Н. Елисеев: "Молодые неоконсерваторы просто не могут себе представить, что чего-то может не быть. Пива, например" (*+)
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
Роман АРБИТМАН, Павел БАСИНСКИЙ, Татьяна БЕК, Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, Никита ЕЛИСЕЕВ, Игорь КЛЕХ, Григорий КРУЖКОВ, Марк ЛИПОВЕЦКИЙ,
Александр МЕЛИХОВ, Владимир НОВИКОВ, Мария РЕМИЗОВА, Ольга СЕДАКОВА, Михаил ЭПШТЕЙН
Либерализм: взгляд из литературы
Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной
форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. "Знамя" уже обращалось к проблемам либерального сознания (см.
конференц-зал "Раскол в либералах" - 2002, ? 1, статью Александра Рубцова "Либерализм и либералы" - 2003, ? 7). В течение ряда лет у
нас существовала и ежегодная премия "За произведение, утверждающее либеральные ценности", - первым ее получил Григорий Померанц
("Записки гадкого утенка" - "Знамя", 1993, ?? 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи
Ивановой "Открытая книга: живая дискуссия", реализуемого фондом "Либеральная миссия" (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут
вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на
следующие вопросы:
1. Слова "либерал" и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а
слово "консерватор" перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления
на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?
2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х - начала 90-х в литературе наступила пауза
деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?
3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?
4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и
постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.
С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала "Знамя".
=========
Никита Елисеев
1. Прежде всего я начну с объяснений и оправданий. Мне как-то очень уж боязно рассуждать на такие темы, где потребно великолепное
знание социологии литературы или, там, ее политологии, психологии. Но раз вы меня спрашиваете, то постараюсь в меру сил и умения
ответить. Только надобно помнить, что мои ответы не более чем ответы дилетанта, невнимательного, пристрастного наблюдателя. Я бы
мог, конечно, отшутиться всерьез, как это сделал Ганс-Магнус Энценсбергер. В ответ на какую-то анкету он прислал такое: мол, что же
это я на трех или больше страницах изложу то, над чем думаю всю жизнь? Что для меня важно? Возьмите, да и прочтите все мои статьи -
там найдете ответы, - но я не Ганс-Магнус Энценсбергер.
Итак, во-первых, слова "либерал" и от него производные не то чтобы стали, они и не прекращали быть бранными словами для определенной
части не то что критиков, а российского общества в целом. Просто следует понять, принять, объяснить, может, и примириться с тем, что
в России была, есть и (наверное) будет сильная антилиберальная традиция. Слово "консерватор" в России никогда не было бранью. Ну
подберите какое-нибудь словосочетание, подобное бранному "гнилой либерал", к консерватору? Я бы, конечно, рискнул для нынешних
российских неоконсерваторов применить словосочетание "отмороженный консерватор", но согласитесь: в нем (в этом словосочетании)
присутствует некий демонизм: "гнилой либерал" и "отмороженный консерватор" - понятно, на чьей стороне будут симпатии большей части
нашего общества.
Я не решусь объяснять причины антилиберальной традиции в России. Может быть, тому причиной правовой нигилизм, очень нам
свойственный. Либерализм ведь произрастает на почве уважения к закону. Там, где на вопрос, как судить - по закону или по совести,
отвечают (как правило) "По совести!" - сложновато обеспечить полноценное существование либерализма. При том что не следует забывать:
отвечают подобным образом не дураки, подлецы и трусы, а, напротив, - житейски опытные, порядочные люди. В противном случае, разве
пошутил бы Александр Иванович Герцен таким вот образом: "Жизнь в России была бы и вовсе невыносима, если бы все законы в ней
соблюдались".
Я понимаю: меня можно переспросить, поправить, сбить: а разве консерватизм, полноценный, сообразный консерватизм не произрастает на
почве уважения к закону, к праву и тому подобных вещах? Я сразу соглашусь: и продолжу.
Во-вторых, слово "консерватор" в России никогда и не соответствовало своему содержанию. У здешних консерваторов всегда хотелось
спросить, как спросил в давней своей статье Денис Драгунский: "А что вы, собственно, хотите консервировать? Хранить и лелеять?". Мне
кажется, что в обществе, где возможны такие словосочетания, как "гнилой либерал" и "отмороженный консерватор" - с той и другой
традицией дело обстоит странно, вывернуто.
