Управление и новые социальные формы. Реквием по Западу (*+)
http://www.situation.ru/app/j_art_389.htm
Управление и новые социальные формы
Реквием по Западу
В.Зотов, "Эксперт"
Рецензия на книгу П. Бьюкенена "Смерть Запада" и беседа с А.Фурсовым
Реквием по Западу.
В 2002 г. в США вышла книга П. Бьюкенена "Смерть Запада", которую американская пресса сразу же назвала "шокирующим бестселлером".
Что это - подражание Освальду Шпенглеру, автору книги "Закат Европы", будоражившей многие умы весь XX век; попытка усилить мрачные
прогнозы грядущего: если О. Шпенглер говорил о "закате", то П. Бьюкенен говорит о "смерти", первый - о Европе, второй - о всем
западном мире, включая США?
Любой задающий такие вопросы сам же скажет, что книга Шпенглера писалась в годы Первой мировой войны и вышла в свет в мае 1918 г.,
когда для исторического оптимизма в Европе было немного оснований. Другое дело сейчас, когда Европа предстает в новом,
объединенном - экономически и политически - качестве. Когда США, возглавляющие Запад, выиграли "холодную войну" с СССР, примирились
с новой Россией и представляют единственную сверхдержаву в современном мире. Когда американские вооруженные силы способны эффективно
действовать на суше, на море, в воздухе и космосе, причем многократно превосходить коалицию своих гипотетических противников на
каждом из названных направлений.
Что же случилось с Европой и Америкой - богатой, очень заботящейся о себе, о своем здоровье нацией, какой смертельный недуг поразил
организм Запада? Может быть, все-таки это какое-то иносказание или просто фраза, рассчитанная на слабонервных людей? Ни то, ни
другое.
Патрик Бьюкенен - известный американский политик и серьезный исследователь. Он был главным советником трех американских президентов
от Республиканской партии, дважды - в 1992 и в 1996 г.-его кандидатура была в числе возможных претендентов на должность президента
от Республиканской партии, а в 2000 г. он выдвигался на должность президента США от Реформистской партии. П. Бьюкенен является
автором многих книг по вопросам внутриполитической жизни США и роли этой страны в современном мире. Пишет он просто, без особых
философских претензий, но весьма доказательно, со ссылками на цифры, факты, источники.
Диагноз Бьюкенена о смерти Запада, в том числе и Америки, основан на следующих констатациях. Западные нации, начиная с середины 60-х
гг, перестали воспроизводиться, их численность неуклонно уменьшается. В то же время в Азии (особенно в исламских странах, а также в
Индии, Китае), Латинской Америке и Африке численность населения быстро растет. Это незападное население, испытывающее голод и нищету
в своих странах, хлынуло в богатую Европу и в еще более богатую Америку в поисках лучшей жизни. Не отказываясь от своей культуры,
веры, своих ценностей, эти иммигранты-инородцы (foreign born) не просто деформируют западную цивилизацию, а уничтожают ее.
Все это находит свое отражение в подзаголовке книги "Как вымирающее население и нашествия иммигрантов губят нашу страну и
цивилизацию" [1].
Мы не ставим своей задачей спорить с Бьюкененом и тем более опровергать его выводы. Может быть, потребность в полемике появится
несколько позже. Сейчас же наша задача много проще - дать русскому читателю общий обзор этой книги, выделив ее основные сюжеты.
В послесловии к книге П. Бьюкенен сообщает о подписании контрактов на издание его книги "Смерть Запада" на русском, китайском и
испанском языках. Нам, к сожалению, не известно, какое именно издательство взяло на себя труд издать эту книгу на русском языке. Но
можно с уверенностью сказать, что российский читатель с большим интересом встретит ее.
Мы будем прямо цитировать П. Бьюкенена или излагать его мысли в соответствии с текстом книги.
"Культурная революция" и ее идейные провозвестники
Большевистская революция, начавшаяся со штурма Зимнего дворца в Петрограде в 1917 г., хотела создать нового социалистического
человека и построить коммунизм, отмечает Бьюкенен, но из этого ничего, кроме установления режима полицейского террора и воспитания
детей в духе ненависти к Западу, не получилось. Но вот другая революция (Бьюкенен называет ее "культурной", иногда "культурной и
социальной"), начавшаяся в 60-х гг. в студенческих городках Запада (кампусах) и нацеленная на разрушение традиционных культурных,
моральных и даже религиозных ценностей и жизненных ориентаций, быстро набрала силу и в итоге стала доминирующим фактором всей жизни
Запада - и частной, на уровне семьи, и общественной, на уровне государства. Бьюкенен так формулирует свою задачу: "В книге "Смерть
Запада" я хочу описать эту революцию - за что она выступает, откуда происходит, как захватывает нашу молодежь и что предвещает ее
триумф" (р. 8). И в другом месте: "Смерть Запада - это не предсказание или прогноз того, что будет; это описание того, что
происходит сейчас. Нации "первого мира" умирают" (р. 23).
Бьюкенен приводит такие данные. В 1960 г. мировое народонаселение насчитывало 3 млрд. человек, в том числе народы европейского
происхождения, включая американцев, австралийцев, канадцев - 750 млн., или 1/4. В 2000 г. численность мирового народонаселения
удвоилась и составила 6 млрд. Этот прирост дали в основном народы Азии, Африки и Латинской Америки. Численность народов европейского
происхождения, подвергшихся с середины 60-х гг. "культурной революции", возросла всего на 250 млн. человек, составив таким образом 1
млрд человек, или 1/6 мирового народонаселения. Согласно расчетам, за период 2000-2050 гг. мировое народонаселение возрастет еще на
3 млрд. и составит 9 млрд.человек. Доля народов европейского происхождения снизится до 1/10, т.е. произойдет не только
относительное, но и абсолютное уменьшение численности народов "первого мира" (см. с. 11-12). О недалеком будущем своей страны
Бьюкенен говорит как об "Америке третьего мира", а о будущем Европы - как о "континенте третьего мира".
Итак, те процессы, которые деформируют и ведут к гибели американское и все западное общество, Бьюкенен называет "культурной
революцией". Главное проявление этой революции он видит в уменьшении рождаемости в странах Запада и, соответственно, численности их
населения. Молодые представительницы прекрасного пола не хотят жить так, как жили их матери. Получив образование, они стремятся
сами, без мужей и их материальной поддержки, встать на ноги, предпочитают жить без семейных уз и забот.
Идею "не иметь мужей и детей" Бьюкенен связывает с тлетворным влиянием представителей "западного марксизма" - Д. Лукача (1903-1969)
и А. Грамши (1891-1937) и Франкфуртской школы "неомарксизма" - Т. Адорно (1903-1969) и Г. Маркузе (1898-1979). Были, конечно, и
другие идеологи, как, например, М. Хоркхаймер, М. Хайдеггер, Э. Фромм, но первые четверо - главные виновники "культурной революции",
укладывающей Запад на смертное ложе.
Все они европейцы; хотя Адорно и Маркузе, спасаясь от гитлеровского режима, ряд лет жили и работали в США и потому считаются
"немецко-американскими" философами. Они отвергли тот марксизм, согласно которому "классовая борьба необходимо ведет к диктатуре
пролетариата" (К.Маркс), как и тот, который провозглашает "первенство политики над экономикой" и другими сферами общественной жизни
(В.И.Ленин).
У Маркса и предшествовавших социалистов они взяли только одно - критическое отношение к буржуазному обществу и, перенеся эту критику
на "поздний капитализм", выдвинули два главных положения. Первое. Движущей силой революции является не пролетариат, который
обуржуазился и врос в это общество, а "аутсайдеры"-люмпены, безработные, преследуемые национальные и сексуальные меньшинства, а
также радикальные слои студенчества и гуманитарной интеллигенции, в международном плане-нищие массы "бедных" стран, противостоящие
"богатым". Второе. Слабое звено буржуазного общества - не власть, не государство (это, напротив, самые сильные звенья), а система
духовных ценностей - культурных, моральных, религиозных и определяемых ими семейно-брачных отношений. Бьюкенен приводит слова Лукача
о том, что "всемирный переворот в ценностях не может произойти иначе, как путем уничтожения старых ценностей и создания
революционерами новых ценностей". Бьюкенен пишет, что Лукач в 1919 г., будучи народным комиссаром культуры Венгерской советской
республики, инициировал введение в венгерских школах радикальной программы полового воспитания, в соответствии с которой детям
преподносились идеи свободной любви, устарелости моногамной семьи, тех религиозных предрассудков, которые лишают человека всех
удовольствий. Женщины призывались к восстанию против существовавших семейно-брачных отношений. Согласно Бьюкенену, эти идеи Лукача
получили реализацию через полвека в период "сексуальной революции" на Западе (см. р. 75).
