>Мне могут возразить, что множество смертей в первое послереволюционное пятилетие объясняется жестокой засухой 1921 года, вызвавшей
>массовый голод. То есть миллионы людей погибли из-за стихийного природного бедствия, а не из-за Революции. Однако тридцатью годами
>ранее, в 1891 году, засуха была еще более широ-комасштабной: неурожай охватил тогда территорию России с на-селением в 30 млн. (в
>1921 -м - 25 млн.) человек. И тем не менее, благодаря мерам, предпринятым и государством и обществом, голодных смертей в прямом,
>точном смысле этого слова в 1891- 1892 годах, в сущности, не было; от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые. Между
>тем в 1921-1922 годах мил-лионы стали жертвами тотального голода."
Поскольку Кожинов являлся апологетом «потерянной России», как только речь зашла о предмете его обожания, весь его научный подход как ветром сдуло.
Во-первых, описывая голод 1891/1892 годов, разные дореволюционные авторы совершенно по-разному оценивают размер поражённого им района. Так, если будущий министр земледелия А.С.Ермолов писал о 17 охваченных голодом губерниях (Ермолов А.С. Неурожай и народное бедствие. СПб., 1892. С.19–21), то в энциклопедии Брокгауза и Ефрона говорилось о 29 губерниях (Голод в России // Новый энциклопедический словарь. Под общ. ред. акад. К.К.Арсеньева. Т.14. СПб.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, 1913. Стб.41). Очевидно, что подобное расхождение вызвано тем, что использовались разные критерии, определяющие, считать ли ту или иную губернию голодающей. Также очевидно, что элементарное требование научности — использовать при определении размеров территорий голода–1891/1892 и голода–1921 один и тот же критерий. Чего Кожинов явно не делает.
Далее. Как справедливо отмечает Ермолов в указанной выше работе:
«Из этой таблицы видно, что в сущности только в 6 губерниях, а именно Оренбургской, Воронежской, Казанской, Симбирской, Тамбовской и Самарской собрано менее половины и только в трех первых — менее одной трети нормального среднего урожая. Во всех остальных недобор составлял от одной пятой до половины среднего сбора. С первого взгляда, казалось бы возможным заключить, что беда не так еще страшна, как обыкновенно думают, потому что даже половину среднего сбора нельзя еще признать полным и абсолютным неурожаем. Между тем, известно, что в большей части названных губерний приходится снабжать население не только хлебом для пропитания, но даже семенами для посева. Это кажущееся противоречие между степенью нужды и цифрами сбора хлебов по губерниям объясняется, однако, тем, что на сколько цифры сбора различны по отдельным губерниям, причем недобор колеблется от 10% до 98% среднего урожая, настолько же велико разнообразие в цифрах сбора в пределах не только одной губернии, но даже одного и того же уезда. Так как неурожай 1891 года всецело зависел от неблагоприятных метеорологических условий, то сбор хлеба, иногда даже на сравнительно небольшом пространстве, оказался очень пестрым. Известно, что во время страшной трехмесячной засухи 1890 года, местами, в половине августа, т.е. в самое благоприятное время для посева, проходили узкими полосами так называемые тучевые дожди. Везде, где такой дождь прошел, озимые хлеба с осени развились как следует, благополучно перезимовали, благополучно же выдержали весенние заморозки и летнюю засуху 1891 года, и дали не только хорошие, но иногда даже и превосходные урожаи. Столь же благоприятные урожаи оказались местами, иногда в самом центре неурожайного района, на полях, защищенных лесами, в речных долинах, где ниспадение влаги было значительнее и т.п.» (Там же. С.21–22).
То есть, в 1891/1892 хлеб в стране физически был. Более того, он зачастую имелся буквально в соседней деревне. Транспорт работал нормально, денежная система была не расстроена. При этом и в 1891-м, и в 1892-м годах хлеб в массовом порядке вывозился за границу. Таким образом, те сотни тысяч (как минимум) крестьян, которые в 1891 и 1892 годах умерли от голода, были, образно говоря, задушены костлявой рукой рынка. Ах да, извиняюсь, «от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые». А также пьяные и ленивые.
Что же касается засухи 1921 года, то я уже приводил в своё время на этом форуме данные о том, какой след оставило это природное явление на пеньках деревьев.
