15 апреля, исполняется ровно 110 лет со дня рождения Никиты Хрущева. Творец "оттепели", обличитель культа личности Сталина, сеятель
кукурузы, апологет политики разоружения, Хрущев остается одной из самых противоречивых личностей XX века. Таковым его считает и
американский историк Вильям Таубман, автор книги "Хрущев и его эра". Работа Таубмана, за которую он недавно был удостоен
Пулитцеровской премии, должна вскоре выйти в России в биографической серии "Жизнь замечательных людей". Специально для "Известий"
корреспондент РИА "Новости" Александр БРАТЕРСКИЙ взял интервью у Вильяма ТАУБМАНА.
- Что для вас стало самым неожиданным открытием в личности Хрущева? Не кажется ли вам ироничным, что россияне смогут узнать больше о
бывшем главе государства из книги западного исследователя, чем из своих собственных источников? И нет ли у них по-прежнему
стереотипного восприятия Хрущева?
- Я не думаю, что у них по-прежнему есть это стереотипное восприятие, если они внимательно следили за теми публикациями, которые
были посвящены Хрущеву в России. Я сам почерпнул большую часть моих материалов из российских источников, разговоров с бывшими
руководителями СССР, членами семьи Хрущева. Разница в том, что я просто собрал все это вместе и создал картину о нем, пользуясь
полученной информацией. Когда мои британские издатели попросили меня написать для них "десять самых неожиданных открытий в личности
Хрущева", я подумал, что самое большое открытие, которое я сделал, - это то, что я открыл для себя Хрущева как политика и личность
со всеми противоречиями. Но для меня были и другие откровения в его личности. Я обнаружил, что он некоторое время был "троцкистом",
имел трех жен. Также я обнаружил, что Политбюро во время его правления колебалось, прежде чем принять решение о вводе войск в
Венгрию в 1956 году. Противоречивость его как личности играла важную роль во всех его решениях.
- Сергей Хрущев как-то назвал своего отца политиком западного типа, который имел больший успех на Западе, чем дома. Вы согласны с
этим определением?
- После смерти Сталина, в самом начале своего руководства Хрущев был очень популярен в России за многие качества, которые сегодня
можно назвать западными. Он был неформальным в общении, дружелюбным, близким к народу человеком, и это было хорошо принято. Конечно,
при этом его нельзя назвать западным, в нем было огромное количество истинно русского. Он обладал острым умом, может, не выдающимся,
но острым. Он был живым человеком, полным жизни и эмоций и выражал себя в такой же простонародной манере. Жена Хрущева Нина Петровна
сказала о нем супруге тогдашнего посла США в СССР Томпсона: "Он или весь наверху, или весь внизу". Когда он был "наверху", он был
полон жизни и шутил - это было частью его натуры. При этом он был достаточно скромным человеком. Правда, у него было много
нескромных амбиций, но он стеснялся их и пытался скрыть.
- Сегодня в России наблюдается некий "ренессанс" Сталина - не только у коммунистов, но и у так называемых "государственников",
которые боготворят его за победу в войне и модернизацию экономики. Увидим ли мы когда-нибудь "ренессанс" Хрущева?
- Я слышал и читал о "сталинском ренессансе", и это меня очень пугает. Конечно, Хрущев сделал много ошибок, но я бы сам предпочел,
чтобы главой моей страны был Хрущев, а не Сталин. Самое главное, что сделал Хрущев, - выступил против Сталина и сталинизма и
выпустил из тюрем миллионы жертв его террора. Он построил людям пусть неказистые, но дома и дал им возможность дышать свободнее.
Сталин был виновен в смерти миллионов людей, а Хрущев, который хотя и был соучастником этих преступлений, смог все же изменить
страну к лучшему. Он также пытался ослабить бремя "холодной войны", хотя, по иронии судьбы, это чуть было не привело к катастрофе
(Карибский кризис).
- Насколько искренне Хрущев относился к Сталину, когда тот находился у власти?
- Хрущев верил в его идеи, он был благодарен Сталину за то, что он возвысил его, сделал его лидером, он отдавал должное его уму,
возможности быстро принимать решения, но в то же время где-то уже в начале 40-х годов он начал понимать, что Сталин зашел слишком
далеко. Он испытывал неприятие того, что был вынужден совершать поступки, совершать которые не хотел, - отдавать приказы об аресте
людей, которых считал невиновными. Внутренние противоречия в нем были столь сильны, что невозможно поверить, что это один и тот же
человек. Хрущев мог играть на собственных слабостях, чтобы добиться доверия Сталина. Он великолепно играл роль простака или джокера,
у него это получалось, потому что отчасти он и был таким простаком.
- Как вы думаете, кто несет большую ответственность за Карибский кризис: Кеннеди или Хрущев?
- С одной стороны, вина больше лежит на Хрущеве. Однако, с другой стороны, надо признать, что все, что он делал, было отчасти
ответом (может быть, не очень дальновидным) на опасения, что Кеннеди может совершить нападение на Кубу. Кеннеди, в свою очередь, не
предполагал, что Хрущев так беспокоится по поводу Кубы, а Хрущев не думал, что Кеннеди отреагирует на размещение ракет таким
образом. Поэтому на обеих сторонах были эти ложные предположения, которые и спровоцировали кризис. Но разум все же взял вверх.
- Вы описываете, как спокойно Хрущев отнесся к тому, что решили его враги в Политбюро по поводу его отставки. Почему он не вмешался
в эти события?
- У меня есть своя теория, но если говорить проще, то он уже был к этому времени пожилым и уставшим человеком, чтобы иметь силы
сопротивляться. Мы знаем, что он говорил со своей семьей о том, что ему необходимо уйти на покой. Он также считал, что, несмотря на
смещение, Политбюро продолжит его реформы.
- В вашей книге Хрущев говорит, что хочет остаться в памяти людей "честным человеком". Удалось ли ему это?
-- Трудно сказать. Он был одновременно и честным, и бесчестным. Он сам говорил о себе: "Когда я умру, они взвесят мои добрые и злые
дела на весах, и думаю, что добрые дела перевесят". Мое мнение о Хрущеве очень противоречиво: я восхищаюсь и ужасаюсь им
одновременно. Я преклоняюсь перед ним как перед живым и великодушным человеком, но испытываю неприязненное чувство как перед
жестокой и деструктивной личностью.
