О ленинградской блокаде (*+)
http://www.spbvedomosti.ru/2004/05/06/vystradannaja.shtml
Выстраданная история, выстраданная память
Блокадники недоумевают, сердятся, негодуют... Вот коллективное письмо, направленное в редакцию Л. Н. Романовой, проживающей на
Кавалергардской улице. В нем 15 подписей.
<Уважаемая редакция!
К вам обращается группа жителей блокадного Ленинграда.
Мы встревожены и оскорблены тем, как в наши дни преподносится тема блокады Ленинграда некоторыми средствами массовой информации, в
частности телевидением...
Авторами программ единичные, частные негативные случаи, которые могли иметь место во время блокадной зимы 1941 - 1942 годов,
приводятся в отрыве от условий, в которых жил осажденный город...
Характер таких рассказов в СМИ о событиях того времени, в том числе авторами, повествующими с чужих слов, вызывает тревогу: то ли
это недопонимание, то ли умышленное осквернение памяти погибших и умаление заслуг защитников и жителей блокадного города...
Недопустимо и недостойно для потомков превращать трагедию в фарс...
Что это и кому это надо?..>
Привожу только цитаты, хотя 15 авторов письма просили просто опубликовать его, с тем чтобы <получить мнение большого круга
блокадников Ленинграда по затронутому вопросу>. Это вполне можно было бы сделать, поскольку письмо справедливо. Но дело в том, что
ситуация, о которой нам пишут, на самом деле хуже, чем даже предполагают. Гораздо хуже. Прямо говоря, то, что регулярно
преподносится ныне в качестве <блокадной правды>, не имеет к ней никакого отношения.
Недавно в нашем городе было отмечено 60-летие со дня разгрома фашистских армий под Ленинградом и полного его освобождения от
вражеской блокады. Естественно, СМИ в стороне не остались. <Сегодня, 27 января, в Петербурге празднуют юбилей прорыва (?!) блокады>
(<1-й канал>). <Центральным местом вчерашних торжеств стало Пискаревское мемориальное кладбище, где в братских могилах захоронено
более 2 миллионов (?!) жертв...> (<Коммерсант>). <В ходе боев на Невском пятачке погибло 350 тысяч (?!) воинов> (<Правда>). <На
Марсовом поле, где похоронены погибшие блокадники (?!)...> (<НТВ>).
Из подобных ляпов, нелепиц и глупостей можно составить длиннейший список. И невольно возникают вопросы к их авторам: <Ребята, на
какой планете, в какой стране вы родились? Откуда у вас столь девственное незнание элементарных вещей?>
Будем последовательны. Наш город выстрадал не только свою военную историю, но и память о ней. Хотя, казалось бы, такого не должно
было быть.
Героизм Ленинграда, беспредельные мужество и стойкость его защитников были в военные годы широко известны не только в нашей стране,
но и во всем мире. Из обращений к нему, из оценок, данных тогда этой эпопее ведущими политическими деятелями разных стран,
зарубежной печатью, можно было бы даже составить небольшую антологию. После прорыва блокады в 1943 году президент США Франклин Д.
Рузвельт передал Ленинграду специальную грамоту, говорящую о том, что защитники города <символизировали неустрашимый дух народов
Союза Советских Социалистических Республик и всех народов мира, сопротивляющихся силам агрессии>. Оценок выше этой быть не может.
Кажется, дальше все просто: <храни и помни>, <иди и смотри>. Но вскоре после войны история еще не оправившегося от ран города попала
под кровавый идеологический каток. В ходе борьбы тогдашних партийных лидеров страны за сталинское наследство было организовано
позорнейшее и постыднейшее <Ленинградское дело>. И почти на десять лет эпопея блокады была исключена из отечественной историографии.
Любое упоминание о подвиге города и его жителей рассматривалось как идеологическая диверсия. Политические пигмеи растоптали великий
город.
Не повезло истории блокады и в дальнейшем. В годы <холодной войны> она вновь оказалась у многих бельмом на глазу. И идеологами
противоборствующих сторон, которые в средствах не стеснялись, было приложено немало сил, чтобы опошлить, дезавуировать и, как
выразился один из западных авторов, <вывернуть ее наизнанку>. А затем, с начала 1990-х, началась настоящая вакханалия. Народная
эпопея, великий подвиг стали <наследием проклятого прошлого>. И, поскольку нашлась уйма шушеры, которая была готова сжечь все, чему
поклонялась, и поклониться тому, что сжигала ранее, началось время самых фантастических <открытий> и <разоблачений>. Так мы и пришли
к тому, к чему пришли.