Грамши, основатель и руководитель Коммунистической партии Италии и деятель Коминтерна, которого фашистский диктатор Муссолини много
лет держал в тюрьме, тоже, как выясняется, приложил руку к будущей "культурной революции" в Европе и США. Бьюкенен делает акцент на
идее Грамши, содержащейся в его "Тюремных тетрадях", о том, что марксистам в союзе с творческой интеллигенцией необходимо
постепенно - тихо, мирно, без какого-либо насилия - овладеть учреждениями культуры, образования, средствами массовой информации. И
когда это будет сделано, сознание людей изменится. Тогда и власть упадет прямо в руки "культурным революционерам" как созревший
плод.
Процесс перевода марксизма на термины культуры продолжили деятели Франкфуртской школы социальных исследований. Если для старых
марксистов врагом номер один был капитализм, то для "неомарксистов" таким врагом стала западная цивилизация, победа над которой
предполагала умерщвление христианской веры в душе западного человека. Если Маркс криминализировал класс капиталистов, то теоретики
Франкфуртской школы криминализировали "средний класс", видя в нем источник и опору фашизма. Единственное, что сближало старых и
новых марксистов, это понимание морали: все, что способствует революции, - морально, что препятствует ей - аморально.
С началом вакханалии фашизма в Германии главные теоретики Франкфуртской школы как евреи и марксисты предпочли "упаковать свою
идеологию" и переехать в Америку. Там, в Нью-Йорке, с помощью Колумбийского университета они основали новую Франкфуртскую школу и,
как пишет Бьюкенен, "перенацелили свои таланты и энергию на подрыв культуры страны, которая предоставила им убежище" (р.80).
В США Адорно и его сотрудники провели социологическое и психоаналитическое исследование разных типов личности с точки зрения
предрасположенности к принятию демократического или авторитарного руководства. По его результатам в 1950 г. вышла книга
"Авторитарная личность", которую Бьюкенен оценивает как самый популярный труд Франкфуртской школы, ее "запрестольный образ"
(altarpiece - р.81 ), как священный текст.
Пребывая на американской земле, деятели Франкфуртской школы создали новое оружие-"критическую теорию", которая представляла собой
"деструктивный по своему существу критицизм всех главных элементов западной культуры, включая христианство, капитализм, власть,
семью, патриархат, иерархию, мораль, традиции, патриотизм, сексуальные ограничения, лояльность, национализм, наследственность,
этноцентризм, обычаи и консерватизм" (р.80).
Самой беспощадной критике подверглась традиционная семья во главе с отцом-мужчиной. В этом усмотрели не просто неравенство полов, а
политическое неравенство. Такая семья рассматривалась как "авторитарная", представляющая собой "авторитарное государство в
миниатюре", где "семейный империализм воспроизводит национальный империализм". Согласно Э. Фромму, который стал фактическим
основателем феминизма в США, "разница между полами является фикцией западной культуры". А Адорно дошел до того, что объявил
патриархальную семью "колыбелью фашизма" (р.87). Масло в огонь "сексуальной эмансипации" подлил Маркузе. В своей книге "Эрос и
цивилизация" он объявил "принцип получения удовольствия" главным принципом жизни, что было с энтузиазмом встречено в студенческих
кампусах Европы. Маркузе стал "культовой фигурой", отмечает Бьюкенен. Не случайно во время студенческих выступлений в Париже в 1968
г. развевались знамена с надписью "Маркс, Мао, Маркузе" (р.86). И хотя позже Маркузе отказался от наиболее нигилистических положений
своей концепции, слово было сказано и продолжало находить свои жертвы как в Европе, так и в США. Причем жертвами стали не только
люди - молодые поколения, но и сложившиеся системы ценностей и отношений.
Смертоносные проявления "культурной революции" в Америке
Бьюкенен приводит много цифр и фактов, характеризующих культурную революцию в Америке. Иногда он повторяет некоторые сюжеты и
определения, констатируя, что ни одна нация в мире не подвергалась столь масштабным и кардинальным демографическим, культурным,
религиозным и другим изменениям, как США. Да и еще в столь короткий срок. "Всего за полжизни одного поколения, - пишет Бьюкенен, -
многие американцы увидели своего Бога развенчанным, своих героев оскверненными, свои ценности и культуру развращенными, свою страну
захваченной, а самих себя демонизированными экстремистами и слепыми приверженцами верований, которых придерживались поколения
американцев" (р.5).
В этих категоричных и безжалостных определениях, раскрывающих содержание культурной революции, явно звучит глубокая скорбь Бьюкенена
по поводу происходящего и уже происшедшего в его стране. В приводимых им цифрах-тоже.
Все социальные и культурные индикаторы указывают на то, отмечает Бьюкенен, что идея "не иметь мужей и детей" все шире
распространяется среди молодого поколения женщин Америки: если в 1970 г. только 36% женщин в возрасте от 20 до 24 лет были
незамужними, то в 1995 таких стало уже 68%, а процент женщин от 25 до 29 лет, которые "никогда не были замужем", поднялся с 10 до 35
(см. р.37).Настоящим бедствием американского общества стали аборты. Если до середины 60-х гг. в США ежегодно фиксировалось 6 тыс.
абортов, то в 1970 г., после подписания губернатором штата Нью-Йорк Рокфеллером и губернатором Калифорнии Рейганом самых либеральных
в Америке законов об абортах, их число увеличилось до 200 тыс. А в 1973 г., когда Верховный суд США объявил о том, что право женщин
на аборт защищено Конституцией страны, число абортов достигло 600 тыс.. С тех пор, несмотря на осуждение Папой Иоанном Павлом II
всех искусственных средств контроля над рождаемостью как аморальных для католиков, ежегодное число абортов составляет 1,5 млн. (см.
р.26,27).
В результате такого понимания гражданских прав женщин рождаемость в США упала до 1,4 ребенка на одну женщину, тогда как для
воспроизводства населения требуется 2,1 ребенка ("коэффициент рождаемости").
Другой составляющей этой революции является происходящее национально-этническое и расовое преображение американского общества. В
1960 г. только 16 млн. американцев не имели своих предков в Европе. Сегодня их число составляет 80 млн. (см. р.З). В 1960 г. белые
составляли 88,6% населения США, в 1990 г. - 75,6%, т.е. за 30 лет численность белого населения относительно небелого сократилась на
13%. Сегодня в США 31 млн иммигрантов. Половину из них составляют выходцы из Латинской Америки, четвертую часть - из Азии,
остальные - из Африки, Среднего Востока и Европы. Бьюкенен предупреждает, что если не будет изменена нынешняя иммиграционная
политика, то к 2020 г. процент белого населения в США может упасть до 61, а к 2050 г. евро-американцы как самая большая на
сегодняшний день и наиболее лояльная часть электората будут в меньшинстве (см. р.136, 141).
"Америка не обладает иммунитетом от сил сепаратизма, -пишет Бьюкенен.- Все шире распространяется ощущение того, что Америка тоже
разрывается по этническим и расовым швам... Не только в этническом и расовом, но и в культурном и моральном отношениях мы уже не
составляем один народ или одну нацию под Богом" (р.5).
