"Спецназ России". С. Васильев. Пересмотр границ (*+)
http://www.specnaz.ru/etnopolitika/444/
Сергей Васильев
ПЕРЕСМОТР ГРАНИЦ
Возникновение каждого нового этнического кризиса на Балканах снова ит снова возвращает нас к проблеме границ в сегодняшнем мире.
Наиболее явно абсурд идеи <нерушимости границ> проявился в процессе деколонизации Африки и на сегодняшних Балканах, но <Африка -
далеко>, от нее еще можно отмахнуться, а от балканских проблем, как показал весь опыт XX века, никак не отмахнешься.
Африканские границы возникали совершенно произвольным образом - от точки встречи солдат разных колониальных держав граница
прочерчивалась дальше <в джунгли> зачастую просто по линейке. Никого, разумеется, не заботило, что десятки народов оказались
разделены этими границами. После предоставления независимости границы вчерашних колоний были объявлены <нерушимыми границами
суверенных государств>, а естественное желание разделенных народов воссоединиться было объявлено <трайбализмом>, которому нет места
в современном мире. За <трайбализм> бьют, и бьют больно. Что характерно, бьют представители тех этнических групп, которые
контролируют власть в новообразованных государствах. Т.е. борьба с трайбализмом самым естественным образом свелась к межэтническим
войнам, которые сегодня охватили практически весь континент, и никакого выхода из этого кровавого безобразия не предвидится.
На Балканах ситуация немного отличалась от африканской. Новые границы возникали там в процессе русско-австрийской реконкисты
европейских владений Османской империи. Кабинетная политика XVIII-начала XIXвв., от Екатерины и Марии-Терезии до Николая Павловича и
Франца I, озабоченная исключительно ювелирно точным соблюдением силового баланса между державами, приводила не только к разделению
народов, но и к возникновению совершенно искусственных буферных образований вроде Румынии, лишенных не только исторической традиции,
но и - на момент их образования - даже этнического единства.
Причем традиция создания искусственных государств надолго пережила <политику кабинетов>, выродившись со временем в откровенный
бандитизм великих держав.
Самым ярким примером такого государствообразующего бандитизма было возникновение Албании - страны, созданного исключительно <назло>
Сербии и России. После Первой балканской войны 1912 года союзники - Сербия, Болгария, Греция и Черногория - предполагали, что эта
территория будет разделена между Сербией и Грецией. Но Австрия, категорически не желавшая допустить выхода Сербии к Адриатическому
морю, потребовала создания Албании и в подтверждение серьезности своих намерений начала частичную мобилизацию. Единственным
адекватным ответом могло бы быть начало мобилизации в России, но Россия на тот момент была <не готова к войне>: Вот только к войне
на тот момент не был готов никто. В том числе - и Австрия, и Германия (что наглядно подтвердил случившийся чуть позже <марокканский
кризис> - когда немцы, после первых признаков того, что ситуация может в самом деле привести к войне, мгновенно дали отбой), так что
решительная позиция России, скорее всего, привела бы к прекращению австрийских демонстраций. И даже если допустить, что решительное
поведение России спровоцировало бы начало мировой войны на два года раньше - то и это было бы явным выигрышем - по сравнению с тем,
что произошло в истории реальной. Во-первых, с 1912 по 1914 год немцы и австрийцы успели сделать для подготовки к войне гораздо
больше, чем Россия, так что разрыв только увеличился. Во-вторых же, что важнее, в войне, которая могла начаться в 1912 году,
Болгария участвовала бы на стороне Антанты, а не Центральных Держав, что серьезно меняло всю расстановку сил на европейском театре.
Но российское командование решило проявить <прагматизм> в смысле <как бы чего не вышло>, и оставило балканских союзников наедине с
австрийской угрозой. В результате - после возникновения Албании - Сербия и Греция, лишившись албанских территорий, тоже <проявили
прагматизм> и решили компенсировать потери за счет территорий, предназначенных Болгарии: Поскольку последняя, вынося основные тяготы
войны с Турцией, практически всю свою армию бросила на константинопольское направление, а оккупацию и зачистку тыловых территорий, в
том числе и предназначавшихся Болгарии, осуществляли по предварительной договоренности сербские, греческие и черногорские войска.
