"Знание-сила". Метаморфозы стресса (*+)
http://www.znanie-sila.ru/online/issue_2666.html
Метаморфозы стресса
Настоящая культурная история понятия <стресс> началась в сороковые годы. Решительный шаг сделал в 1944 году американец Рихард
Лазарус. Он обратил внимание: на воздействия среды <неспецифическими> реакциями организма отвечает не только тело, но и психика. Так
впервые были произнесены слова <психический стресс>.
Может быть, это и не было бы замечено так скоро, если бы дело не происходило во время Второй мировой войны.
Врачам, психологам и психиатрам, работавшим в американской армии, пришлось иметь дело с психическими расстройствами, возникавшими
под влиянием военных действий. Опыта таких душевных изменений оказалось предостаточно. Пришла пора обобщать. Американцы Гринкер и
Шпигель издали монографию, делавшую эту тему популярной. То было началом популяризации понятия, и далее она только усугублялась.
Глазами профессионалов
История сыграла с этим одним из наиболее успешных понятий нашего времени довольно злую шутку. В работах по стрессу даже сложилась
своего рода жанровая традиция: начинать обзор исследований с перечисления чудом уживающихся под одной <шапкой> разнородных явлений -
реакция на холод и на критику в свой адрес, гипервентиляция легких в условиях форсированного дыхания и эйфория от успеха, усталость
и унижение. Когда один исследователь (Р. Люфт) съязвил по этому поводу, что-де <многие считают стрессом все, что происходит с
человеком, если он не лежит в своей кровати>, пойти дальше самого Селье ему все-таки не удалось, тот вообще считал, что <некоторый
стресс> испытывает и спящий: Словом, как писал Селье, <стресс - это аромат и вкус жизни>. Отсюда уже рукой подать до превращения
стресса в фундамент построений философско-этического порядка. Сам Селье, кстати, этим и занимался.
Сегодня стресс относится к числу четырех ключевых понятий, которыми психологи описывают критические жизненные ситуации наряду с
фрустрацией, конфликтом и кризисом. Причем привести к стрессу способны не только избыток раздражителей, но и их нехватка -
монотонность, скука, изоляция:
Все болезни от нервов: стресс как идеология повседневности
В послевоенные десятилетия грянул <стрессовый бум>. Тут же родился активный массовый интерес к предмету. <Стрессом> стали именовать
едва ли не все подряд жизненные трудности. После Второй мировой войны слово стремительно входит в повседневный язык да так там и
остается. Это уже свидетельство культурного признания, а затем и культурной экспансии.
Конечно, это связывают с тем, что-де именно в это время чрезмерные нервно-психические нагрузки, вызванные большой степенью
цивилизованности, стали едва ли не нормой жизни основной части населения стран европейского культурного круга, в то время как нормы
организма остались прежними. Правда в этом, несомненно, есть. Но не вся правда.
Похоже, Селье своей концепцией ответил на некий существенный запрос времени. Именно поэтому учение о стрессе не только стало мощным
стимулом развития биологии, физиологии, психологии, медицины, но и вошло в самое существо повседневного сознания эпохи.
В обыденном сознании едва ли не с самого начала закрепилось представление о стрессе как о явлении по определению разрушительном,
патологическом. От стресса болеют и умирают. Причем статистика по сей день не устает это подтверждать! На протяжении последних 50
лет, гласит она, в индустриально развитых странах Европы и Америки свирепствует прямо-таки эпидемия поражений сердечно-сосудистой
системы, уносящая ежегодно жизни миллионов людей, более половины всех смертей - от этого. Специалисты утверждают, а непрофессионалы
не сомневаются: главная причина - неблагоприятные для человека формы эмоционального напряжения. Проще говоря, стресс.
К стрессу возводится (не просто на уровне досужих разговоров: исследования ведутся!) и множество других болезней: язва желудка,
гипертония, атеросклероз, диабет, остеопороз, артрит: О разных формах рака и говорить нечего.
Американцы особенно обращают на это внимание (право, подумаешь, что <стресс> - это национальная американская культурная форма,
которая распространяется в других странах в ходе процессов глобализации). Еще полтора десятка лет назад в США были опубликованы
данные о том, как растут <болезни стресса>. Почти 15 процентов американцев, писали встревоженные специалисты, нуждаются в какой-либо
форме восстановления психического здоровья. Около 10 миллионов человек страдают от алкогольной зависимости, чуть ли не четверть
населения - от депрессии, тревожности, эмоционального дискомфорта. Курение - от стресса. Плохое питание - от стресса. Недосыпание -
от стресса: Голоса скептиков, хотя и раздаются (в частности, оспаривают, что та же язва вызывается стрессом), но, по существу, тонут
в общем хоре. Другие возражения, что стресс, напротив, очень даже полезен, ежели в разумных дозах, потому что тонизирует и
мобилизует, тоже очень хорошо в этот хор вливаются.
