|
|
От
|
Мак
|
|
|
К
|
И.Т.
|
|
|
Дата
|
12.05.2004 16:06:28
|
|
|
Рубрики
|
Ссылки;
|
|
ЛГ считает, что сегодня это - "После смуты", во дают!
О русском самосознании в постъельцинской России
ПОСЛЕ СМУТЫ
В первой половине 90-х годов многие из нас питали иллюзии относительно исключительной перспективности идеологии «русского национального возрождения». Казалось, что вся российская история тому подтверждение. После периода смут, сопровождавшихся государственным и национальным развалом, неминуемо начинался период «послесмутной» консолидации, сопровождавшийся укреплением государства, воссозданием державы, ростом русского (как правило, в великодержавной форме) национализма.
Однако сейчас вроде бы смута позади, сформировался путинский режим, но государство по-прежнему не является национальным, а национальная идеология в её более или менее радикальных проявлениях остаётся маргинальной. Для этого должны быть веские социокультурные причины.
Длительный опыт сотрудничества с «патриотическим движением» (КРО, Союз «Возрождение», «Русский проект», «Союз православных граждан») привил определённый скепсис относительно готовности современного российского общества к принятию национал-патриотических парадигм. Да и лидеры патриотов во многом карикатурны. Мне кажется, что нынешняя ситуация ещё более проблемная, чем в середине 90-х, хотя бы потому, что режим очень сильно мимикрировал на парадном, декларативном уровне в направлении «взвешенного национального курса», хотя, конечно, это на 90% является имитацией (так же как и в своё время феномен Жириновского).
Национал-патриотическая идеология вытеснена из респектабельной политики. Она может быть востребована только следующим поколением и в иной социально-политической ситуации. Для подтверждения этого тезиса приведу некоторые результаты исследования, проведённого Институтом комплексных социальных исследований РАН по заказу Фонда Эберта.
«Русский национализм» как общегосударственная идеология продолжает переживать кризис.
Можно сказать, что пик интереса к этому идейному течению пришёлся на 1995–1998 годы, хотя и в тот период не привёл к формированию значимых политических проектов. Сейчас в отношении идеологии русского национализма сложилась достаточно парадоксальная ситуация. В качестве ведущей эта идеология постоянно сокращает своё представительство, в то время как сами националистические настроения имеют тенденцию к медленному росту. О том, что феномен так называемого этнического русского национализма является компенсаторным механизмом, в основе которого лежит социальная ущемлённость, хорошо говорят данные, согласно которым среди «бедных» больше тех, кто готов разделить лозунг «Россия для русских».
Но как идеология общегосударственная, общенациональная русский национализм имеет небольшой рейтинг (см. таблицу).
Несмотря на пассивный спрос как на антиолигархические, так и националистические политические проекты, налицо продолжающаяся тенденция деполитизации и деидеологизации общества.
72,4% россиян затрудняются с самоидентификацией себя в рамках политического спектра, сложившегося в России в конце 90-х годов.
Даже наиболее консолидированная идейная ниша коммунистов также сузилась до 10%. Возможно, это свидетельствует о правоте тех новых политических партий, которые принципиально не намерены отождествлять себя ни с «правыми», ни с «левыми» и вообще исповедовать «теорию малых дел» (например, это заявляет Российская партия Жизни).
Между тем обращает на себя внимание то, что центристы («сочетание различных идей») также после 2000 года теряют свою социальную базу, особенно стремительно в последний год. Особо сильно среди бедной части населения.
Возможно, это результат негативной в глазах части общества практики «агрессивного центризма», характерной для той же «Единой России», которая является всё-таки партией, скорее ориентированной на консервацию сложившегося положения вещей, несправедливого в глазах большинства, чем на социальные перемены.
Говоря о современной идентичности великороссов, нельзя не отметить следующий факт. Эта идентичность носит чрезвычайно размытый и аморфный характер. Реакция великороссов (точнее, отсутствие какой-либо реакции) на распад СССР чрезвычайно показательна. Этническая идентичность у великороссов приближается к нулевой отметке.
Культурная идентичность? Великая русская культура? Но и здесь следует учитывать, что тот цивилизационный пласт, который мы обобщённо называем «русской культурой», во многом сегодня мёртв. И у нынешних этнических великороссов нет на этот пласт никаких эксклюзивных прав.
Так же как у современной РПЦ нет эксклюзивных прав на русскую духовность. Традиционная идентичность вокруг государства в принципе возможна, но для этого надо иметь государство, вместо которого мы пока наблюдаем эрзац.
Ясно, что великороссы не стремятся к формированию общей идентификации с белорусами и украинцами, им и свою собственную сохранить сложно.
Другое дело – сами белорусы и украинцы. Их представления о том, что они могут влиться в европейскую идентичность без посредничества России, оказались в чём-то утопичными. Их государственность ущербна. Они оказались за бортом цивилизационных процессов, у них формируется определённый комплекс неполноценности. Им выбирать – быть ли с Россией?
Леонтий БЫЗОВ, социолог