Так началась вторая балканская война, когда против одинокой Болгарии единым фронтом выступили все ее вчерашние союзники вместе с
Турцией <и примкнувшей к ним> Румынии. Именно эта война (и опять вялое российское попустительство) и оттолкнула оскорбленную
Болгарию от вчерашних союзников и привела к ее участию в первой мировой войне на стороне Центральных держав.
Если вспомнить, что болгарская армия на тот момент была не только сильнейшей армией на Балканах, но и превосходила по выучке и
боевой подготовке австрийскую (разумеется, уступая ей в численности) то можно себе представить, что в случае ее участия в войне на
стороне Антанты (что было бы куда естественнее) - исход войны мог бы для России оказаться совершенно иным. Во всяком случае, очень
вероятно, что взятие Константинополя и повторная коронация Государя в Софийском соборе произошли бы уже в 1916 году.
После этого, разумеется, не могло быть и речи ни о какой революции:
А вот возникла бы в мире, где место большевистской России занимала бы победоносная Империя, дотянувшаяся, наконец, до Проливов,
Вторая мировая, и как бы она выглядела - дело совершенно туманное:
(Стоит добавить, что и в известной нам версии истории война против России была для болгар вещью немыслимой - из-за чего после
разгрома Румынии болгарские войска перед соприкосновением с русской армией были заменены австрийскими, а болгары вернулись на
сербский и греческий фронты, где с удовольствием били предавших союзников: А сотни болгарских офицеров, несмотря ни на что,
отказавшись от болгарского подданства, воевали в составе русской армии во главе с замечательным генералом Радко-Дмитриевым - бывшим
командующим армией, шедшей на Константинополь, автором концепции <огневого вала>, впоследствии блистательно командовавшим 3-й армией
Юго-Западного и 12-й армией Северного фронтов, расстрелянным в январе 1918 года в Пятигорске революционными рабочими, как один из
основателей Добровольческого движения:)
И после первой мировой в Юго-Восточной Европе не осталось ни одной границы, которая не являлась бы потенциальной линией фронта - ибо
версальский мир зафиксировал положение, при котором на Балканах не осталось ни одного неразделенного народа, кроме сербов. Судетские
немцы на западе Чехии. Венгры на юге Словакии, в румынской Трансильвании и в сербской Воеводине. Болгары в Македонии, которых на
протяжении всего XX века убеждали в том, что они не болгары, а какие-то никому не ведомые <македонцы> - и сумели убедить только к
концу века: Не говоря уже о границах Турции и Албании - единственных европейских мусульманских стран, чье пребывание на континенте
воспринималось всеми соседи, как историческое недоразумение, которое должно быть исправлено рано или поздно:
Как ни парадоксально, наиболее справедливые границы в Юго-Восточной Европе (максимально приближенные к этническим границам) были
нарисованы Гитлером. Если не считать сильно пострадавшую Сербию, разумеется. Воссоединились не только немцы, но и венгры, и болгары:
Исчезла с карты Албания, присоединенная, правда, не к ближайшим соседям, а к Италии - но и такой вариант выглядел куда более
логичным, чем существование такого суверенного государства.
Но завершение второй мировой вновь привело к возникновению произвольных границ - и тем самым под мирное будущее были заложены новые
мины, первые из которых (но еще далеко не все) разорвались в 90-ых годах.
Заметим, впрочем, что единственные устойчивые границы в сегодняшней Восточной Европе вообще и на Балканах в частности, возникли
именно в результате <этнических чисток> (т.е. послевоенной депортации нескольких миллионов немцев из Чехии, Силезии и Восточной
Пруссии и венгров из южной Словакии, отчасти - из румынской Трансильвании и сербской Воеводины).
Что и возвращает нас к исходной проблеме - каков <верный> принцип очерчивания государственных границ?
Прежние времена, до провозглашения деклараций о гуманистичности и демократизме международного права, обладали одним несомненным
достоинством - границы чертил сильнейший (или сообщество сильнейших), и ни у кого не возникало иллюзий по поводу их <нерушимости>.
Всем было ясно - как только изменится силовой баланс, новая война быстро приведет границы в соответствие с текущим рейтингом
противников.
