Р. Арбитман: "как ни старались умные старшие объяснить глупым младшим, что любые игры с коммунизмом после ГУЛАГа ..." (*+)
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
Роман АРБИТМАН, Павел БАСИНСКИЙ, Татьяна БЕК, Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, Никита ЕЛИСЕЕВ, Игорь КЛЕХ, Григорий КРУЖКОВ, Марк ЛИПОВЕЦКИЙ,
Александр МЕЛИХОВ, Владимир НОВИКОВ, Мария РЕМИЗОВА, Ольга СЕДАКОВА, Михаил ЭПШТЕЙН
Либерализм: взгляд из литературы
Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной
форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. "Знамя" уже обращалось к проблемам либерального сознания (см.
конференц-зал "Раскол в либералах" - 2002, ? 1, статью Александра Рубцова "Либерализм и либералы" - 2003, ? 7). В течение ряда лет у
нас существовала и ежегодная премия "За произведение, утверждающее либеральные ценности", - первым ее получил Григорий Померанц
("Записки гадкого утенка" - "Знамя", 1993, ?? 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи
Ивановой "Открытая книга: живая дискуссия", реализуемого фондом "Либеральная миссия" (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут
вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на
следующие вопросы:
1. Слова "либерал" и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а
слово "консерватор" перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления
на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?
2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х - начала 90-х в литературе наступила пауза
деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?
3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?
4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и
постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.
С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала "Знамя".
=========================
Роман Арбитман
1. На мой взгляд, ответ на вопросы анкеты очевиден и вполне банален. Сегодня имеет место чисто поколенческая (даже еще проще -
возрастная) конфронтация, причем речь идет вовсе не о принципиальном идеологическом противостоянии антилиберальных "детей"
либеральным "отцам": кризис порожден исключительно политической девственностью и элементарным невежеством значительной части так
называемого нового призыва критиков... Прежде чем продолжать тему дальше, следует оговорить два важных момента. Во-первых, среди
упомянутого нового призыва, БЕЗУСЛОВНО, есть знающие и думающие критики - увы, они составляют в этой страте меньшинство и
недостаточно заметны на фоне пассионарно-агрессивного большинства, получившего ныне трибуну в ряде СМИ. Во-вторых, упомянутое
невежество "молодых" щедро авансируется и поощряется опытными взрослыми кукловодами из национал-патриотического лагеря. Но это, как
говорится, уже совсем другая история.
Теперь к нашей теме. Так сложилось, что в начале нового тысячелетия в игру дружной когортой вступили, условно говоря, тридцатилетние
литературные критики и эссеисты: граждане России, чья сознательная жизнь пришлась на послеавгустовскую пору (1991 г.). Гнет
несвободы, закрытость от Запада, массовое стукачество, наглое торжество новояза, тотальный дефицит, очереди - всего этого нынешним
тридцатилетним посчастливилось не испытать на собственной шкуре, а сугубо теоретическую осведомленность младших (если она и
наличествовала) о былых мерзостях невозможно было даже сравнивать с личным печальным опытом старших. Возникла коллизия непонимания.
Да, сбылась вековая диссидентская мечта о первом "непоротом поколении", но очень странно сбылась. Весь позитив, вымечтанный "отцами"
(свобода слова, свобода предпринимательства, частная собственность, свободный выезд из страны и пр.), для "детей" стал уже абсолютно
естествен, а потому ценность послеавгустовских приобретений нашими тридцатилетними не ощущается как ценность - так люди, привыкшие
дышать свежим воздухом, об этом воздухе не задумываются, воспринимая его как нечто само собой разумеющееся. Зато неизбежные
печальные спутники буржуазно-либеральной цивилизации - коррупция, преступность, социальное неравенство, засилие идиотской рекламы -
ныне стали очевидны.
Сегодняшняя эмпирика легко перевесила вчерашнюю теорию. Раздражение, не подкрепленное трезвыми доводами рассудка, подтолкнуло к
активности незрелые умы, отлилось в лихие критические экзерсисы. На короткий срок в Москве возник даже специфический провокативный
еженедельник, чье название имело такое же отношение к консерватизму, как название ЛДПР - к либерализму с демократией. Все это
пузырящееся, злобное, лихорадочное шевеление совпало по времени с безбашенным и почти безнаказанным (15 суток - не срок)
революционаризмом юных маргиналов и вкупе с аккуратным корыстным расчетом некоторых столичных издателей, решивших попользоваться на
халяву раскрученными брендами и конвертировать протест в рыночный товар. Благо слегка подзабытые идеи Председателя Мао, Троцкого,
Лабриолы, Маркузе и иных бородатых-усатых гуру всемирного левачества легко вытащить из шкафа вместе со старой буденновкой. И как ни
старались умные-битые старшие объяснить глупым-небитым младшим, что любые игры с коммунизмом после ГУЛАГа столь же безнравственны,
как и игры с фашизмом после Освенцима, этот ликбез успеха не имел. И не имеет до сих пор. Похоже, либеральная идея вновь войдет у
нас в моду лишь тогда, когда общество лишится всех либеральных завоеваний: что имеем - не храним, потерявши - горько плачем.