Так недомыслие это или сознательное осквернение памяти? Пожалуй, и то и другое. А кроме этого, тут встречается идеология иванов, не
помнящих родства, леность мысли, равнодушие, желание эпатировать читателя и зрителя и, одним словом, очаровательно блеснуть.
Сегодня вся история сводится к первой блокадной зиме, которая была действительно временем одного из самых тяжелейших испытаний.
Усиленно проповедуется, что блокада - это холод, голодная смерть, страх, бессилие и мрак. И более ничего. Но давайте все-таки
рассудим. Голодная смерть вошла в Ленинград в ноябре 1941 года, была изгнана из него к маю 1942 года. Итого - 6 месяцев, 180 дней. А
блокада продолжалась 900. Так неужели в остальные 720 дней <ничего не происходило>?
В воспоминаниях участников войны, опубликованных издательством <Наука>, мне как-то встретилась такая фраза: <Это было в самое
тяжелое время, еще до голода...> У кого-то она вызовет удивление. Но напрасно. <Легких> периодов блокада, в которой не было не
только двух одинаковых недель, но, пожалуй, и двух дней, не знала никогда. В ней все было нечеловечески трудным - и ожесточенность
боев <сентябрьского штурма>, и первая страшная зима, и <оживление сил> летом 1942 года, и прорыв блокады, и последовавшее за ним
<огненное лето>, и, наконец, окончательный разгром фашистских армий в январе 1944 года. И память об этой великой эпопее, конечно,
надо было бы сохранить во всей ее полноте.
Начавшаяся много лет назад полемика о числе погибших защитников города превратилась ныне в некий вид спорта. Главное: кто прокричит
больше. Хотя спорить вроде бы поздно и незачем. За минувшие десятилетия историки, тоже не раз вступавшие в полемику, окончательно
установили страшную истину, которая теперь является неоспоримой. От голода, бомбежек и обстрелов в Ленинграде погибли около 750.000
женщин и мужчин, стариков и детей. Они похоронены здесь же. Еще около 150.000 ленинградцев погибли от голода уже за блокадным
кольцом, в ходе первой зимней эвакуации. Их мемориальные захоронения - в Кобоне, Шарье, Вологде, Рязани, Свердловске, других городах
и поселках. Безвозвратные потери войск, оборонявших город, а затем освобождавших его от блокады, составляют 980.000 солдат и
офицеров.
Эти цифры столь огромны, что вряд ли могут быть охвачены, осознаны человеческим воображением. Но ведь оказывается, что и этого
<мало>. Если вы соберете воедино данные о жертвах, потерях, блокадных захоронениях, которые разбросаны по публикациям последних лет,
то немедленно заметите, что в Ленинграде погибли по крайней мере в два с половиной раза больше людей, чем их вообще находилось
внутри блокадного кольца. И это наводит на разные мысли. Может быть, некрофилы-любители не знают, что такое Жизнь и Смерть? Не
представляют себе ценности даже одной человеческой жизни?
Блокада была не умиранием, а борьбой со смертью. И всегда в ней бился пульс вечной человеческой жизни. Люди страдали и радовались,
созидали и разрушали, горевали и праздновали, сходились и расходились, любили и спасали друг друга. Здесь взрослые творили свой
подвиг перед детьми, а дети перед взрослыми... В качестве эпиграфа к этой статье я выбрал пять строк из стихотворения Ольги
Берггольц. Прочтите их. Если до вас не дошел их смысл, если они представятся вам неясными, не беритесь судить о блокаде. Вы ничего в
ней не поймете.
Основу блокадного существования составлял труд такой напряженности, что сегодня он представляется невероятным. 80 процентов рабочей
силы тогда в Ленинграде составляли женщины, с весны 1942 года на предприятия пришли тысячи детей и подростков. Они регулярно
добирались до рабочих мест под обстрелом, привязывались к станкам, чтобы не упасть от слабости, не было электричества - крутили
патроны станков вручную, нередко гибли. Но их труд по выпуску оружия и боеприпасов, военного снаряжения уже к осени того же года
позволил городу, который гитлеровцы называли <вымершим>, вновь грозно подняться над вражеским кольцом.
