Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	04.09.2004 22:51:16
	Рубрики	Тексты;

Ушков А.М. Гибель "империи зла" и реанимация имперской идеи. Доклад (*+)

http://humanities.edu.ru/db/msg/44395

Ушков А.М. Гибель "империи зла" и реанимация имперской идеи. Доклад
1.12.2003 13:51 | А.С.Заикина/ ред. Д.Ю.Столяров

Как бы это ни было тривиально, но начать разговор на обозначенную тему приходится с определения категории "империя", которой явно не
повезло в словарях и учебниках. Стремление видеть в империи всего лишь "группу государств, возникшую в результате колониализации или
завоевания и подчиненную метрополии или имперскому государству, даже если оно становилось республикой (как в случае с Францией и
СССР)" представляется явно неудовлетворительным в качестве определения (Оксфордский словарь "Политика" 2001). Сугубо
пропагандистские оценки Советского Союза как "империи зла" (Р. Рейган) и соответственно - США как "государство добра", сомнительны в
теоретическом плане хотя бы потому, что на экспансионистский характер Америки существуют хорошо обоснованные указания западных и
американских авторов (А. Тойнби, А. Шлезингер-младший), что разговоры о ХХ веке как времени похорон империй не приемлются как на
Востоке, так и на Западе (Дайсаку Икэда, А. Тойнби), а исторически короткая жизнь, например, империи Александра Македонского или
гитлеровского "тысячелетнего Рейха" - слабый аргумент, т.к. более двух тысячелетий существует имперский Китай, да и в самих США
звучат признания в имперском характере этой страны. Важно подчеркнуть, что мир - системный анализ (И. Валлерстейн) и пример
советской квазиимперии позволяют снять вопрос об обязательном колониальном характере имперских структур и начинать отсчёт истории
"мир-империй" с гораздо более древнего рубежа, чем эпоха формирования европейских колониальных империй.

Так или иначе, можно утверждать, что в силу своей "предельности", высокой теоретической абстрактности категория "империи" трудна для
логически стройного определения и сегодня может быть предложен лишь более или менее полный перечень её признаков:

- наличие имперского центра и периферии, территориальная экспансия от центра за пределы государства, циклический характер этого
процесса и его остановка как признак загнивания;

- многоэтничность и наличие государствообразующего этноса, стремление малых народов найти убежище под "зонтиком" империи, например,
"Византийское содружество наций" (Д. Оболенский), что не исключает их силового присоединения, и их же стремления реализовать шанс на
национально-государственное существование в случае ослабления имперского центра;

- инкорпорация периферийных политических элит в имперский правящий политический класс, наличие конкретно-исторических приёмов и
техник разрешения межэтнических конфликтов в конкретном геополитическом пространстве, оптимальная реализация принципа - одно
государство - один лидер (монарх, президент, вождь, фюрер);

- несовместимость подлинного имперства с федерализмом, исключение разделенного суверенитета и соответственно неконструктивность
таких понятий, как "федеративная империя" или "имперский федерализм" (А. Усс), нереализуемость "права наций на самоопределение
вплоть до отделения" на восходящей кривой имперского цикла;

- наличие общей универсалистской идеологии (религии, этико-политического учения), оправдывающей претензии на глобальную гегемонию и
"вечность", общего языка межэтнических коммуникаций (как правило язык стержневого этноса), подъём идеократического мифа и его
затухание на нисходящей части имперского цикла;

- детерминация отношений церкви и государства, духовной и светской власти, культуры и политики цивилизационно-культурологичекими
особенностями, исторической памятью конкретных империй.

Признавая теоретическую "ничтожность" подобного симптомного определения империи (через перечисление её признаков) примем в качестве
рабочих (операциональных) следующие симптомные по существу определения:

- "империя есть симбиоз (симфония) дружественных народов (этносов), объединенных имперским (стержневым) этносом, имперской идеей и
образующих имперскую элиту для обеспечения общих интересов и сопроцветания" (В. Махнач);

- "империя - сверхгосударственное образование, объединяющее несколько народов и стран под эгидой универсальной идеи - религиозного,
этического или идеологического характера" (А. Дугин).

