ЛЕСНОЙ ПЕРЕДЕЛ
Новый Лесной кодекс может превратить Россию в пустыню
ОСТАНОВИТЬСЯ, ОГЛЯНУТЬСЯ
США. Нью-Джерси. Осень. Всё утопает в золоте листвы. Собираемся с другом на утреннюю пробежку. По-американски это значит - садимся в
автомобиль, едем пять-шесть километров до ближайшего лесочка: и там начинаем бегать по асфальтовой аллее, дыша в затылок впереди
бегущему могучему негру, пардон, афроамериканцу.
- Свернём в лесок, там никого нет, - кричу на ходу своему школьному товарищу.
- И не вздумай - частное владение, - строго бросает он мне и прибавляет скорость:
Финляндия. Едем с моим старинным другом из Хельсинки к нему на родину, в Куопио. Тоже осень, но совсем другая: низкое небо в ватных
облаках и пронзительная тишина. Останавливаемся размять ноги. Идём буквально по грибам.
- И почему это их никто не собирает? - удивляюсь я.
- Видимо, хозяин не любит грибов.
- Так это частный лес? А что же это мы так свободно по нему разгуливаем?
- А почему нет? Можно и грибы собирать, и ягоды. И даже палатку поставить на ночь.
Две страны. Два частных леса. К какому из этих берегов прибьёт нас новый Лесной кодекс?
МОЖНО ЛИ ЖИТЬ БЕЗ ВОЗДУХА?
Парадокс состоит в том, что текст Лесного кодекса, имеющего колоссальное значение для экономики и будущего всей страны, практически
никому не известен. А между тем его принятие напрямую задевает интересы буквально каждого жителя России.
И вот теперь где-то там, наверху, решается вопрос о том, что отныне он будет в основном для тех, кто, образно говоря, придёт в него
<по дрова>, за выгодой.
После ликвидации в 2000 году Федеральной лесной службы (что, на мой взгляд, было серьёзнейшей ошибкой, повлёкшей за собой
невиданную доселе вакханалию разграбления наших лесов) разработкой нового Лесного кодекса, по логике, должно было бы заниматься
Министерство природных ресурсов, в чьё ведение и отошёл российский лес. Оно поначалу вроде бы и занялось этим, но тогдашний министр
Артюхов в лесных делах ровным счётом ничего не понимал, как, впрочем, и руководитель лесной службы этого ведомства, попавший на
должность исключительно по воле случая. И как-то так само собой получилось, что работа над документом переместилась в
Минэкономразвития, к людям, как говорят, весьма умным, но на беду опять-таки к лесу не имеющим ни малейшего отношения.
Самая же фатальная и самая большая ошибка состоит в том, что от участия в разработке Лесного кодекса была фактически отстранена
общественность. Что, естественно, породило массу протестов и подозрений. Люди стали полагать, что для них готовят что-то неприятное.
И они не ошиблись.
Гром среди ясного неба грянул под занавес работы Думы старого созыва, которая перед тем, как сойти с исторической сцены, сделала
прощальный <подарок> своим избирателям, приняв в декабре прошлого года скандальные поправки в Лесной кодекс. Суть их сводилась к
тому, что теперь разрешалось переводить леса первой группы в категорию нелесных земель, что открывало путь к использованию этих
исключительно важных и особо охраняемых лесов под строительство коттеджей, увеселительных заведений и так далее.
Уму непостижимо: гуманнейшая из гуманных Дум фактически отдала российский лес на откуп толстосумам!
И все поняли - наступает катастрофа.
ПРОПУСК ЗА ОКОЛИЦУ
Прошу прощения за напоминание, но, может быть, не все знают, что лесоводы, это те, кто выращивает и охраняет леса, а
лесопользователи - это те, кто рубит лес, перерабатывает его и так далее. Так вот, лесоводов очень волнует то, что в новом Лесном
кодексе фактически нет упоминания о лесхозах, на которых держится лесное дело в России, что новый документ больше <думает> о
лесопользователях, нежели о тех, кто создаёт и лелеет леса.
Их приводит в ужас то, что в нём чётко не прописаны многие специфические лесные проблемы, игнорирование которых может привести к
самым плачевным результатам. А так как лес растёт долго, в среднем 70-100 лет, проблемы эти будут накапливаться исподволь, и
расхлебывать эту кашу придётся будущим поколениям. Последствия же, предупреждают лесоводы, могут быть самые серьёзные, вплоть до
климатических необратимых изменений. Тот же Ливан когда-то был тенистой страной знаменитого ливанского кедра, а как свели его на
нет - превратился в пустыню.