Соответственно - в полном согласии c древней истиной (что, в нашем контексте, следовало бы перевести:
<Хочешь мира на своих условиях - тем более готовься к войне>) - все понимали, что разговоры о <жестокостях и несправедливостях>
противника предназначены исключительно для того, чтобы помочь своим союзникам обосновать необходимость вступления в войну. Ну и -
горе побежденным:
Когда же возникла идея после-версальского (а позже, и гораздо настойчивей - после-потсдамского) мира, как окончательного
мироустройства, долженствующего закрепить новые границы <навсегда>, предотвратив тем самым все будущие войны, впервые встал во весь
рост вопрос о <справедливых границах>.
Первая идея еще хоть на что-то годилась - идея об <этнических границах>. Здесь возникала одна-единственная проблема - создать
этнически однородное пространство можно разными методами, что и наглядно продемонстрировали турки, полностью уничтожив на своей
территории армян в 1915 и греков в 1920-22 гг., после чего выяснилось, что Севрский договор можно сдавать в архив - ведь
нарисованные там границы перестали быть <этническими>!
Проблему можно было бы разрешить достаточно просто - дополнить этнический принцип исторической справедливостью. Ну, очевидно же
любому здравомыслящему человеку, что Косово может быть только сербским, даже если волей обстоятельств 100% косовского населения
составят хоть албанцы, хоть норвежцы, хоть банту вперемежку с семинолами:
Следовало всего лишь обязать победителей ограничиваться именно массовой депортацией, а не уничтожением побежденных:
Но, как обычно, в конце концов победил абсурд в виде <принципа нерушимости границ>. Принципа, не просто зафиксировавшего
существующий раздел мира, невзирая на какие бы то ни было этические и исторические аргументы - но и декларирующий, что у тех, кто
сегодня оказался в проигрыше, нет и никогда не будет надежды отыграться.
Очевидно, что такие правила игры, если бы даже и выполнялись в строгости, никоим образом не могли привести к всеобщему замирению, а
только увеличивали напряженность любого конфликта на порядок:
Разумеется, прекраснодушные болтуны, обосновывающие необходимость всем жить в существующих границах, а обделенным - довольствоваться
<культурной автономией> и прочими бирюльками, всерьез верили, что когда-нибудь и в самом деле возляжет лев рядов с ягненком:
Серьезные же политические игроки, выпуская на авансцену болтунов и делая вид, что согласны с их благоглупостями, исходили из
совершенно других соображений:
Но, так или иначе, сегодня мы живем в мире, в котором после-потсдамская концепция международного права окончательно уничтожена.
Процесс начался с демонстративно односторонних военно-политических акций США, после которых ООН превратился в декоративную структуру
с чисто представительскими функциями, а завершился насильственным расчленением Югославии и продолжающимся разделом Сербии.
Сложившаяся ситуация, по крайней мере, позволяет задуматься о новых основаниях, на которых должно базироваться завтрашнее
международное право (если таковое вообще сохранится).
И исходить надо из понимания простого факта - всяческое <гуманитарное вмешательство>, препятствующее воюющим сторонам довести свой
конфликт до логического завершения - это жизнь под кровавые проценты у будущего. Как правило, вмешательство происходит в момент,
когда одна из конфликтующих сторон близка к победе. После же вмешательства побежденный получает возможность восстановить силы,
перевооружится и подготовиться к продолжению конфликта с новыми силами, после того, как надоедливые <миротворцы> уберутся восвояси -
ведь уберутся же они рано или поздно!
Каждый прерванный конфликт - это не спасенные жизни нескольких сотен бойцов, которым предстояло погибнуть, пока одна из сторон
окончательно признала бы свое поражение.
Прерванный конфликт - это тысячи и десятки тысяч завтрашних бойцов и мирных жителей, обреченных на смерть, когда конфликт начнется
опять с нулевой отметки:
Можно сказать, что, в каком-то смысле, беды, обрушившиеся в XX веке на Россию и особенно - на Сербию - оказались чудовищной платой
за куцый <прагматизм> 1912-го года: Прагматизм вообще штука очень и очень близорукая, просто потому, что рассчитать политические
выгоды удается только на два-три шага, дальше - слишком много переменных. Классическая имперская политика - никогда не сдавать
своих, независимо от текущих <выгод> - в стратегическом плане всегда оказывается куда выигрышнее.
Сегодня Сербия опять в беде и опять ждет помощи от России. Ограничится ли Россия опять трусливо-<прагматической> отмазкой в виде
нескольких тысяч палаток и ящиков с тушенкой? И какова окажется через двадцать-тридцать цена такого <прагматизма>?
