Татьяна Бек: "За временную компрометацию либеральных идей на местной отечественной практике отвечают неолибералы" (*+)
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
Роман АРБИТМАН, Павел БАСИНСКИЙ, Татьяна БЕК, Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, Никита ЕЛИСЕЕВ, Игорь КЛЕХ, Григорий КРУЖКОВ, Марк ЛИПОВЕЦКИЙ,
Александр МЕЛИХОВ, Владимир НОВИКОВ, Мария РЕМИЗОВА, Ольга СЕДАКОВА, Михаил ЭПШТЕЙН
Либерализм: взгляд из литературы
Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной
форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. "Знамя" уже обращалось к проблемам либерального сознания (см.
конференц-зал "Раскол в либералах" - 2002, ? 1, статью Александра Рубцова "Либерализм и либералы" - 2003, ? 7). В течение ряда лет у
нас существовала и ежегодная премия "За произведение, утверждающее либеральные ценности", - первым ее получил Григорий Померанц
("Записки гадкого утенка" - "Знамя", 1993, ?? 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи
Ивановой "Открытая книга: живая дискуссия", реализуемого фондом "Либеральная миссия" (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут
вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на
следующие вопросы:
1. Слова "либерал" и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а
слово "консерватор" перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления
на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?
2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х - начала 90-х в литературе наступила пауза
деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?
3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?
4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и
постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.
С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала "Знамя".
Татьяна Бек
1. Я думаю, что и впрямь произошла временная компрометация либеральных идей на местной отечественной практике, за которую вовсе не
отвечают классики либерализма - выдающиеся философы и теоретики, зачастую диссиденты, подвижники, бессребреники. Неолибералы
постсоветского типа - дело совсем иное, свежее "псевдо" в старолиберальной упаковке, которая все явственнее трещит по швам, рвется,
идет клочьями.
Наша нынешняя реальная российская жизнь явила миру тот феномен, который один мой знакомый обозначил в разговоре как "свирепый
либерализм", граничащий - добавлю - с "социальным дарвинизмом". Посему маятник общественного мнения дрожал-дрожал, да и качнулся в
другую сторону.
2. "Смешались в кучу люди, кони:" Смешались - перебранились - разбежались. Пройдет время социально-политического кризиса - и на
литературной карте останутся не конъюнктурные дискуссии и взаимооскорбления, а отдельные и одинокие литературные открытия, с
идеологической установкой (а то и с корыстью) никогда напрямую не связанные.
3. Если условно отождествить "радикальный" проект с практикой журнала "Знамя", а "консервативный" - с "Нашим современником", то
каждый новый номер "Знамени" (как и пребывающий в достойном художественно-публицистическом пространстве "Новый мир") я читаю с
жадным интересом, а в "Нашем современнике" ничего для себя как читатель не нахожу. Кстати, "радикальный проект" гораздо шире,
многоаспектнее и лояльнее к консервативно-провинциальной поэтике, чем наоборот, то есть чем проект "консервативный" - к талантливому
модерну. Внутри первого кипит разнообразная литературная жизнь, а второй зажат плоскими идеологемами и старательно иллюстрирует
политическое априори.
А еще я спрошу в ответ на этот вопрос: к какому "проекту" отнести стихи Олега Чухонцева, Светланы Кековой или Геннадия Русакова?
Прозу недавно ушедшего Виктора Астафьева или Александра Чудакова, или молодого Олега Павлова? А Илью Фаликова - и стихи, и прозу, и
книгу эссе "Прозапростихи" - к какому проекту пристегнуть, а?
Это все - поверх барьеров честная словесность, развивающая традицию в новом (трудном) контексте и на неосвоенном (опасном) витке.
4. Живое поле литературной критики дышит только там, где населяющие его участники способны услышать другого, не подозревая его
заведомо в каверзе и бездарности. Таких, не искаженных заведомой самоуверенностью критиков очень мало и в том, и в другом клане
(образцом внеклановой широты был - если объять взглядом все его творческое наследие - Корней Чуковский), и именно это препятствует
возможности плодотворных дискуссий. Каждый из нас наверняка сталкивался и с либеральным "террором", и с постмодернистским, и с
консервативным. А ведь ничто так не противопоказано критику и - шире - литератору, как исчерпаемость постулатами своего караса (у
меня даже такие строчки в стихах есть: "Не человек, а единица клана - / оно, мой братец, хуже, чем зеро") - в означенном случае
литератор быстро кончается творчески, глохнет эстетически: Настоящий либерализм, отстаивая идеалы свободы и самоуважения всякой
личности, учит нас прислушиваться к чужой традиции, родословной и вере. Здесь и только здесь расположены линии и точки возможной
цивилизованной встречи, к которой мы, в России, пока, увы, почти не готовы.