Идеологической составляющей процесса смерти Запада является, согласно Бьюкенену, "война против прошлого". "Среди американцев нет
больше согласия в вопросах ценностей, истории или героев, - пишет он. - То, что одна половина Америки считает славным прошлым,
другая половина считает позорным. Колумб, Вашингтон, Джефферсон, Джексон, Линкольн и Ли - все эти герои старой Америки ныне
подвергаются нападкам. Даже такие наиболее американские слова, как равенство и свобода, понимаются по-разному разными американцами"
(р.145). "Новые американцы", которые выросли после 60-х гг., не любят старую Америку, считая ее "фанатичной, реакционной,
репрессивной и скучной страной".
В этом же направлении действует процесс "дехристианизации" Америки, возвращения к язычеству (dechristianization and paganization -
р.180). Небезынтересно отметить, что дехристианизацию США Бьюкенен объясняет не столько фактором иммиграции, т.е. тем, что приходит
в его страну извне, сколько факторами внутренней политики: секуляризацией школ ("там, где торжествует секуляризм, население начинает
сокращаться и вымирает") и особенно деятельностью Верховного суда США, который в последние десятилетия попал под влияние
"узаконенных идеологий" (judicial ideologies). Согласно последним, то, что раньше считалось противоправным, осуждалось и осуждается
сейчас христианской религией, становится вполне правомерным.
Бьюкенен считает, что "устранение Бога из американской общественной жизни было осуществлено не демократическим, а диктаторским
путем". В роли диктаторов выступают малоизвестные и вовсе неизвестные американскому народу члены Верховного суда, с которыми
Конгресс не хочет конфликтовать. "Если Америка перестает быть христианской страной, то это потому, что она перестает быть и
демократической страной. Это настоящий государственный переворот (coup d'etat)", - пишет T Бьюкенен (р. 188).
Демографические и этнонациональные процессы, происходящие в Америке, прямо или опосредованно отражаются в сфере политики, подрывают
стабильность общества и власти. Показателем может служить тот факт, что былая атмосфера соперничества двух основных политических
партий Америки - Республиканской и Демократической - уступила место атмосфере вражды и ненависти между ними, что наглядно
продемонстрировали президентские выборы 2000г. (на которых, напомним, кандидатом от Республиканской партии был Дж. Буш - младший, от
Демократической - А. Гор, а от Реформистской - П. Бьюкенен). Вспоминая эти выборы, Бьюкенен пишет: "Дикость нашей политики отражает
глубину морального разделения, которое сортирует нас как американцев. Сотни раз во время кампании 2000 г. избиратели подходили ко
мне и говорили, что они верят в меня и согласны со мной, но не могут голосовать за меня. Они были вынуждены голосовать за Буша, так
как только он мог не допустить прихода Гора в Белый дом, а " мы должны остановить Гора!" Эти слова не означали, что избиратели
просто не соглашались с Клинтоном и Гором, - подчеркивает Бьюкенен, -"они ненавидели их. Культурная революция отравила американскую
политику и худшее еще впереди"( р. 6-7). Кажется, этого не может быть, чтобы избиратели одной политической партии ненавидели (!)
лидеров другой партии не за ее программу (как подчеркивается в книге, отличия в программах этих двух партий несущественны), а просто
за то, что они из другого избирательного лагеря. Но Бьюкенену, конечно, виднее.
Политический "раздрай" значительно усиливается иммигрантским фактором. Иммигранты, естественно, предпочитают голосовать за тех
кандидатов (в президенты или губернаторы), которые способствуют получению ими американского гражданства. В результате возникает не
только зависимость высших должностных лиц от иммигрантов. "Выдвигается новая элита, которая захватывает ныне командные высоты.
Овладев институтами, формирующими и передающими идеи, мнения, верования и ценности -телевидением, искусством, увеселительными
заведениями, образованием, эта элита создает новый народ... Миллионы людей (американцев) стали чувствовать себя чужаками в своей
стране", - пишет Бьюкенен. Он вспоминает слова древнегреческого трагедийного поэта Еврипида (V в.до н.э.) о том, что "нет большей
печали на земле, чем потеря родины".
"Европа-ходячий мертвец"
Катастрофически плохо, по оценке Бьюкенена, обстоят дела и в Европе. Никогда еще со времени жуткой эпидемии чумы в середине XIV в"
унесшей жизни трети ее населения, Европа не сталкивалась с такой смертельной опасностью, как сейчас. На этот раз она вымирает, как и
США, по причине женской эмансипаций. Бьюкенен приводит следующие данные. Из 20 наций с самым низким коэффициентом рождаемости -18
европейских. Из 47 европейских наций только в мусульманской Албании обеспечивается воспроизводство населения. В Европе коэффициент
рождаемости составляет 1,4 ребенка на одну женщину.
Это значит, что если в 2000 г. во всей Европе - от Исландии до России - проживало 728 млн. человек, то к 2050 г. количество
европейцев (без учета новой иммиграции) уменьшится по разным подсчетам до 600-556 млн., а к концу 2100 г. до 207 млн. человеком,
р.12). К тому же население Европы сильно постареет. Бьюкенен приводит слова известного французского демографа А. Сови о том, что
Европа становится континентом "старых людей в старых домах со старыми идеями".
Что будет с европейскими народами, Бьюкенен более конкретно показывает на примере Германии в перспективе к 2050 г.:
численность населения сократится с 82 млн. до 59 млн. человек:
количество детей в возрасте до 15 лет уменьшится до 7,3 млн.:
треть населения составят люди старше 65 лет, количество пожилых людей более чем в два раза превысит количество детей;
население Германии составит около 0,67% мирового народонаселения, только один из каждых 150 человек на земле будет немцем, и немцы
будут среди самых старых народов в мире.
Есть и более долгосрочные прогнозы, на 2100 г., исходящие от ООН: если рождаемость в Германии сохранится на нынешнем уровне, а
иммиграции не будет, то численность ее населения сократится с 82 млн. человек до 38,5 млн., т.е. на 53% (см. р. 12-15).
Но иммиграция есть и будет. Причем она, легальная и нелегальная, приняла, как и в США, массовый характер. Уже сейчас в Германии
миллионы турок, во Франции миллионы алжирцев. В Лондоне этнические меньшинства составляют 40% населения, а к 2010 г. меньшинством
будут белые люди. "Дни Европы сочтены, - пишет Бьюкенен. - Массовая иммиграция из исламского мира изменяет этнический состав старого
континента ... Население Европы становится все более арабским и исламским ..." (р. 109).
В том, что в этих словах нет преувеличения, убеждает статья в "Известиях" от 1 февраля 2003 г. под названием "Бельгийский халифат".
Ее автор, Э. Гусейнов, пишет, что скоро в Европе, на территории Бельгии, может появиться новое государство - арабское. Его
официальным языком будет, естественно, арабский, а религией - ислам. Во всяком случае, уже сейчас улицы Антверпена - четвертого по
величине порта мира и самого богатого города Бельгии - наравне с полицией патрулирует сегодня одетая в черное мусульманская милиция,
составленная из молодых марокканцев. Здесь действует радикальная организация, называемая Европейской арабской лигой, которая требует
не только квоты для мусульман в государственных учреждениях, но и, главное, официального прекращения политики интеграции
иммигрантов - мусульман в бельгийскую жизнь. Над молодыми марокканскими милиционерами, следующими в кварталах иммигрантов по пятам
за полицией с плакатами "Плохие полицейские, Европейская арабская лига следит за вами", можно было бы посмеяться, если бы речь не
шла об очень серьезных вещах, а именно о попытке арабских иммигрантов создать параллельные государственным структуры власти. В
статье говорится, что ответственность за создавшееся положение несут социалисты, которые правят Антверпеном. Именно они в течение
десятков лет потворствовали переселению в Антверпен иммигрантов из Марокко и некоторых других стран Северной Африки.
Россия: "Catastroika"
Делая обстоятельный анализ предсмертной агонии Запада, Бьюкенен не обходит стороной и Россию. Не отделяя ее от Запада в
цивилизационном отношении, американский политик видит в ее организме те же процессы. Положение дел в России он называет точным и
горьким для нас словом -"катастройка", составленном из двух слов - "перестройка" и "катастрофа" [2]. Бьюкенен приводит данные,
согласно которым на декабрь 2000г. численность населения России составляла 145 млн. человек, коэффициент смертности на 70% превышал
коэффициент рождаемости. Даже массовая иммиграция в Россию русского и русскоязычного населения из бывших советских республик не
спасает положения. Уже к 2015 г. численность населения России снизится до 123 млн., к 2050 г. до 114 млн. человеком, р.17, 102).