В той же Америке фирмы не устают оплачивать растущее количество исков за стресс, полученный на работе, а адвокаты и психологи вовсю
на этом зарабатывают. В списке самых заметных изобретений 2003 года - кошка-робот не для чего-нибудь, а для снятия стресса у своих
владельцев, не способных заботиться о настоящем животном. Исследователи тем временем заняты поиском средств, которые бы сократили
продолжительность стресс-реакций, сделали их менее интенсивными, а старение организма при этом - более медленным. На рынке
появляются все новые пищевые добавки: антиоксиданты, микроэлементы, адаптогены:, которые, утверждают изготовители и продавцы,
призваны активировать выработку собственных <гормонов молодости> и восстанавливать <гормоны стресса>, которые терзаемый перегрузками
современный человек сжигает-де в превосходящих разумную меру количествах.
Благо, поводов сколько угодно. Социальные потрясения, экономические неурядицы, экологические бедствия, этнические конфликты - все
это стресс. Высокий темп жизни, чрезмерный прагматизм, отсутствие надежных перспектив, чувство незащищенности - все это стресс.
Многочасовые сидения перед телевизором, давки в автобусах, стояние в пробках - все это стресс: При неинтересных профессиях, между
прочим, тоже гормоны стресса в кровь выбрасываются. От этого человек и болеет и, соответственно, живет меньше. Более того - как
показывают исследования! - ни доброжелательность коллег, ни безопасность работы, ни отсутствие тяжелой физической нагрузки жизни
при этом не продлевают. Напротив! Рутина, потому и стресс. И сильны все эти стрессы, как никогда раньше.
Что-то не похоже, чтобы раньше людям было легче. Чего стоят хотя бы революции ХХ века с сопутствующим крушением всех порядков жизни,
да две мировые войны! Не слишком верится и в то, что человек эпохи Столетней войны или на обломках свежерухнувшей Римской империи
чувствовал себя более спокойным и защищенным, чем сейчас. Меж тем тогда на стресс никто, кажется, не жаловался.
Это никак не значит, что данные о <болезнях стресса> надуманы. Похоже, людям действительно трудно. Другой вопрос, что это, кажется,
очень связано с тем, как они сами интерпретируют то, что с ними происходит. И не по личной прихоти - такова, действительно,
<культурная форма>. Стойкая уже традиция буквально учит людей повсюду находить у себя стресс; те находят, интерпретируют себя как
очень и со всех сторон уязвимых и действительно таковыми становятся.
С понятием <стресса> повседневное сознание получило, кажется, чересчур удобное объяснительное средство для всего подряд. Правда,
такие средства с их удобством и универсальностью способны быть очень коварными - они как бы расфокусируют душевное (а с ним и
умственное) зрение.
Физиология души, или Болезнь разлада
То, что наше время интерпретирует себя как <стрессовое>, - своего рода добровольная расписка современного человека в бессилии перед
угрожающими ему внешними и внутренними силами.
Жизненные трудности можно ведь в разных терминах интерпретировать. Можно в терминах вины, трагедии, стыда, фатума, случайности,
катастрофы, Провидения, сансары, а можно, например, и в терминах стресса. Всякий раз будет разной картина и самих трудностей, и
души, которая их переживает. <Стресс> - это почти физиология, во всяком случае - физиология души. Беря его в качестве ведущей
объяснительной модели, душа сама себя <физиологизирует>. Как бы отказывается от того, чтобы быть вполне душой с ее особенными
задачами и возможностями. Она становится в каком-то смысле телом:
Конечно, популярность понятия стресса очень связана с определенным представлением о том, что такое человек, определенной
антропологической концепцией, хоть бы и бытовой, неявной. <Любое> требование среды (а именно таково позднее определение стресса у
Селье), как злословил еще лет 20 назад один отечественный исследователь, может вызвать экстремальную реакцию разве что у существа,
не способного (не склонного?) справляться вообще ни с какими требованиями. Такого существа, которое и ориентировано исключительно на
то, чтобы всякая его потребность удовлетворялась прямо здесь и сейчас, для которого <норма> - синоним <легкости> и <простоты>.