Сегодня как никогда ясно, что провозглашение Советского Союза "империей зла" было частью грандиозной пропагандистской кампании,
направленной на развал "этой страны". Слово и понятие "империя" более чем на десятилетие приобрели ругательный, негативный смысл,
хотя в учебниках политологии "империя" - всего лишь замыкающее понятие в ряду таких государственных образований, как унитарное
государство, федерация, конфедерация. На время было "забыто" и то, что делить государства на "добрые" и "злые" некорректно и
неприлично со времён Н. Макиавелли в силу известной с тех пор дистанции между политикой и нравственностью, разрыв между которыми
стал общим местом политологии и этики.

С известной теоретической печалью приходится констатировать, что та часть политической элиты, которая назначила себя "совестью
нации", приходила и пришла к власти на волне мазохистского признания, что семьдесят лет была обитателями "злого" государства,
исторически "злобной" страны. Видимо, учебники были прочитаны плохо. Но были и объективные трудности: логически стройного научного
определения "империи" не создано до сих пор, бытует представление, что империя - нечто большое, мощное, монолитное во главе с
императором; на залихватскую самоуверенность в духе "сила есть - ума не надо", отвечают ехидными намёками, что монолиты хороши для
пьедесталов и надгробий, а имперская селедка начинает гнить с императорской (генсековской, президентской) головы. Но это всё на
уровне беллетристики и публицистики. В науке же без дефиниций нельзя.

Без дефиниции не поддаётся решению и такая проблема, как был ли Советский Союз империей, а если и был, то насколько. Зависает без
теоретических подпорок утверждение прогнозного характера, что, если Россия и будет существовать, то только как империя. Для одних
это судьбоносная проблема с проблесками надежды, для других - очередной цикл воскрешающего "зла".

Пикантность и даже известную парадоксальность ситуации довольно неожиданно для многих, в том числе и для отечественных
глобалистов-прогрессоров усугубляет озвученная представителями политической элиты США идея, что Америка была, есть и останется
впредь империей не менее чем глобального масштаба. Разумеется, империей "добра". И друзья, и недруги Америки поняли правильно -
сделана заявка на мировое господство.

Теоретики углубляются в историю единственной сверхдержавы, но политическая археология даёт основания для диаметрально
противоположных умозаключений. Рассмотрим две фактически полярных точки зрения на генезис имперской идеи в США. Первая (Т. Негри, М.
Хардт) в основном и главном утверждает:

- принцип "Империи" изначально присущ американской политической культуре, политической структуре США и отражен в американской
политической науке;

- политическая система США, структура власти и властных отношений, федерализм, американская демократия - всё это черты американской
имперской модели;

- Т. Джефферсон и другие отцы основатели Соединенных Штатов вдохновлялись древней имперской моделью, верили в то, что на новом месте
строят новую "Империю" с открытыми и постоянно расширяющимися границами ("экстенсивная империя");

- вера в универсализм собственной системы ценностей, уверенность в их всемирном предназначении и планетарной востребованности,
сетевой принцип организации общества и его политической жизни - всё это матрица не только для эпохи модерна, но и постмодерна,
модель не только реализованная на "чистом месте" в чистом виде, но именно в такой форме предназначенная для других как идеальная
конструкция;

- в основе американской имперской модели сугубо европейский мессианский протестантизм и либеральная демократия, но реализованы они в
чистом виде почти как лабораторный эксперимент;

- поскольку становление США шло не только на "чистом" месте (аборигены-индейцы воспринимались как досадное недоразумение, которое в
конце концов было устранено), а сама история была начала как бы с нуля, история была оставлена и, возможно, продолжалась в Старом
Свете (возможно, что здесь ментальные истоки, начало идеи "конца истории" в духе Ф. Фукуямы), то примкнуть другим к строительству
единственной, по определению, империи, можно лишь расчистив ("до основания, а затем:") собственное родное пространство и с
почтительным трепетом подключиться к имперскому строительству "с нулевого цикла" в глобальном масштабе;

- утопический характер изложенного фрагмента "американской мечты" состоит не в том, что она не может быть реализована нигде и
никогда (подобное определение утопии можно считать анахронизмом), а в том, что любая социально-политическая утопия воплощается в
жизнь с точностью "до наоборот", и симптомы этого, несмотря на назойливое декларативное подчеркивание изоляционизма США на некоторых
предшествующих этапах их развития, уже подмечены в диссонансе вполне демократической внутренней и вполне экспансивной внешней
политики единственной сверхдержавы;