Бьюкенен обращает внимание на то, что три четверти огромной российской территории находятся к востоку от Урала, а на Дальнем Востоке
проживает всего 8 млн. человек. На Чукотке, территория которой в три раза превышает территорию Англии, в 1990 г. проживало 180 тыс.
человек, в 2001 г. - 65 тыс., а через 5 лет останется всего 20 тыс. Небольшое число россиян занимает северную половину самого
большого континента в мире, территория которой превышает территорию США и представляет собой кладовую самых жизненно важных
ресурсов-лесоматериалов, нефти, золота", -констатирует Бьюкенен (р.102).
Он не говорит о стремлении США превратить Россию в эколого-сырьевой придаток Запада, о том, что значительная часть природных
богатств России уже принадлежит транснациональным корпорациям, замкнута на воспроизводственные процессы, приносящие доходы не
россиянам, а народам западных стран.
Зато благодаря Бьюкенену мы узнаем об опасностях, грозящих России с Юга, особенно со стороны Китая. Он напоминает, что численность
населения Китая составляет 1250 млн. человек и что Китай рассматривает некоторые части Сибири как свои "утерянные территории". Так,
порт Владивосток, нынешняя военно-морская база Тихоокеанского флота России, был основан в 1860 г. на территории, принадлежавшей до
того китайцам. В условиях, когда Россия потеряла территории Средней Азии и Кавказа, Пекин заявит о своих территориальных претензиях
к России. Бьюкенен называет даже время, когда это произойдет - ближе к середине этого века (см. р. 103).
Другую опасность, грозящую России с Юга, представляют, по мнению автора книги "Смерть Запада", бывшие советские республики
Центральной Азии - Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан. Как и на всем Востоке, численность их населения
быстро растет: в 2000г. она составляла 55,9 млн. человек, в 2025 г. составит 72, 4 млн. К этой группе государств Бьюкенен добавляет
и Афганистан, численность населения которого за тот же срок возрастет с 22,7 до 44,9 млн. человек (см. р.105).
Единственное спасение для России как европейской и христианской страны Бьюкенен видит в союзе с Западом. Повторяя эту мысль в
нескольких местах своей книги "Смерть Запада", Бьюкенен как бы не замечает возможного вопроса - а какой прок России от союза с
мертвецом?
Бьюкенен о внешней политике США
Из 10 глав книги "Смерть Запада" нет ни одной, специально посвященной вопросам внешней политики США. Но эти вопросы волнуют
Бьюкенена не меньше, чем внутреннее положение, складывающееся в США. Бьюкенен не относится к тем политикам, которые, как, например,
3б. Бжезинский, считают мир "великой шахматной доской" и рассчитывают на то, что в течение нескольких ближайших десятилетий
произойдет "узаконение" роли Америки "как первой. единственной и последней истинно мировой сверхдержавы" (Подчеркнутыми нами словами
заканчивается известная книга 36. Бжезинского "Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы". М.,
1999, с.254) Примечательно, что Бьюкенен даже ни разу не упоминает имени своего "визави" из числа демократов, который был советником
президента Дж. Картера по вопросам национальной безопасности. Не упоминает, но фактически спорит с ним по всем основным вопросам
внешней политики США
Прежде всего, Бьюкенен, ссылаясь на историю, показывает несостоятельность чьих-либо претензий на мировое господство: будьте империя
Александра Македонского, Римская империя. Арабская империя, Британская империя или Советская империя. Все они рано или поздно
разваливаются и гибнут. О мировом "господстве Америки" в настоящем или ближайшем будущем Бьюкенен, естественно, не говорит, ибо
Америка, как и весь Запад, "умирает". Что касается "геостратегических императивов" Америки, то они тоже выглядят у Бьюкенена
совершенно в другом свете.
Так, в расширении НАТО на Восток, ближе к границам России, изображаемого официальной американской пропагандой и теми, кто делает
внешнюю политику США, как естественный и никому не угрожающий процесс, Бьюкенен видит складывание "неоимпериалистического блока".
Действуя якобы от имени демократии и защиты прав человека, этот блок утверждает свое "суверенное право" карать такие небольшие
государства, как Сербия. "Отцам-основателям Америки было бы очень стыдно за то, - пишет Бьюкенен, - что сделали Клинтон и Олбрайт с
сербами - маленькой нацией, которая не нападала на нас, не угрожала нам, не искала войны с нами. А мы сокрушили Сербию так же
жестоко, как Гитлер" (р-242).
Бьюкенен предлагает вывести все сухопутные войска США из Европы и Азии, пересмотреть обязательства перед другими странами, принятыми
в период "холодной войны".
По-новому предстает и проблема отношений США с двумя ключевыми странами района Персидского залива - Ираком и Ираном, которые, по
мнению Вашингтона, представляют "средоточие зла" и против которых можно и должно применять военную силу. Бьюкенен пишет, что с
самого начала он выступал против войны США в Персидском заливе (1991 г.), мотивируя свою позицию следующим образом: победа Америки
неизбежно возложит на нее имперские обязанности по поддержанию порядка в Кувейте и всем регионе. Но долго это продолжаться не может.
Через какое-то время американцам это все надоест и они вернутся домой. Так же поступят англичане. И тогда Кувейт будет поглощен
Ираком или Ираном, демографический потенциал которых быстро возрастает. Вот данные Бьюкенена: население Ирака в 2000 г.-23,1 млн.
чел., в 2005 г.-41,0 млн. чел.; население Ирана соответственно-67,7 млн. чел. и 94, 5 млн. чел. (см. р. 107).
Тогда аргументация Бьюкенена не возымела действия. "Мы проиграли дебаты и Америка выиграла войну, но сегодня эта аргументация
выглядит еще более неотразимой", -подчеркивает американский политик (р. 107). Он значительно усиливает критику внешней политики США,
особенно в отношении исламских стран, хорошо понимая, что "буря в пустыне" отозвалась трагедией в США. "То, что случилось 11
сентября 2001 г., является прямым следствием интервенционистской политики США в исламском мире, где никакие угрозы нашим жизненным
интересам не оправдывают нашего массивного вмешательства", - пишет он. И дальше: "Мы республика, а не империя. И до тех пор, пока мы
не будем придерживаться во внешней политике принципа, завещанного нам нашими отцами-основателями - быть в стороне от раздоров и войн
в других странах, - не будет конца войне, не будет безопасности и мира в нашей собственной стране" (Р-242).
У Бьюкенена явно звучит сомнение в том, сможет ли Америка, проводящая в отношении Ирака и Ирана политику "двойного сдерживания",
справиться со своей задачей, тем более если у Ирана, уже имеющего баллистические ракеты, будет к 2025 г. и атомная бомба. Он
говорит, что северные корейцы демонстрируют всему миру, что даже небольшая страна, обладающая ядерным оружием, заставляет Америку
считаться с собой.
Представляют несомненный интерес те страницы книги, на которых говорится об Израиле и Среднем Востоке. Израиль - форпост и символ
Запада в этом регионе мира. И даже больше-это поле борьбы противоположных идей и психологической настроенности народов. Бьюкенен
приводит следующее высказывание одного английского историка: "Если десять человек верят во что-то настолько глубоко, что готовы
умереть за это, а двадцать человек верят во что-то настолько, что готовы проголосовать за это, то десять человек навязывают свою
волю двадцати".Приведя это интересное высказывание, Бьюкенен предлагает читателю посмотреть на Америку, Европу, Азию, Средний Восток
и определить, какие народы сегодня более предрасположены к тому, чтобы отдать жизнь за свои мечты (см. р. 120).