2. Речь, повторяю, идет не об идеологическом размежевании, но о конфликте безответственных детишек-со-спичками и взрослых, на
собственном опыте знающих, ЧТО такое пожар и КАК бывает больно от ожогов. Разумеется, российская интеллектуальная элита издавна
страдала детской болезнью левизны и тягой к суициду - чего стоит обещание одного из "серебряновечных" поэтов "встретить
приветственным гимном" тех, кто придет тебя уничтожить. Ничем не лучше декларативный мазохизм нынешних тридцатилетних (апелляция к
госбезопасности, призывы тащить и не пущать, сладострастное топтание либералов и реанимация заскорузлой уваровской триады). По
разные стороны баррикад сгрудились вовсе не сторонники/противники государственного Левиафана, но те, которые издавна научены этого
Левиафана бояться, и те, которые просто не знают, НАСКОЛЬКО этот Левиафан может быть мерзок и кусач.
3. Никак. Если говорить именно о ПРОЕКТАХ, инициируемых для внутреннего пользования, то оба имеют пока сравнительно ограниченный
ареал распространения (вся критико-литературная среда вполне герметична; пипл и не знает, какие бури грохочут под стеклянным
колпаком террариума). Другое дело, что радикальные и левацкие идеи начинают, увы, потихоньку культивироваться в массовой
детективно-приключенческой литературе, быстро увеличивая свою аудиторию. Конечно, идеология реванша и отката назад едва ли
разделяется всеми сочинителями. На одного упертого Александра Б-шкова (с его изысканной формулировкой "патологический демократ")
приходятся десятки формально-"беспартийных" его коллег. Это большинство только (говоря словами Галича) сервирует к столу дежурные
блюда гражданских скорбей, считая необходимым по ходу повествования немножко потрафить потенциальному покупателю - обиженному,
обозленному, недоумевающему и оттого агрессивному маленькому человечку, привычный миропорядок которого дал трещину. Сами того не
замечая, сегодняшние авторы с пугающим энтузиазмом подрывают основы хрупкой стабильности, жизненно необходимой и им в том числе.
Одна отрада: нынешний штурмовой отряд тридцатилетних пока еще, по большей части, обходит вниманием массовую литературу такого рода,
не пропагандирует ее, а культивирует трудночитаемую (малотиражную) высоколобую заумь. Что несколько снижает общественную опасность
этой публики.
4. Деление литературных критиков по указанному параметру если и есть, то весьма условно. Под критиками-постмодернистами понимаются,
очевидно, граждане, которые нудную работу ведения мониторинга литературного процесса периодически подменяют невнятными, хотя и
яркими протуберанцами собственного "эго" (подобными квазилитературными упражнениями ныне заполнена, по большей части, некогда
любопытная газета, чье название имеет отношение к книжному знаку). Объектами внимания данного сорта критиков становятся сходные по
невнятности, трудночитаемости и развязности протуберанцы, имеющие форму романов или повестей (рейтинги, отличные от нулевых, этим
книгам делают все те же критики - по молчаливому уговору с издателями). Что же касается когорты критиков-традиционалистов, то под
это определение, видимо, должны подходить те, кто занимается необходимым рутинным трудом, ежедневно перемалывая и подвергая анализу
все мало-мальски любопытное в мейнстриме и за пределами оного. Поскольку число всплывающих литературных имен хоть и велико, однако
конечно, то, по теории вероятности, пересечение обоих полей возможно.
Но. Но. Но. Полноценный диалог сторон едва ли вероятен - как не представимо конструктивное сравнение зеленого с квадратным. Речь
идет о принципиальной несовместности подходов. Критики-постмодернисты (ладно, для простоты примем на время предложенные дефиниции)
высокомерно видят в окружающей их литературной действительности один тупой первозданный хаос - что позволяет им бодро выхватывать из
этого хаоса произвольные куски аморфной плоти и - по принципу д-ра Франкенштейна - конструировать из них нечто отвечающее своим
потребностям. Чтобы тут же, не отходя от кассы, это сконструированное с хрустом потребить и описать (замкнутый на себя внутренний
цикл, по принципу: "Я тебя слепила из того, что было, а потом что было - то и полюбила"). Критики-традиционалисты не участвуют в
мертворожденных ПРОЕКТАХ и франкенштейновых забавах, а оперируют реальными данностями, выполняя главную (скучную, неизбежную,
исторически сложившуюся) профессиональную задачу - быть посредниками между читателем и произведением. Мало? Вполне достаточно.
г. Саратов