Тогда, конечно, любое требование - уже травма и вызывает <неспецифичное> стрессовое реагирование. Тогда, конечно, человеку из
стрессов никак не выбраться:
В массово употребляемом понятии <стресс> заключено чувство; все призванное защищать человека сегодня разрушает его - город, техника,
социум с его условностями, включая и защитные системы его собственного организма. Чем больше, выходит, человек совершенствует свою
среду с помощью разных порождений цивилизации, тем более он ощущает ее как враждебную. <Стресс> - не <болезнь цивилизации> (как его
любят называть), он - хочется сказать, болезнь материализма, да скажем осторожнее: болезнь разлада. Прежде всего - ценностного,
смыслового.
Похоже, происходящее стоит связать с кризисом глобальных целей, больших смыслов, с утратой надежных ориентиров в жизни. В древности
и в Средневековье об этом, ясное дело, тоже не каждый заботился. Но нынешний человек, искушенный в рефлексии, в осознанных целях и
смыслах нуждается, увы, особенно. Даже когда понимает, что безусловно верить в такие вещи у него не получается. <Просто жить> ему
уже недостаточно. Поэтому-то он и думает, что ему, пожалуй, и труднее, чем предшественникам.
Кстати, неспроста единственное имя, которое в связи со стрессом запомнили непрофессионалы, - это имя Селье, хотя количество
исследователей различных видов стресса в последние десятилетия множилось едва ли не в геометрической прогрессии. Селье стал не
только первым теоретиком стресса, но и первым - и наиболее влиятельным - его идеологом. Предложенная им концепция позволяет
рассматривать разные формы адаптации в их целостности и развитии. Ведь он, собственно, об адаптации и говорил: впервые объединил
разрозненные до той поры сведения о процессах адаптации организма, накопленные физиологией и медициной. А адаптация как раз
чувствуется современному человеку проблематичной. Не адаптирован он. Чужой он в этом мире.
Речь идет, видимо, о кризисе защитных механизмов культурного, смыслового порядка. Именно из-за этого физиологическое понятие смогло
успешно претендовать на статус чуть ли не универсального описания состояния современного человека, а медик Селье - в качестве
мыслителя предлагать ответы на основные вопросы бытия. Медиков в ушедшем веке вообще любили слушать по этим вопросам, вот и Фрейда,
например, слушали. Концепция Селье ведь по размаху влияния ничуть не уступает фрейдовской, а что по устройству она гораздо проще,
это как раз влиянию только способствует. Перспективы доращивания до мировоззрения были у <стресса> уже с самого начала.
В судьбе понятия <стресс> отразилась и тоска веками расколотого на <тело> и <душу> европейского (он же и американский) человека по
цельности. Прежде в область <души> (вернее, в ту область, на которую душа самим своим существованием указывает: в область
трансцендентного) человеком помещались основные ценности. Когда же ценностное распределение стало другим и утвердилось
представление, оно же и чувство, что ничего и нет, кроме того что существует в области <тела>, вот тогда <расколотость> тела и души
стала не просто некомфортной (это лишь следствие!) - бессмысленной. Вот тогда-то и стали ее всеми вообразимыми средствами
преодолевать, искать универсальные объяснительные принципы. Отсюда влиятельность медицины как источника таких принципов и метафор,
психологизация, а там и культурологизация физиологического, популярность Фрейда и Селье. Медицинские метафоры особенно
привлекательны, когда в культуре растет удельный вес людей, не поддающихся очарованию религий и не слишком склонных верить
идеологиям политического порядка. Медицина - все-таки позитивное, а главное, практичное (в конечном счете - к каждому обращенное)
знание.
Правда, миновал <стрессовый бум> тоже, надо полагать, неспроста. А он миновал: исследований стресса стало меньше, чем еще лет 20
назад. Соответствующая фразеология, конечно, впиталась в бытовой язык так, что ее оттуда уже не выведешь, но звездное время стресса
как универсального объяснительного принципа, похоже, позади. Как предмет профессионального внимания <стресс>, конечно, никуда уже не
денется, благополучно заняв свое место в исследовательских лабораториях и врачебных кабинетах. Сейчас самое, кажется, плодотворное
из направлений исследований стресса (оно же, увы, и актуальное) - это изучение посттравматических стрессовых расстройств, которыми
наша эпоха катастроф попросту изобилует.
Культура же будет искать себе новые универсальные метафоры, новые понятия-<отмычки> (похоже, без подобных устройств она не
обходится - ну, недостаточно ей точно подобранных <ключей>! Неточность, между прочим, расширяет пространство освоенного). Какими они
будут, увидим.
Ольга Балла