Говоря о развитии политической ситуации на Ближнем Востоке с момента образования государства Израиль в 1948 г., о войнах,
вооруженных конфликтах израильтян и арабов и их результатах, Бьюкенен приходит к выводу, что военное превосходство Израиля над
арабами не предотвратило его отступления. Сильные духом в конце концов одерживают верх над сильными в военном отношении. К тому же
происходящий "демографический взрыв" на Среднем Востоке делает совершенно бесперспективными какие-либо военные (со стороны Израиля и
Запада в целом) способы решения палестинской проблемы. Весьма показательно, что если в Израиле, в отличие от Запада, население
растет, то происходит это в основном за счет палестинцев, проживающих в Израиле: коэффициент рождаемости среди палестинских женщин в
Израиле составляет 4,5 ребенка, на западном берегу реки Иордан - 5,5, а в секторе Газа-6,6 на одну женщину-палестинку. Вот
прогнозируемые данные о росте народонаселения в 6 государствах Среднего Востока в первую четверть нынешнего века: в Израиле в 2000
г.-6,2 млн. человек, в 2025 г.-8,3 млн. человек: соответственно в Иордании - 6,7 и 12,1; в Египте - 68,5 и 95,6; в Сирии - 16,1 и
26,3; в Ливии - 3,3 и 4,4: в Саудовской Аравии - 21,6 и 40,0 млн. человек (см. р. 115).
Из этих данных видно, что если в 2000 г. "ближайшее арабское окружение" Израиля насчитывало в общей сложности 116,2 млн. человек, то
в 2025 г. оно составит 178,4 млн. человек. "Если демография есть судьба, - пишет Бьюкенен, - то Израиль находится в экзистенциальном
кризисе, который может только углубляться продолжающейся военной оккупацией (части арабских территорий -6.3.) и расширением
поселений".
Постскриптум
Нельзя сказать, что мнение П. Бьюкенена о начавшейся агонии Запада преобладает в американских научных и политических кругах. В 1998
г. в журнале "Свободная мысль" (N8) под рубрикой "Переосмысливая грядущее" были опубликованы ответы ведущих американских социологов
(П. Дракера, Л. Туроу, М. Голдмана, Д. Гэлбрейта, Ф. Фукуямы) на вопросы о противоречиях и перспективах мирового развития. Из шести
предложенных вопросов четыре относились к положению дел на Западе и были сформулированы весьма конкретно (например, "Какое
десятилетие - 60-е гг. , 70-е гг., 80-е гг. или 90-е гг. - отмечено наиболее значимыми социальными изменениями, происшедшими в
западных обществах после Второй мировой войны, и почему?" и "Можно ли определить складывающийся сегодня в западных странах
социальный порядок в позитивных терминах или же следует и далее пользоваться определениями, основанными на применении префикса
"пост-" ?". Ответы, естественно, были разными, но никто из американских ученых, "переосмысливая грядущее", а также вторую половину
XX в., не затронул проблемы П. Бьюкенена. Только П. Дракер, автор известной книги "Посткапиталистическое общество" (1995 г.), в
самых общих фразах сказал о том, что "основные события ожидают нас в демографической сфере".
В 2000 г. в США вышла книга "Власть в глобализирующемся мире" (редакторы-Д. Най и Д. Донахью). В главе, посвященной социальной и
культурной глобализации и роли Америки в этом процессе (ее автор - Н. Розендорф), тоже нет ни слова о социальной и культурной
революции, несущей смерть Америке и всему Западу. Напротив, все выдержано в бравурных и оптимистических - во всяком случае для
Америки - тонах.
Заключая повествование о книге Патрика Бьюкенена "Смерть Запада", очень хотелось бы высказаться в том духе, что ее автор, как
исследователь, слишком увлекся негативом, "перегнул палку", что он одинок в своем пессимизме. Но это не так. И на Западе, в том
числе и в США, есть немало людей, чьи взгляды на будущее близки взглядам Бьюкенена. Есть они и в России.
В 1997 г. в интервью "Независимой газете" выдающийся российский математик, один из главных создателей советской ракетной техники,
признанный авторитет в области теоретической механики академик Б.В. Раушенбах сказал следующее:
"Я разделяю самые пессимистические представления, хотя по натуре я оптимист, и душой и сердцем хотелось бы верить во все самое
лучшее. Мне уже за восемьдесят, я на склоне жизни и говорю прямо-у меня такое предчувствие, что мои внуки вряд ли будут жить так же,
как жили мы как представители некой расы великой культуры. Все это уйдет в прошлое, а дело будут делать - и хорошее дело! - желтые,
хотя им абсолютно чужда "белая" культура. Вот такой у меня прогноз.Причем я не утверждаю, что это будет нападение, нет, это будет
врастание, мы просто вымрем. А на пустые места придут китайцы и другие народы, которые успешно плодятся. Все будет происходить
нормально и естественно". (НГ-Е1, 1997,03.07.)
Начавшийся XXI век покажет, кто более прав - пессимисты или оптимисты. Ждать осталось недолго.
1. Patrick J. Buchanan. The Death of the West. How Dying Populations and Immigrant Invasions Imperil Our Country and Civilization.
N. Y.: St. Martin's Griffin Edition, 2002.-310 p.
2. Позволим в этой связи сделать одно небольшое уточнение. Употребляя это новое слово, Бьюкенен ссылается на Российскую Академию
наук (р.104) . Между тем одна из книг известного российского ученого и политического писателя А.А. Зиновьева, вышедшая на Западе еще
в 1988г., вслед за книгой "Горбачевизм", называлась "Катастройка".
В.Д. ЗОТОВ доктор философских наук, профессор Реквием по Западу. // Социально-гуманитарные знания (Москва).- 26.08.2003.- 004.-
C.3-19
Правящие элиты Запада уже осознают, что сохранить свои позиции в мире они могут, только покончив с капитализмом. Первой жертвой этих
революционных изменений в глобальном мире станет западный средний класс
В сентябре на греческом острове Родосе прошел мировой форум "Диалог цивилизаций", организованный российским Фондом Святого апостола
Андрея Первозванного, Центром национальной славы России, греческой Titan Capital Corporation и индийской Kapur Surya Foundation.
Форум, на который прилетели интеллектуалы более чем из тридцати стран мира, получился сумбурным, но на редкость единодушным
мероприятием. Проигнорированный американскими и британскими учеными и общественными деятелями, форум, целью которого декларировался
"конструктивный диалог представителей мировых элит", превратился в монолог о губительном воздействии на мировую систему процессов
глобализации и односторонних действий США, которые директор люксембургского Института международных исследований Арман Клесс назвал
в своем эмоциональном выступлении "империей зла". Как заявил индийский интеллектуал, бизнесмен и меценат Джагдиш Капур, "в настоящее
время все мы находимся в плену парадигмы "вооруженного и защищенного потребительства", одним из прочих качеств которого является
оболванивание масс и маргинализация интеллектуалов".
Случайно или нет, но на форуме собрались единомышленники, которые - в отсутствие диалога с англосаксонскими исследователями -
оказались в положении маргиналов и даже радикалов.
Заметим, что маргинализация научного мира становится возможной уже хотя бы в силу того, что наиболее серьезные ученые работают на
стыке различных дисциплин. Ведь только находясь в подобном "пограничном состоянии", сегодня можно создать новую теорию - старыми
выкладками нынешние политические, культурные, экономические и социальные процессы не объяснить. Директор Института русской истории
Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Андрей Фурсов, с которым мы познакомились на родосском форуме,
работает на стыке нескольких дисциплин. Он занимается историей России и кочевых империй Евразии, философией истории и историей
идеологий, прежде всего капиталистической, глобалистикой и проблемами "серых зон". Кроме того, в российской академической науке
Фурсов является одним из наиболее интересных и глубоких исследователей марксизма. В результате формируется целостный комплекс, на
основе которого он и разрабатывает собственную теорию и дисциплину - историю социальных систем. "Эксперт" обратился к ученому с
вопросами, суть которых можно свести к одному: в каком мире нам придется жить в ближайшие двадцать-тридцать лет? Чтобы представить
себе его образ, как и картину более отдаленного будущего, нам неизбежно пришлось заглянуть в прошлое.
- Будем констатировать, что прежняя мировая политическая и экономическая система если еще не сломалась, то у же находится на сломе.