- подмечена и другая важная черта реализации американской имперской мечты в зависимости от тех политических сил, которые её
продвигают: действовать по шаблонам классического империализма, т.е. не брезгуя методами колониализма (постколониализма),
перемалывая мир, подавляя сопротивление, уничтожая другие системы ценностей других цивилизаций "перевоспитывая" и унижая других с
применением силы - это линия Т. Рузвельта и современных правых республиканцев; или относиться ко всему миру как "пустому месту" и не
прибегая к колониальным завоеваниям строить новый постмодерный интегрированный глобальный мир с вежливостью слонотанка, игнорируя
культурно-цивилизационную специфику других и предпочитая поручать грубую работу по расчистке политического пространства структурам
собственного влияния, рекрутируемым из числа аборигенов после их предварительной подготовки и идеологической обработки - линия
демократической партии, наследующей интернациональный реформизм В. Вильсона.

Постмодернистская "Империя" с её безразличием к судьбам инокультурных аборигенов, которых даже не нужно завоевывать и переубеждать
(это работа для местных политических элит, их идейно-теоретической обслуги, уже включенных в "золотой миллиард") а просто и
доходчиво показать силой подавляющего разум и чувства примера, что независимо от собственных стремлений во времени находятся в
"конце истории" (собственной), а в пространстве уже проглочены и перевариваются "Империей", которая глобальна, безальтернативна,
самоочевидна и актуальна. Полезная органика переваривается и идёт на строительство имперского органо-механизма, а судьба "шлаков"
обычна и очевидна.

Такова участь пяти шестых человечества, которая очевидна уже сейчас. Другими словами, процесс утраты этнической, социальной,
культурной, расовой, религиозной идентичности необратим, а власть "Империи" отрицает любой политический суверенитет любого
коллективного феномена, будь то этнос, народ, нация или класс. "Империя" тотальна и вездесуща.

Понятно, что теоретическая ситуация просто трагична: не преуспев в создании удовлетворительного определения классической "империи"
учёное сообщество осознаёт, что это определение, которого по существу ещё нет, уже устарело, т.к. симптомы новой глобальной
"Империи" уже налицо, т.е. на уровне интуиции забрезжила некоторая ясность, но пока приходится обходиться метафорами.

Что же касается другой точки зрения, которую можно свести к тому, что отцы-основатели США, Т. Джефферсон и его сподвижники, заложили
в политическую систему своей страны идеологические принципы, если не исключающие, то препятствующие превращению Америки в империю,
что "эта страна" изначально создавалась как республика, демократические основы и традиции которой уберегут её от имперской судьбы,
то это подробно описано в огромной литературе, политологическая состоятельность которой была практически неуязвима для критики.
Слово "империя" было и ещё остаётся ругательным для большинства американцев, но в последнее время именно это слово всё чаще звучит у
некоторых представителей американского истемблишмента в качестве самоопределения и самохарактеристики страны. Подобная
самоиндентификация далеко не стала всеобщей, большинство американцев верят в "эту страну" как в "государство добра", не приемлют
имперских войн, развязанных их страной, но в то же время мало задумываются над тем, что свобода и демократия, которые вошли в норму
их политической культуры, не могут быть навязаны другим силой, искренне уверены, что любая война, в том числе и неспровоцированная,
превентивная, справедлива и направлена лишь на распространение (экспорт) демократии и свободы, "сделанной в США". Колоссальные
пропагандистские кампании по дьяволизации вероятного и актуального противника ("империя зла", "ось зла") стали привычными,
подпитывают всплески национализма. И это при том, что слово "национализм" для американского обывателя не менее ругательно, чем
"империя".

Для автора этого текста точка зрения, что Америка по природе своей застрахована и гарантирована от имперских амбиций и сползания к
статусу империи, вовсе не очевидна. История и теория американизма может свидетельствовать о другом, а современная внешнеполитическая
практика говорит в пользу этого "другого". Поэтому мысль о природной "доброте" США их непричастности к глобальному "злу"
представляется автору второстепенной, не актуальной, маргинальной и просто пропагандистской риторикой.

