и взрывают себя в супермаркете. И Европа ничего не может этому противопоставить, кроме массовой истерики.
У нас нет армии, потому что армия — это сообщество людей, готовых обречь себя на лишения и смерть. А без ответа на вопрос: "Зачем я должен пойти и сейчас умереть?" — солдат воевать не может. В Великую Отечественую солдаты ложились грудью на амбразуру дота, а сегодня в атаку уже никого не поднимешь, не ходят в нашей армии в атаку. А ходят по ночам продавать боеприпасы противнику. Потому что видят, как офицеры, которые и должны поднимать это войско за собой, тащат ящиками и мешками, старшие офицеры — грузовиками, генералы — вагонами. А над генералами — наши новоявленные буржуа. Это за них должны умирать в бою наши солдаты, а они почему-то не хотят. Не желают погибнуть ни за удвоение ВВП, ни за выплату внешнего долга, ни за монетизацию льгот.
Наглядный пример того, что такое идеология — это КПРФ, которая вот уже второй десяток лет демонстрирует преимущество идеологической структуры над деидеологизированной. Денег в компартии в сто раз меньше, чем в СПС или даже "Яблоке", ресурсы — самые скудные, но идеологический стержень держит всю эту структуру, не дает ей развалиться, несмотря на активные усилия со стороны Кремля.
Но, к сожалению, идеология КПРФ не может стать идеологической моделью для государства. Во-первых, государство уже да-алеко не социалистическое, а для революционных преобразований общества компартия в нынешнем ее состоянии не годится. Это уже не "орден меченосцев", а скорее "госпиталь ветеранов крестовых походов". Во вторых, партия весьма слабо обновляется, всё больше тяготеет к консерватизму — это "правильный", социалистический консерватизм, но нужна трансформация, а не консервация.
Скажу сразу, что "тихоновский" вариант обновления компартии вообще не следует воспринимать всерьез. Там даже с консервативно-социалистической идеологией большие проблемы, и говорить о "ВКПБ" как об идеологической матрице будущего левого тренда в идеологии просто несерьезно. Попытки же привить на коммунистическую почву неолиберальные идеологические концепции, хотя на это и надеется ряд уважаемых людей (таких, как Модест Колеров, например), мне кажутся тоже малореальными.
Проблема идеологии постсоветской России в том, что в имперском, по определению наднациональном государстве пытаются создать национальную идеологию.
Вся наша интеллигенция уже в трех поколениях взращена на планетарных концепциях, где сталинизм с борется с троцкизмом, но и тот, и другой оперируют терминами мировой революции, мирового пролетарского движения, планетарного преобразования жизни, изменения самой сути межчеловеческих отношений, изменения человека как биологического вида, в конце концов. А нынешние умники предлагают на такую закваску перепевы из Победоносцева, только самодержавие заменить на "демократию". Нимало при этом не смущаясь, что из победоносцевской триады "православие—самодержавие—народность" Россия выросла, как из детских штанишек, еще 100 лет назад.