Маркс создавал свою теорию на похожем - переходном - этапе?
- Маркс попытался создать не альтернативную экономическую, политологическую или социальную теорию, а целостную дисциплину -
общеевропейскую теорию развития системы. Он попытался преодолеть капиталоцентризм в социальной науке девятнадцатого века с ее очень
четким делением на три дисциплины - экономику, социологию, политологию. Маркс работал на входе в эпоху индустриального капитализма и
уже в силу этого актуален для нас. Сейчас любой исследователь оказывается в похожей ситуации, но только на выходе из этой эпохи и на
входе в новую. Скажем, у политологии для объяснения многих новых явлений нет аппарата, нет языка, которым можно было бы
концептуализировать их. Политология, как и социология, отражает партийно-политическую структуру мира, которая либо отмирает, либо
вообще во многих странах не существует. Это объективно сужает ее оперативное поле и возможности изучения и понимания современной
истории. Социология и политология фиксируют главным образом исчезающую натуру. Поэтому не случайно на Западе сейчас начинается
ренессанс Маркса. Вместе с ним начнется ренессанс социальной теории. Уйдет мода на эмпирические англосаксонские исследования. Мир
уже изменился, а мы отвечаем на проблемы вчерашнего дня. На наших глазах умирает политика, а мы по-прежнему смотрим на мир сквозь ее
призму.
- Кстати, об этом говорят многие философы и историки, но все же до конца не ясно, что вы имеете в виду?
- Чтобы объяснить, что такое смерть политики, надо объяснить, зачем она появилась. Политика появилась чуть позже рынка, потому что в
феодализме производственные отношения были внеэкономическими. Потом возник рынок, и производственные отношения стали экономическими.
Возникла проблема, как регулировать неэкономические непроизводственные отношения. Для этого и появилась политика, если понимать под
ней не только борьбу за власть, а властные отношения между субъектами. Политика появляется только тогда, когда появляется
индивидуальный субъект, частное лицо. Между рабом и рабовладельцем не может быть политических отношений.
Что такое частная собственность в Древнем Риме? Есть pater familias - и он распоряжается всей семейной собственностью. А нам
говорят: вот в Риме была частная собственность и была государственная. Не было там частной собственности, и не было политики в нашем
понимании этого слова.
Вот возьмем середину четвертого века. Черная смерть выкосила население Европы. Изменилась сделочная позиция крестьян по отношению к
сеньорам. В такой ситуации сеньор постепенно превращался бы в лучшем случае в богатого крестьянина. И тогда знать поняла, что нужно
усиливать центральную власть. Возникли "новые монархии", в это время Европа открывает Америку и возникает новое международное
разделение труда. Идет борьба в самой Европе, религиозные войны. Капитализм и стал сначала побочным, а потом главным следствием этих
процессов. Он решил проблему "сохранения элит" - девяносто процентов тех фамилий, которые были у власти в Европе в 1448 году,
остались у власти в 1648 году. Между античными элитами и элитами феодального общества нет никакой преемственности - там великое
переселение народов все смело. Феодализм же плавно трансформировался в капитализм. Не было никаких буржуазных революций - феодалы
постепенно превратились в буржуазию. Иными словами, капитализм оказался средством отсечения от общественного пирога тех групп,
которые к нему рвались. Это можно назвать мутацией. Разумеется, в реальности феномен политики сложнее, чем та схема, которую я
нарисовал. Но я сознательно изобразил скелет, идею. В любом случае homo politicus возникает одновременно с homo economicus. Так вот
сегодня голосование, выборы не меняют социально-экономическую ситуацию, а, следовательно, политика перестает быть регулятором
социальных и экономических процессов, полем борьбы. Политика отмирает еще и потому, что уходят в прошлое государство и гражданское
общество. И верхушка Запада хорошо осознала: чтобы сохраниться у власти, нужно заканчивать с капитализмом. Должен состояться его
демонтаж.
- Интересно, что в ощущении именно этих процессов на Западе вдруг заговорили о "конце истории", о "столкновении цивилизаций". В
какой мере эти идеи имеют отношение к реальности в глобальном мире?
- Я считаю, что тезис о столкновении цивилизаций ложен. Цивилизации не могут сталкиваться. Книги Фрэнсиса Фукуямы "Конец истории" и
Самуэля Хантингтона "Столкновение цивилизаций" - это типичные интеллектуальные вирусы, которые отвлекают внимание от серьезных и
реальных проблем. Хантингтон, безусловно, очень интересный человек. Он был еще известен во время вьетнамской войны как специалист по
антипартизанской тактике. То, что именно такой специалист-практик написал внешне философскую и геополитическую книгу, означает, что
на нее появился запрос времени. Но он ничего нового не придумал. Он взял тезис Хомейни о столкновении цивилизаций ислама и Запада и
развернул его в другую сторону. Но тот факт, что интересы сейчас артикулируются на языке цивилизаций - это очень интересно. Почему
это произошло? Потому что национальное государство слабеет. Глобализация и научно-техническая революция создали такую ситуацию,
когда нажимаешь на кнопку - и капитал в виде электронного сигнала летит через пространство. Государство не контролирует рынки
капиталов. В известном смысле схема Хантингтона - это попытка скрыть реальные конфликты эпохи или просто их закамуфлировать. На
самом деле конфликты идут совершенно другие и касаются глобального мира. Я думаю, что более близки к истине другие исследователи.
Например, известный японский менеджер Кенити Омаэ, которого назвали Мистер Стратегия, написал две знаменитые книги - "Мир без
границ" и "Упадок национального государства". Регион-экономика - это антитеза "миру-экономике" Броделя и Валлерстайна. Речь идет о
феномене, когда, скажем, три города в разных странах - Пенанг (Малайзия), Медан (Индонезия) и Пхукет (Таиланд) - связаны между
собой: торговые потоки идут между ними, и это своего рода островок процветания. В регион-экономике должно быть не менее пяти
миллионов человек населения, иначе ее эффективность не обеспечить. Но не больше тридцати миллионов, потому что будет много бедных.
Глобализация - это и есть двести-триста очень продвинутых узлов, где концентрируются современные информационные технологии, капитал.
Эти узлы связаны друг с другом материально и виртуально. Все остальное исключено - отсечено.
- А вот интересно, какое бы вы дали определение глобализации?
- Глобализация - это такой процесс производства и обмена, в котором благодаря господству информационных (то есть "нематериальных")
факторов над вещественными ("материальными") капитал, превращающийся в электронный сигнал, оказывается свободен практически от всех
ограничений локального и государственного уровня - пространственных, материальных, социальных. Это победа времени над пространством.
И, естественно, тех, кто контролирует время и капитал, над теми, кто контролирует пространство и государственную власть.
Глобализация - это еще и процесс исключения из экономических процессов восьмидесяти процентов мирового населения. Глобальный (он же
"пуантилистский", точечный) мир - это система связи двадцати процентов населения планеты. Для объяснения этого явления польский
социолог Зигмунд Бауман изобрел два термина - глобалы (globales) и локалы (locales). Глобалы живут в глобальном надстрановом мире,
перемещаясь, например, по сети отелей Hilton в качестве бизнесменов, политиков, медиаинтеллектуалов, на худой конец, туристов.
Локалы покидают свое местожительство либо в качестве беженцев, либо в качестве мигрантов, законных (около ста миллионов) или
незаконных, но в любом случае попадают из одного локуса в другой. Локализация становится обратной, темной стороной глобализации.
Локальный человек останется локальным навсегда. Еще одно следствие новой эпохи - "серые зоны". Этот термин пришел из
радиоэлектроники, он обозначает часть пространства, не "просматриваемую" радиолокаторами. В "серых зонах" государство почти
полностью утратило контроль, власть там приватизирована либо племенами и кланами (огромные пространства в Африке), либо преступными
сообществами - чаще всего наркокартелями ("золотой треугольник" на стыке Бирмы, Таиланда, Лаоса; Афганистан, Колумбия),
сепаратистскими и партизанскими движениями, правыми "отрядами самообороны". "Серыми зонами" могут быть отдельные районы городов
(Байшада Флуминенсе в Рио-де-Жанейро, Южный Бронкс в Нью-Йорке) - все это делает глобализирующийся мир еще менее однородным. Это не
тот однородный и рационально-либеральный мир, который рисуют Жак Аттали в "Он придет" и Фрэнсис Фукуяма в "Конце истории".