И вовсе не случайны поиски оправдания собственной увлеченности перманентными десятилетними проклятиями в адрес родной "империи зла".
Впрочем, проклятия были вторичными, заимствованными, хотя и подпитывались вековой неприязнью, даже ненавистью к "этой стране". Эту
неприязнь усиливало вовсе не вынужденное служение передовому, продвинутому, прогрессивному Западу, частью которого так хотелось
стать даже в отрыве от собственного нелепого народа, который представлялся этим прогрессорам вечными рабами отечественной империи,
тем более в её последнем советском варианте. Аргументы были тривиальны, не казались убедительными: все империи не вечны, Советский
Союз - империя, вот ему и пришел конец. Теперь этот силлогизм нужно применить к оплоту демократии, который несколько неожиданно
объявляет себя "Империей". Задача не очень простая и выход был найден нетривиальный: строить в России "либеральную империю" (А.
Чубайс). Что это за политологический монстр неизвестно никому, даже автору идеи, но путь от "империи зла" к "империи рыночной"
намечен. И, думается, нет оснований для удивления и восхищения прозрением лидера СПС относительно имперской судьбы России, тем более
антиамериканской сущности его идеи. Гораздо более резонно предположить, что России приготовляется судьба филиала реальной
либеральной (рыночной) американской Империи.

Другое дело, что остаётся старый вопрос о претензиях единственной сверхдержавы на глобальное властвование, о констатации
классической геополитической науки: даже предельная геостратегическая мощь не позволяет контролировать беспредельные пространства,
т.е. амбициозные планы мирового господства, как и прежде, носят утопический характер.

Сегодня в результате обобщения известного исторического опыта в общем-то составлен удовлетворительный перечень необходимых и
достаточных условий приближения (не окончательного достижения, которого никогда не было) к мировому господству: боеспособная и
достаточная по численности армия, значительные военностратегические и геоэкономические ресурсы, превосходство в технике и тактике
ведения боевых действий, гибкая внешняя и внутренняя политика, высокий уровень национально-государственного патриотизма, связанный с
универсальной (имперской) государственной идеологией.

Вероятно, этот список может быть расширен с учётом как апробированных, так и новейших условий достижения названной глобальной цели:
достаточная финансовая мощь и заблаговременная денежная обработка (подкуп) политической и военной элиты намеченного ближайшего
вероятного противника, скоординированная стратегическая, оперативная и тактическая разведка, постоянно наращиваемый геополитический
ресурс (экспансия в своей нарастающей стадии) - всё то, что так или иначе связано с пунктами симптомного определения империи.
Нетрудно догадаться, что расширение и уточнение подобного списка негативно скажется на его операциональности (прикладной
эффективности), будет постоянно отодвигать достижение основной глобальной цели. Поскольку игнорирование хотя бы одного из упомянутых
требований (при условии, что каждое из них носит обязательный характер) обрекает предельно амбициозного актора международных
отношений на поражение.

Так римляне времён империи сумели завоевать хорошо известную им часть ойкумены, выполнив основные из названных требований. Империя
Чингисхана обладала сильнейшей армией, но испытывала дефицит в серьёзной единой имперской идеологии (высокая религиозная терпимость
выполняла скорее дезинтегрирующую роль), а отношения имперского центра (каракорум) и периферии (улусы) постоянно были чреваты
сепаратизмом, т.е. государство оказалось слабым. В случае с Гитлером в наличии были сильная армия, мощное государство, работавшее с
точностью часового механизма, достаточно примитивная, но понятная населению идеология, которая вызывала реакцию абсолютного
отторжения за рубежом. Другими словами, то, что "работало" внутри, оказалось неэффективным во внешней политике, которая из-за своей
идеологизированности оказалась совершенно негибкой. Видимо, это был тот случай, когда внешняя политика, как продолжение внутренней
(теоретическая максима того времени), детерминировала неизбежность конечного поражения. Геополитика "жизненного пространства" и
этнополитика "высшей расы" оказались негодными средствами в борьбе против основного противника - Советского Союза и его союзников.