Есть и еще одно очень важное историческое обстоятельство, которое то ли забыто, то ли сознательно заретушировано. Сознание военной
опасности, неистовая, крайняя напряженность тех дней не только объединяли людей, они вызывали прилив сил не только физических и
моральных, но и интеллектуальных.
Вся история блокады это цепь величайших взлетов человеческого ума, еще невиданных открытий и изобретений. Нет, не штыком и гранатой
отбивались ленинградцы от захватчиков. Город первым и в стране и в мире освоил массовый выпуск самого новейшего и мощнейшего
оружия - реактивного (<катюш>, <ванюш>, авиационных <флейт> со снарядами М8). Уже к прорыву блокады вес ракет в общем весе
артиллерийского залпа Ленинградского фронта достиг того показателя, который был повторен позднее только один раз - в 1945 году при
штурме Берлина, а ведь туда была стянута вся реактивная артиллерия нашей армии.
Ракетная блокадная эпопея отнюдь не исключение. А <синал>, заменивший блокадникам штатный тротил? (Четыре изобретателя этой
взрывчатки по решению Ставки были вывезены на Большую землю для организации аналогичных производств в других регионах страны.) А
блокадное телевидение, единственное в мире, которое начало работать в феврале 1942 года, самом <смертном> месяце блокады? А
совершенствование радиолокационных <редутов>, о существовании которых командование группы немецких армий <Север>, к счастью, даже не
подозревало? А лучший пистолет-пулемет тех лет конструкции Алексея Судаева? А <Накладка> (или <Голос с неба>), с помощью которой
ленинградские радисты срывали пропагандистские передачи радиостанций Германии и ее сателлитов, принуждая их к молчанию?
Во время войны за исключительные достижения в науке и технике тоже присуждались Государственные (именовавшиеся Сталинскими) премии.
За все минувшие годы в разных статьях, публикациях промелькнуло около десяти рассказов о получивших их замечательных людях. Но на
самом деле блокадных лауреатов было гораздо больше, только мы не знаем их имен. Вначале их работы были засекречены, а затем все
просто ушло в небытие...
Впрочем, уже слышу брюзжащий голос оппонента: <Что вы тщитесь со своей блокадой? Никому эта история уже не интересна. Сегодня надо
думать над тем, как развивать малый и средний бизнес, а не витать в облаках и не мечтаниями заниматься>. Что ж, существует и такая
точка зрения... Но, с одной стороны, почему бы и не помечтать, если хочется? А с другой стороны, невольно вспоминаю, как на
совещании социологов один из них, рассуждавший о том, что у нас путают понятия <уровень жизни> и <образ жизни>, неожиданно для
присутствующих привел в пример ленинградскую блокаду. Он сказал: <Судите сами. Уровень жизни был нижайший, а образ жизни -
высочайший!>
Хорошие примеры вопреки пословице тоже бывают весьма заразительны. Потому я продолжаю считать, что любой здравомыслящий, нормальный,
порядочный человек должен делать все возможное, чтобы о блокаде, которая является огромным и уникальным событием в мировой истории,
сохранить не просто общую память, а все, вплоть до деталей, до мелочей.
Это необходимо не только для чести павших и для славы здравствующих ветеранов. А прежде всего - для потомков.
Понятно, что нелепо и даже смешно взывать к образу великих предков в эпоху развития бандитского капитализма, когда идет бесконечный
передел собственности со стрельбой, борьба за власть, за любую должность, с которой можно хватать жирные куски. Но любые смутные
времена невечны. Силою вещей все неизбежно <устаканится>, придет в норму. А у нашего народа, как и у любого другого, нет другой
почвы, нежели та, на которой он живет. И будущее вырастает только из прошлого. Потомки наши неизбежно будут открывать блокаду
заново, удивляться, восхищаться силой, мужеством и красотой миллионов своих предков. Будет досадно, если они бросят в нашу с вами,
читатель, сторону упрек. Дескать, могли бы то, что надо, сохранить, да вот не сохранили...
Игорь Лисочкин