В-третьих, к всегдашней сильной антилиберальной традиции в российском обществе прибавилось общее мировое наступление на либеральные
ценности - это очевидно. Почему такое происходит? Не знаю: Могу предположить, рискну предположить, что это связано с поражением
(извините) революции. Впрочем, и поражение-то какое-то удивительное. Где же я читал: в какой-то газете давным-давно, в 1989 году,
да, да, в те поры: там описывали парижский спектакль в ознаменование двухсотлетия Великой французской революции. Режиссер и артисты
попросту инсценировали процесс Марии-Антуанетты. Зрители смотрели, слушали, а в конце спектакля голосовали: казнить королеву или
нет. Ну, какие-то шарики бросали в урну, черные, белые.
Словом, накидали больше белых шаров, чем черных. Обозреватель, отнюдь не сочувствующий якобинцам, в частности, революционерам
вообще, с восторгом писал, что вот, мол, как отозвались парижские зрители на юбилей резни и безобразия, именуемых революцией. В
полемическом зашоре он даже не заметил, что само по себе это голосование - уже неоспоримая, навек закрепленная победа революции. Ни
у кого из зрителей даже мысли не шевельнулось, что это само по себе кощунственно - решать, виновна королева или нет. Судить
помазаницу Божию. Все, привет, - значит, революция победила.
И проиграла. Хочет того современный либерал или нет, но он - наследник революции. Не какой-то конкретной революции, а вообще
революции, или, если угодно, всех революций. Было много революции - будет много Реставрации. Простейший закон: отогнутая в одну
сторону палка, будучи отпущена, со свистом разогнется в другую. Иное дело, что в России эта Реставрация приняла парадоксальные
революционные формы. Я не знаю, почему так произошло. Может, это вообще свойство нашей страны - незамечаемые парадоксы. Н-у-у-у,
что-нибудь из быта: до чего же в России любят такой праздник, как старый Новый год. Любят именно за сочетание несочетаемого - он
старый, но он же и новый. Здорово!
Вот и все, что происходило в России с августа 91-го, было таким старым Новым годом, сочетанием несочетаемого, революции под видом
реставрации. Чем-то эта общественно-политическая ситуация, эта социально-психологическая ситуация напоминала ситуацию первой
буржуазной революции в Англии, когда "железнобокие" Кромвеля ни в коем случае не ощущали себя революционерами, напротив, - суровыми
традиционалистами, самыми что ни на есть консерваторами. В России все было еще хитрее, еще запутаннее. Вряд ли самые умные и
активные деятели августа 91-го не понимали: то, что они делают, - революция, но никто (за исключением Валерии Новодворской) на
собственной революционности не настаивал. Настаивали на возрождении России, армии, флота, церкви, духовности - словом, настаивали на
собственной консервативности. Ну, в общем, и настояли, в конце концов.
Ох, простите, я залез совершенно не в свою область, впрочем, какая область у литературного критика - своя? Мне же положено о
литературе. Но вы же сами ответили на свои литературные вопросы: в чем причина нынешней антилиберальной волны в российской
словесности (и не только словесности!)? Разочарование? Конечно! Это самое разочарование вполне укладывается в закон "отогнутой
палки" - патентую: Когда происходят резкие общественные изменения, сколько надежд сразу рождается у всех! Даже у тех, кто в
детстве-отрочестве-юности прочел "Девяносто третий год" - "Мудрость чудака" - "Боги жаждут", даже у них в пору победоносной
революции (а что это было в девяносто первом, как не революционная победа?) рождается дикая, ни с чем не сообразная надежда: теперь
все будет по-другому, теперь все будет по-хорошему.
А получается не то что по-прежнему, но не по-хорошему, по-сложному, по-запутанному, по непривычно, обидно новому. Как тут не
появиться консерватизму, бытовому, житейскому, естественному после каждой ревволны? Тем паче что консерватизм этот подпитывается со
всех сторон! Даже реформаторы клянутся в собственной традиционности, ну и как же тут не утвердиться неоконсерватизму?