- Но не возникает ли вместе с глобализацией капиталов такой феномен, как глобализация рабочей силы?
- Глобализация рабочей силы идет совсем другими темпами. Капитализм в свое время решил проблемы ее переизбытка в своем ядре,
вытеснив лишних на полупериферию. Обратите внимание - волны колониальной экспансии в развитии капитализма появлялись не постоянно, а
после серьезных кризисов внутри него самого. Капитализм открывал новые рынки, где можно было сбывать товары. В чем особенность
первой и второй мировых войн? Это войны, в которых впервые совершенно сознательно уничтожалась инфраструктура - чтобы ее потом
восстанавливать и делать на этом деньги. Если индустриализация требовала большого по численности рабочего и среднего класса, то
наукоемкое постиндустриальное производство не требует этого. В начале девяностых годов у фирмы Microsoft было сорок девять филиалов,
и во всех них работало шестнадцать тысяч четыреста человек. Им больше не нужно.Капитализм сегодня стал планетарным - и кризис ему
просто некуда вытеснять. Так что проблемы придется решать изнутри. Совершенно ясно, кто будет первыми жертвами: это средний класс и
верхняя часть рабочего класса, то есть те социальные группы, которые были в главном выигрыше с 1945-го по 1975 год. Ситуация
осложнена, как утверждает Патрик Бьюкенен, еще и борьбой внутри самой западной цивилизации между Западом и Постзападом. Речь идет о
том, что в самом западном мире формируются анклавы (в США это "мексиканский" анклав, в Центральной Европе - турки, во Франции -
арабы и африканцы, которые там живут уже в течение нескольких поколений). Об этом писал и Тойнби - над ним смеялись либералы и
марксисты в шестидесятых-семидесятых годах. Он говорил о так называемом внутреннем пролетариате, который подрывает систему. Вот этот
внутренний пролетариат есть сейчас в ядре всего западного мира. Это выходцы из Азии, Африки и Латинской Америки. Этот пролетариат не
имеет тех прав, что белое население, но у него есть своя форма организации в виде религии, например ислама. Лет через пятьдесят
вопрос станет очень остро: будет масса старого белого населения, а с другой стороны - масса молодого, экс-мексиканского,
экс-африканского, экс-арабского населения, которое останется бедным и низкооплачиваемым. Как в такой ситуации англосаксонской,
французской, немецкой верхушке сохранить свои позиции? И ведь сделать с миграцией ничего нельзя - если ее остановить сейчас,
экономические последствия будут тоже катастрофическими. Тут возникает худшая из ситуаций: на социально-экономическую поляризацию
накладываются не просто этнические противоречия, а расово-этнические. Это динамит. Почему взорвалась в 1640-е годы Украина? Потому
что там к экономическому гнету шляхты добавился религиозный гнет католиков. В этом смысле Европа уже прошла точку возврата - тут уже
ничего не поделаешь. Белая элита правила в мире два века, и время ее уходит.
- Говоря о западном среднем классе, который больше всего пострадает, вы назвали "точкой отключения" его от "пирога" 1975 год. Почему
именно это время?
- Процессы, которые пошли в то время, многие называют великим эволюционным переломом. В двадцатом веке был совершенно потрясающий
период, который всех ввел в заблуждение. Это период с 1945-го по 1975 год, когда было благоприятным экономическое положение, когда
Запад должен был замирять свой рабочий и средний класс, чтобы они, не дай бог, не голосовали за социалистов и коммунистов. Нужно
было откупаться от них. Был СССР, который маячил рядом. Результатом социальных уступок стало так называемое wellfare state - это
можно перевести как "государство всеобщего собеса". До тридцати-пятидесяти процентов доходов изымалось в виде налогов и
перераспределялось. В результате возник слой, который я называю "социалистической буржуазией", и костяк среднего класса расширился
за счет людей, которые не были буржуазией по источникам дохода, но могли позволить себе буржуазное потребление. Но в начале
семидесятых годов все сломалось. Грянул нефтяной кризис, США отказались от золотого стандарта (девальвация), началась
научно-техническая революция. В 1975 году СССР одержал сокрушительную победу над США - на той фазе холодной войны. Америка проиграла
войну во Вьетнаме, состоялось Хельсинкское совещание, на котором Запад юридически признал то, что произошло в Европе в 1945 году.
Тогда же рухнул традиционный правящий слой США, который формировался на их Восточном побережье и правил сто семьдесят лет. После
1975 года все президенты США были выходцами либо с запада страны, либо с юга. А что это значит? К власти пришли те группы, которые
тесно связаны с глобальной системой. Восточное побережье - это традиционно правящий класс Америки как государства. Америка после
1975 года стала "глобальной Америкой". Используя достижения НТР, Запад раскрутил процессы глобализации, одной из жертв которой стал
Советский Союз. Мы привыкли говорить, что СССР потерпел поражение в холодной войне, а Америка выиграла. Но от того, что Советский
Союз проиграл, строго говоря, выиграли не Соединенные Штаты, а прежде всего Япония и Германия. Америка выиграла тоже, но возникает
вопрос: какая Америка? Это была уже другая страна - культурная революция изменила ее лицо до неузнаваемости.
- И вот тут интересно, как культурная революция вообще стала возможна - кто ее инициировал?
- Такой марксистский мыслитель двадцатого века, как Антонио Грамши, в тридцатых годах понял, что Запад нельзя сокрушить
политическими способами, и выдвинул концепцию "культурной гегемонии". Он доказал, что буржуазия занимает свои позиции не только
потому, что у нее есть дубинка в лице государства, но и с помощью культуры, которая способна навязывать культурные стереотипы
другим. Поэтому Грамши заговорил о том, что победу над буржуазией нужно одержать в сфере культуры. Его идеи потом развивала
франкфуртская школа в лице Маркузе, Хоркхаймера, Адорно и других. После прихода к власти Гитлера многие из них переехали в Америку.
В течение пятидесятых годов они вбивали американской молодежи в голову то, что западная культура - это плохо, государство - это
плохо. Индивидуализм - хорошо. Нужна контркультура.
В 1968 году все рвануло. Возникла контркультура, в которой критиковалось старое левое движение, роль государства и утверждалось, что
рабочий класс свое отжил.
В тех событиях очень важен был мотив индивидуальной прибыли - он реализовался в шоу-бизнесе, продаже травки, наркотиков. Прибыль эта
нужна была для того, чтобы больше потреблять. Это был революционный радикальный путь для молодежи в потребительское общество. Десять
лет спустя пришел Рейган с идеями неолиберализма, и они все скопом проголосовали за него. Это молодое поколение, вскормленное левой
культурой, заняло политические высоты и впоследствии одержало победу над Советским Союзом, но не в классической холодной войне.
Победила Америка - но не как государство, а как глобальный монстр. Это как тот самый добрый молодец, который нырнул в котел с
кипящей водой и вдруг вынырнул еще лучшим. Советский Союз в лице Михаила Горбачева решил нырнуть в тот же котел - и там сварился.
- Бьюкенен в своей книге "Смерть Запада" говорит, что именно это поколение губит современную Америку, губит ее христианские
ценности...
- Он фиксирует то, что я называю "Глобамерика". Речь идет о поколении, которое относится к Америке не как к государству, а как к
постзападному постхристианскому образованию. Мы имеем дело с Америкой как наиболее развитой частью глобального мира, где
христианские ценности вовсе не доминируют, где царит мультикультурализм, где либеральные ценности доведены до предела - до
самоотрицания. Какая же эта свобода, если ты не можешь высказывать свое мнение о гомосексуальности, о женском движении, о расовых
проблемах? С помощью всякого рода меньшинств была сломлена традиционная мораль. То же самое происходит и с "рыночным
фундаментализмом". Он доводит рынок до такой ситуации, когда тот превращается в монополию - то есть в свою противоположность.