Лесники спрашивают: так ли уж необходимо передавать лес в частные руки? Явится ли это панацеей от всех бед? Не приведёт ли это,
напротив, к росту негативных проблем? Ведь у нас только разреши - всё вырубят до последнего пенька, а вот посадят ли - это ещё тот
вопрос.
И почему бы нам не обратиться к опыту той же далёкой Канады или соседней Польши, где леса остаются в государственной собственности и
где, несмотря на это, дела идут не так уж и плохо? Та же Польша, например, уже успешно теснит Россию с её традиционных мировых
рынков. А ещё лесники спрашивают, кто и как будет бороться с лесными пожарами и вредителями, кто будет растить саженцы, закладывать
новые рощи и так далее.
Ещё сложнее обстоят дела со свободным доступом граждан в леса и с их правом пользоваться безвозмездно дарами природной кладовой. По
большому счёту это единственное, что по-настоящему волнует людей. И это понятно. То, что перегородят лес и не пустят в него с
лукошком, россиянам как нож к горлу.
Так перегородят или нет? Сложный вопрос. Примечательно, что от него до последнего времени предпочитали отмахиваться. И только во
время последней встречи В. Путина с новым министром МПР Ю. Трутневым президент повел речь о том, что надо обеспечить право граждан
на свободный доступ в леса.
Хорошие слова, но как это сделать?
ДЛЯ КОГО ЗАКОН ПИСАН
Формально новый кодекс вроде бы закрепляет право граждан на бесплатное и общедоступное лесопользование без специальных разрешений.
Статья 37 относит к таковому пребывание в лесах, сбор грибов и ягод и прочие культурно-оздоровительные, туристические и спортивные
мероприятия.
Однако сразу же следуют оговорки. Так, пункт 4 этой же статьи делает исключение для <случаев, когда пребывание граждан в лесах и
сбор ими недревесных лесных ресурсов не совместимы с целями предоставления лесных участков в аренду либо причиняют ущерб
собственникам лесных участков>. Кроме того, права граждан могут быть ограничены <в интересах пожарной безопасности лесов, ведения
орехопромыслового, лесоплодового или лесосеменного хозяйства> (пункт 3).
При таких общих формулировках существует опасность расширительного толкования данных положений. Тем более что собственник или
арендатор принимает решения об ограничении доступа самостоятельно. А вот о возможности граждан оспорить его решение кодекс
умалчивает.
Что касается моего личного мнения, если оно кого-нибудь интересует, я бы всё сделал с точностью до наоборот. Запретил бы продавать
пригородные леса как наиболее доступные для посещения граждан и отдал бы в частные руки удалённые участки, имеющие чисто
промышленное значение.
Правда, мне могут возразить, что в дальних лесах нет необходимой инфраструктуры и дорог, без которых осваивать лесные массивы
невозможно. И что всё это отпугнёт потенциальных покупателей. На данном этапе, возможно, что и так. Но когда бизнес займёт все
ниши, когда, как говорится, иголку воткнуть будет негде, тогда волей-неволей взгляды бизнесменов упрутся в могучие стены далёких
лесов. Придётся ждать? А куда торопиться?
И уж коль скоро речь зашла о предположениях, рискну сделать ещё одно. Я уверен, что те позорные поправки в Лесной кодекс, о которых
мы говорили выше, со временем будут упразднены. Их <продавили> те, кто успел незаконно построить дворцы в лесах первой группы и
страшно боится, как бы эти многомиллионные усадьбы у них не отобрали.
А принимала поправки новая чиновничья элита, которая тоже не желала отставать от <первооткрывателей>. Как только и она утолит свой
хищный голод, так тут же задумается: а к чему нам новые соседи, которые своими постройками будут портить виды природы? И начнут
сокрушённо вздыхать: да, братцы, поторопились мы с этими поправками, правильно говорят люди, надо их отменить. И - отменят. Но всё,
что успели нахапать, останется у них.
Такова, как говаривали классики, диалектика переходного периода от социализма к капитализму.
Гоги НАДАРЕЙШВИЛИ, главный редактор <Лесной газеты>