Поколенческое противостояние? Разумеется! Отцы ели виноград прав человека, демократии, либеральных ценностей, значит, мы хлопнем
пива истинных почвокорневых традиций. Здесь опять-таки некая сложность с терминами. Что такое неоконсерваторы? Что они хотят
законсервировать? Позднесоветское общество? Но это странное, извращенное желание для консерватора. Истинно русское, православное
общество? Но для того чтобы его восстановить, такую надо проделать архиреволюционную работу: Мне, по крайней мере, так кажется.
(Если говорить о неоконсерваторах в их позднесоветском изводе, то штука здесь состоит в том, что многие из этих неоконсерваторов
очень молодые люди. Они выросли в окаянном, трансформирующемся обществе и просто не могут себе представить, что какие-то вещи
отсутствовали в благословенном консервативном советском обществе.
Они свыклись с чем-то и не могут себе представить, что этого может не быть. Пива, например. Табличка - "Пива нет". Пей ситро.)
Извините, опять занесло: Компрометация либеральных идей? Да! И в идейном плане это, может быть, самое главное, самое закономерное,
самое парадоксальное и непреодолимое. Ее и не могло не произойти в обществе, отвергающем революцию, разоблачающем революцию,
отталкивающемся от революции. Парадокс состоит в том, что в этом самом обществе как раз и происходила революция! Еще один парадокс в
том, что неоконсерваторы в немалом своем числе как раз и обращаются к тому обществу, что было создано революцией, - к
позднесоветскому обществу. Но для распутывания этих парадоксов моих знаний положительно не хватает.
2. Между вашим утверждением и вопросом есть некое зияние, некая нестыковочка. Вы пишете: ":наступила пауза деидеологизации". И
добавляете: "Почему возникло новое идеологическое размежевание?". Но в "паузе деидеологизации" нет никакого "идеологического
размежевания" - ни нового, ни старого. Вот если бы вы спросили, окончилась ли пауза деидеологизации, возникло ли новое
идеологическое противостояние? - вот тогда бы я призадумался и ответил: наверное, нет. Наверное, не возникло. Может быть, оно не
возникло из-за фактической победы неославянофилов при формальной победе неозападников. Современный неославянофил вполне может a la
Яков Маякин из великой повести Горького, хмыкнув в бороду, ответить на выхрипнутое признание неозападника: "Ваша взяла!" - "Так ить,
всегда возьмет!" Сколько бы ни было великолепных словесных, риторических побед над неославянофилами, но верх взяли именно они, хотя
формально (повторюсь) неозападники награждены всеми атрибутами победителя. О чем тогда спорить, как размежевываться?
3. Не понимаю вопроса. Просто не понимаю. Что такое - "радикальный проект"? Кто его составляет? Дмитрий Пригов, Владимир Сорокин,
Виктор Ерофеев, Эдуард Лимонов, Илья Стогоff? Кто составляет "консервативный проект"? Валентин Распутин, Александр Проханов, Павел
Крусанов, Хольм ван Зайчик? Это - размежевание? Или я неправильно вас понял, неправильно "размежевал". Но так или иначе, а ответить,
пожалуй, придется: я никак не оцениваю результаты тех или иных литературных проектов, поскольку в литературных вопросах я -
номиналист. Мне важен - один писатель, одна его работа, роман, повесть. Я оцениваю не проекты, а одного-единственного писателя и
один-единственный его текст. Вкусовщина, что поделаешь! Нравится "Лошадиный суп" Сорокина и его же "Машина" и не нравится его "Лед".
Нравится "Евразийская симфония" Хольма ван Зайчика и не нравится "Укус ангела" Крусанова. Почему? Для этого надобно писать (в каждом
отдельном случае) статьи. Другое дело, если речь пойдет о массовой литературе. Вот здесь то, что можно назвать "консервативным
проектом", в самом деле побеждает. "Либералы" и "радикалы" в массовой российской литературе не приживаются, за исключением разве что
Б. Акунина, да и тот... В массовой российской литературе (сколько я могу судить) - воздух для "отмороженных консерваторов". Все то
же - слабость либеральной традиции в России.
4. Снова не понимаю вопроса, но безоглядно и нагло на него отвечаю. По-моему, единое поле действия литературной критики существует -
это литература. Описать его я не решусь по понятной, право же, причине.
г. Санкт-Петербург