Без претензий на исчерпанность анализа совокупной мощи США, как единственной сверхдержавы современности, можно отметить некоторые
факторы. Техническое превосходство налицо. Даже союзническое НАТО выглядит просто небоеспособным по сравнению с американской военной
машиной. А в контрпартизанской войне без союзников, даже при наличии огромной военной мощи, не обойтись. Об этом говорят примеры
Кореи, Вьетнама, Афганистана, Ирака.

Геостратегия прагматического, если не циничного выжидания, которую США демонстрировали в мировых войнах: в первом случае (1914-1918)
вступили в войну в 1918 году, во втором (1939-1945) - открыли "второй фронт" в 1944 году - сегодня не возможно по определению.
Имперские амбиции обязывают быть инициатором экспансии. Роль отсиживающихся и выжидающих почти автоматически переходит к союзникам,
в частности, союзникам по НАТО (Германия и Франция). В последнее время США демонстрируют выбор явно слабых противников из заранее
назначенной "оси зла" (Югославия, Афганистан, Ирак), что не позволяет правильно оценить реальную силу американцев, которая может
быть выявлена лишь в прямом противостоянии на поле боя с противной стороной, обладающей сопоставимой военной мощью. Казалось бы,
война, как наказание строптивых, обречена на победу. Однако этого не происходило ни в Корее, ни во Вьетнаме, ни даже в Сомали. Опыт
военно-силового решения в конфликтах с этими странами оказался негативным. К тому же американский электорат весьма чувствителен к
уровню потерь собственной армии. Обычная для США бесцеремонность во внешней политике и тщательное соблюдение демократических норм
внутри страны оборачивается слабостью тыла при первых же неудачах. Более того, упорство возможной жертвы, как это наблюдается в
случае с КНДР, гипотетически обладающей атомным оружием и находящейся под покровительством Китая, притормаживает имперскую экспансию
американцев, а надежды на продажность военной элиты северокорейцев, как это было в Ираке, не оправдываются. Лишь время покажет, как
будут развиваться события вокруг Ирана. Казалось бы, в военно-стратегическом отношении всё готово: Иран окружен практически со всех
сторон, Турция достаточно надежный союзник, Ирак разгромлен, как и талибы Афганистана, в Средней Азии созданы военные базы США. Но
многое будет зависеть от позиции России, у которой есть собственные интересы в этом регионе, от "умиротворения" партизанского
сопротивления в Ираке и Афганистане.

В заключение необходимо высказать некоторые соображения об имперской судьбе России. Исторически Русь, Россия - Евразия складывалась
как многоэтническое государство с великорусским стрежневым этносом, который изначально тонко чувствовал различие между родиной и
отечеством. Отечество требовало служения, требовало жестко, порой даже очень жестоко. Но в то же время служило крышей и подпорками
для родной земли, позволяло устоять в годы испытаний, мобилизовать коллективистские потенции достаточно аморфного народа.

На нисходящих витках имперского цикла отечество может сжиматься до размеров Московии ХУI века, но идея родины подспудно только
крепнет. А ведь русскому народу до сих пор так и не суждено было стать нацией, т.е. этносом, построившим собственное государство.
Его не было при Рюриковичах, в эпоху ордынского господства, в имперских структурах Москвы и Петербурга, при Советской власти. Его
нет и сейчас. Как это ни странно относительный рост русского и русскоязычного населения (примерно с 50% в СССР до более чем 80% в РФ
при абсолютных потерях в 20-25 млн. человек) одновременно вдохновил поиски сугубо "русской идеи" для сугубо русского государства и
новые надежды на возрождение Империи. Но "русская идея" (как некий эквивалент "американской мечты") может быть по определению только
имперской. Во всех своих исторических вариантах (от "Третьего Рима" до Ш Интернационала) "русская идея" оставалась не самой важной
частью имперского мифа. Для создания государства "только русских" нет ни исторических прецедентов, ни фактической базы в виде
государства-нации. А последнее факт европейской истории ХУП в., т.е. создать национальное русское государство - значит вернуться в
европейский ХУП век, в эпоху модерна, тогда как Европа и США создают новые империи на базе трансгрессирующих наций. Политологам
остаётся только спорить о соотношении элементов имперства и федерализма в этих новых структурах, а социологам обрабатывать
количественный материал в пользу той или иной точки зрения.