- Из ваших слов складывается впечатление о каком-то глобальном революционном заговоре в духе конспирологии.
- Мы, безусловно, рационализируем сейчас то, что осуществляется не совсем рациональными способами. Но вы посмотрите, как рухнул
Древний Рим. Были богатые, были бедные, были германцы, которым позволяли селиться на границах. Они стали заниматься земледелием,
произошел демографический взрыв. Они стали давить - сначала в Риме изменилась мода и культура, Рим начал гнить изнутри, а потом эта
масса его смела - начался массовый грабеж в пределах Римской империи. А элите бежать некуда. Нет такого места, где она могла бы себя
чувствовать safe and secret. Это означает, что либо элите придется делиться, чего она никогда не любит делать, либо грянет
серьезнейший катаклизм. Это как появление замков в поздней античности и раннем Средневековье. Но за стенами тоже не отсидишься.
Иммануил Валлерстайн как-то сказал мне: "Америку где-нибудь в 2020-е годы ждет своя перестройка, но в отличие от советской она будет
значительно более кровавой, потому что в ней будут замешаны расовые и этнические проблемы, которые находятся не на периферии
системы, а внутри нее".
- И все-таки, что может произойти в эпоху, скажем так, "пика глобализация с опорой любого государства - средним классом?
- Недавно на Западе появилась теория "20:80", то есть двадцать процентов богатых, восемьдесят - бедных. Никакого среднего класса. Но
для Индии это будет, скажем, пять-девяносто пять, для Бразилии три-девяносто семь. Для России это будет максимум десять-девяносто.
Речь идет о тенденции к вымыванию среднего класса. А ведь еще Тойнби в 1947 году написал: "Будущее Запада в значительной степени
обусловлено судьбой его среднего класса". Его крушение приведет к крушению западных обществ. Ведь глобализация отсекает не только
одни страны от других. Она рассекает целые страны, потому что можно быть частью глобального сообщества, живя в Москве, Питере или в
Нижнем Новгороде. И можно жить в этом же городе, но никогда не быть частью глобального сообщества и не иметь возможности получить к
нему доступ - ни в виде информации, ни в виде лекарств, ни в виде пособий. Границы между глобалами и локалами могут проходить по
одной и той же лестничной клетке. Но рано или поздно эти миры столкнутся. К тому же, поскольку главными становятся информационные
факторы, борьба идет именно за интеллектуальные факторы производства, а это значит, что часть интеллектуалов уйдет к
"эксплуататорам", а часть - в никуда, потому что не требуется столько народа для эксплуатации. Одно из главных противоречий нового
века, по-видимому, будет заключаться не во взаимоотношениях эксплуататоров и эксплуатируемых, а во взаимоотношениях эксплуататоров и
эксплуатируемых с одной стороны и всеми остальными - с другой. Последние будут проситься: возьмите нас в эксплуатацию! И будут
бороться за то, чтобы их эксплуатировали.
- Какие политические события новейшего времени стали или станут ключевыми в определении будущего двадцать первого века?
- Двадцатый век завершился на переломе семидесятых и восьмидесятых годов. До сих пор не оценено по достоинству значение иранской
революции 1979 года. Это была первая революция, которая проходила не только не под левыми и не под марксистскими лозунгами, а вообще
не под светскими. Это мартовские иды современности, иды модерна на мусульманской периферии. В 1979 году победил еще один, теперь уже
рыночный фундаменталист - Маргарет Тэтчер в Великобритании.
- А еще в 1979 году СССР ввел свои войска в Афганистан, а в Саудовской Аравии восстали ваххабиты.
- Совершено верно. Есть такой термин - "каскадное событие", то есть ряд событий, которые на самом деле - единое целое. В истории
было два таких периода. Я их называю "длинные двадцатые" - это 1914-1934 годы, когда была решена судьба двадцатого века. Тогда,
сказал бы Фернанд Бродель, состоялась "пересдача карт истории", то есть кто ухватил козыри, тот выиграл. Менее судьбоносный, но
очень насыщенный период - это "длинные пятидесятые" в девятнадцатом веке: 1848-1868 годы. Во время оформления марксизма - между
"Манифестом коммунистической партии" (1848) и первым томом "Капитала" (1867) - уложилась целая эпоха, начавшаяся европейской
революцией 1848 года на Дальнем Западе Евразии и окончившаяся реставрацией Мэйдзи на Дальнем Востоке. За эти двадцать лет мир
изменился неузнаваемо. Возможно, такой же период - и это будет ясно лет через десять - был в 1979-2001 годах. У Юрия Трифонова есть
такая фраза: "Трудно понять время, когда ты внутри него". Но я бы добавил: "Лучше всего понимать время, когда ты и вне, и внутри
него". Мы сейчас оказались в очень интересной ситуации: старый мир, безусловно, рухнул. Он рухнул окончательно в 1991 году. Ушла
эпоха. Новая - еще не началась. Мы еще живем в постсоветской системе - новое начнется, когда будет отброшена приставка "пост". Запад
тоже живет в переходной системе - ранняя форма глобализации закончилась 11 сентября 2001 года. Сейчас формируется новая эпоха,
которая еще только наполняется реальным содержанием.
- И сколько, по вашему мнению, будет длиться этот переходный этап?
- Эти процессы будут длиться еще лет десять-пятнадцать - и возникнет новый мир. Новые эпохи побеждают, когда приходят новые люди.
Даже те, кому сейчас от тридцати до сорока, несут отпечаток старого времени. Это как улыбка Чеширского кота на эпохе. Когда эта
улыбка исчезнет - тогда родится новый мир. Это как те ребятишки, которые бунтовали в шестидесятых и пришли к власти в конце
восьмидесятых - через двадцать лет. Может, к власти пришли не те, кто курил травку, но уж точно те люди, которые были пропитаны
идеями контркультуры. Мы живем в такое время, когда видим прошлое и в принципе видны некие контуры будущего. Такие периоды,
выражаясь терминологией Ильи Пригожина, называются "точками бифуркации" - когда одна система подходит к кризису и у нее появляется
максимум вариантов выбора в некоем широком коридоре.
- Как вы думаете, кто те главные игроки, которые попытаются "ухватить козыри при раздаче карт истории"?
- По сути в ближайшие тридцать лет будет идти схватка в основном трех корпораций: между англосаксонами, арабами и китайской
верхушкой как единой с китайской диаспорой корпорацией - они и разыграют между собой будущий мир. Причем арабы выступают здесь в
лице представителей так называемой диванийи, то есть глобальной корпорации, которая активно спекулирует на нуждах арабских локалов и
рекрутирует их на глобальную борьбу. Схватка между верхушками может закончиться и вничью, но на них будет сильно давить местное
население. Сейчас мы переживаем фантастический период в истории. Такого опасного, такого напряженного, такого интересного периода,
как сейчас - я имею в виду период 1975-2025 годов, - никогда не было. Если двадцатый век начинался под лозунгом книги
Ортеги-и-Гассета "Восстание масс" (1929), то закончился под лозунгом книги Кристофера Лэша "Восстание элит" (1996). Сейчас решается
судьба западного среднего класса, капсистемы и, возможно, земной цивилизации.
***
Голосование и выборы не меняют социально-экономическую ситуацию, а, следовательно, политика перестает быть регулятором социальных и
экономических процессов, полем борьбы. Политика умирает
***
В самом ядре западного мира есть "внутренний пролетариат", и он обитает в анклавах: в США это "мексиканский" анклав, в Центральной
Европе это турки, во Франции - арабы и африканцы, которые там живут уже в течение нескольких поколений. Этот пролетариат не имеет
тех прав, что белое население, но у него есть своя форма организации в виде религии, например ислама. Лет через пятьдесят вопрос
встанет очень остро: будет масса старого белого населения, а с другой стороны - масса молодого, экс-мексиканского, экс-африканского,
экс-арабского населения, которое останется бедным и низкооплачиваемым
Фото:
- Андрей Фурсов
Родос-Москва