Видимо, следует признать, что Россия не может состояться без русских (без русских она превращается в Евразию-Азеопу с тюркским
этническим ядром и пантюркизмом в качестве имперского мифа). А это уже чревато цивилизационным катаклизмом в духе С. Хантингтона. В
то же время русские исторически не готовы властвовать над другими народами так, как это делали англичане в эпоху расцвета Британской
империи. Воля к власти у них отсутствует. Но тяга к решению наднациональных (имперских) задач остаётся. Забвение своего имперского
призвания превратит Россию в Византию периода её упадка. Крепнущее, но всё же слабое православие, не способно сегодня сыграть роль
имперского мифа. "Русские не греки (но и не американцы - А.У.). Но именно поэтому Россия стала полем мистериальных игр Бога,
непреднамеренной координации отечества, родины и империи, земли православной веры и русского человека" (Ф. Гиренок).

Именно поэтому интернационалист-большевик и одновременно космополит-либерал А. Чубайс, который, как огня, боится гипотетического
превращения России в государство-нацию и прекрасно осведомлен о том, что у русских начисто отсутствует не только воля к власти, но и
умение, и желание торговать, предлагает невиданный гибрид - "либеральную империю", в которой властвуют и ведут торгово-финансовые
операции все кто угодно, только не русские. Но для этого рыночного монстра предстоит сменить стержневой этнос империи или
кардинально за 2-3 поколения искоренить русизм как "прибежище негодяев" Российская империя (русской она не может быть по любому
определению) умела сдерживать олигархические наскоки на власть, жестоко карать предателей, а в нужные моменты мобилизовывать энергию
стержневого этноса и других этносов на свою защиту. Гипотетическое русское государство решило бы все эти задачи в пользу русских
элементарно, например, по модели Израиля. Но в этом случае оно перестаёт быть империей. Для создания "либеральной империи"
государство должно отпустить русский народ на "вольные хлеба", заставить его забыть о своем былом имперском призвании, научить
торговать, отказаться от коллективистского (соборного) менталитета, забыть о государстве патерналистского типа, поставить личный
интерес и права личности выше интересов и прав государства.

Получается, что чубайсова идея - это не просто логические ножницы (или национальное государство, или
интернационально-космополитическая империя), но и реальная гильотина для русского большинства, которое не только никогда не станет
нацией, но и теряет возможность возврата в состояние имперского этноса в рыночно-базарном государственном устройстве. Другими
словами, научится торговать, но разучится защищать родину, устроит (цивилизует) свой быт в пределах шести соток и убогой городской
квартиры, но лишится своей исторической памяти и, в конце концов, родины. Но политическая культура без памяти - беспамятная
культура, а это нонсенс по другому определению, согласно которому культура всегда национальна.

В эпоху глобализации "нам нужна ни больше, ни меньше, как Иная Империя. Своя. Без неё нам не нужно ничего... Совсем, совсем
ничего..." (А. Дугин). Модель альтер-империи по Чубайсу - лишь вариант, к тому же скорее утопический, чем гипотетический. Возможны и
другие варианты. Лишь бы не скатиться в водоворот "невиданных катаклизмов и неслыханных мятежей". Лучше вести теоретический спор,
чем ловить рыбку в темной воде смуты. А для этого необходимо:

- начинать отсчет имперских структур мира с древности, а не с эпохи модерна;

- тщательно проанализировать имперское наследие России;

- внимательно отслеживать становление новых империй и развитие старых (тысячелетних);

- решать вопрос не на сомнительных путях поиска "русской идеи", а изучения реальных тенденций в судьбе русского этноса, но без
потери идентичности.

Ясно только одно: Чубайс и его единомышленники вышли на перехват судьбоносной для нас идеи и делают это с большевистско-троцкистской
напористостью. Нет и не может быть ясности в другом: как чубайсова либеральная империя будет соотноситься с американской "империей
добра", потому что последняя уже либеральна по своей природе, а первая даже в мыслях должна быть доброй. Скажите, кому нужна "злая
империя"?

* * *

Сведения об авторе:

Ушков А.М., д.философ.наук, профессор каф. политических наук, РУДН

* * *