Контрактники <хай тек>, или где взять специалистов высоких технологий
Формула развития, которая позволит нашей небогатой стране выйти на уровень развитых стран, известна практически всем. От
традиционного, основанного на технологиях середины и второй половины двадцатого века, Россия должна перейти к производству,
опирающемуся на так называемые высокие технологии. Денег для этого хватит: сотни миллиардов долларов российского происхождения лежат
без дела на счетах в зарубежных банках, потому что в России мало проектов, куда их можно вложить. Практически неограниченные
средства может предоставить мировой финансовый рынок. Налоговое законодательство, административная система в нашей стране - факторы
для инвестиционного процесса (вопреки распространенному мнению) второстепенные. Как говорил один литературный герой: <Я не знаю
таких экономических терминов, как диктатура или демократия>.
Главная составляющая формулы развития - кадры. Серьезное исследование этой проблемы ведет Центр стратегических разработок
<Северо-Запад> который в этом году провел <круглый стол> <Практические аспекты кадровой политики России. Развитие науки и высоких
технологий в условиях дефицита кадровых и материальных ресурсов>. Некоторые выступления на этой встрече представляют общественный
интерес. Сегодня мы публикуем материал профессора Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий,
механики и оптики (СПбГУ ИТМО), декана факультета информационных технологий и программирования, члена Международного оргкомитета
чемпионата мира по программированию Владимира ПАРФЁНОВА.
==================
Нехватка высококвалифицированных специалистов в области высоких технологий ощущается настолько остро, что несколько лет назад стоял
даже такой вопрос: возможно ли привлечь в эту сферу бизнеса ученых и университетских профессоров?
Проблема бизнеса в области высоких технологий довольно специфическая. Не все знают о том, что процент успешных проектов в области
высоких технологий во всем мире весьма мал. О тех, кто разорился и потерял деньги, не пишут - пишут об успехах. Есть такая оценка -
если только 5% населения способны в целом к предпринимательской деятельности, то в области высоких технологий этот процент еще
меньше.
Это объясняется тем, что бизнес и научная работа здесь должны объединяться, а чисто психологически они изначально находятся в
противоречии. Ученые, которые работают со статьями, книгами, программами, ставят эксперименты, и предприниматели, бизнесмены - это
разные люди с абсолютно разной психологией. Поэтому рассчитывать, что от походов университетских профессоров в бизнес будет какой-то
большой эффект, не стоит. Бизнес ученого - наука, именно научным трудом он должен зарабатывать деньги. Разумеется, любой из нас
может заняться предпринимательством. Но совмещать то и другое проблематично.
Так где же брать людей с научной подготовкой для развития высокотехнологичного бизнеса? Сманивать сотрудников вузов и НИИ - не
выход. А готовить их в вузах мы не научились. Поясню это на примере.
В России чуть ли не единственная из всех отраслей малого бизнеса в области высоких технологий, которая стала на ноги - разработка
программного обеспечения. В Петербурге более или менее крупных фирм, где работают по 100 - 150 человек, насчитывается штук 40 - 50.
В Москве, Новосибирске, Нижнем Новгороде этот бизнес тоже развивается. По разным оценкам, в России работают примерно двадцать тысяч
квалифицированных программистов.
Сектор высоких технологий малого бизнеса можно рассматривать как пилотную модель, где будут ясны проблемы, которые возникают перед
бизнесом высоких технологий в целом. Даже этот передовой, по нашим меркам, сектор испытывает кадровый голод.
Он возник не внезапно. Долгое время считалось, что у России есть преимущество в образовательном потенциале. Оно действительно было у
нас 15 лет назад при советской власти, но сейчас его нет. Объективные оценки международных организаций, которые проводят
тестирование наших школьников, показывают, что мы год от года по уровню образования спускаемся вниз. Даже по математической
подготовке российское школьное образование сейчас на 22-м месте, по остальным дисциплинам еще ниже (по научной подготовленности - на
25-м, по общей грамотности - на 27-м).
Если говорить о вузовском образовании, то для примера возьмем, поскольку речь идет о технологиях, инженерное образование. Почти в
любом институте средний возраст сотрудников, которые работают на выпускающих технических кафедрах, например силовых машин,
электричества, оптических приборов, неуклонно растет: им уже лет по шестьдесят. Там очень мало молодежи. Да и сильные абитуриенты
туда идут неохотно.
Если же взять какие-либо компьютерные выпускающие кафедры, то там другой минус. На этих кафедрах большие конкурсы, туда охотно
поступают. Но там совершенно нет преподавателей (хорошо хоть ветераны пока выручают). Те, кто что-либо знал, ушли в малые фирмы (в
них в Петербурге работают примерно 4 тысячи программистов). Вузы готовят на компьютерных кафедрах толпу необученных людей: тесты на
умение программировать, даже советских времен, они не сдают. Доценты и профессора, получая по 2 - 4 тысячи рублей, вынуждены
подрабатывать в других местах.
В итоге вузы набирают плохо подготовленных абитуриентов (снижение общего уровня заметно даже при отборе старшеклассников в
проводимый в нашем университете проект, связанный с одаренными детьми), но и им не могут дать нормальный объем знаний. Назову еще
одну причину: после 3-го курса все не только одаренные, но и просто более или менее способные ребята распределяются по частным
компаниям. Так, на кафедре, возглавляемой нашим ректором В. Н. Васильевым, собрано примерно 30% наиболее способных школьников России
(по нашему профилю) - если судить по всероссийским олимпиадам. И за последние 7 лет ни один выпускник кафедры не пошел работать в
государственную организацию, хотя предприятиям ВПК такие специалисты нужны. Бизнес еще на студенческой скамье находит нужных молодых
специалистов, дает им деньги, и студент уже не учится, а постоянно работает.
В результате всего перечисленного выше образование теряет фундаментальность, приобретает конъюнктурный характер, с существенными
пробелами. Чем это грозит? Вот пример: на Кольской АЭС у электроприводов вышел срок годности, их необходимо менять. Выясняется, что
тех предприятий, которые выпускали в советское время нужное оборудование, уже не существует. Не найти и специалистов, которые
работали на этих предприятиях. Есть <Сименс> и <Дженерал Электрик>. То поколение, которое имеет реальный опыт работы с
электроприводами, по-английски читает слабо. А молодое поколение инженеров, которое училось в последние годы в российских вузах и
по-английски более или менее читает, к сожалению, мало понимает в электроприводах.
Утешает только то, что это не только проблема России. Она существует и во многих европейских странах: в Дании, Франции, Италии и
отчасти в Финляндии. В этих странах так же потери классического инженерного образования колоссальны. То есть при огромном количестве
менеджеров, специалистов по маркетингу и юристов починка той же электрической розетки, если она не дай бог сломается, - большая
проблема. Из Дании, например, приезжали представители и приглашали наших инженерных специалистов ехать работать в их страну.
В Америке проблема еще серьезней. Если говорить о физике, то в США китайские преподаватели учат китайских студентов. В Силиконовой
долине 50% персонала компаний высоких технологий - это китайцы. Есть компании, в которых работают только китайцы, исключая
менеджеров по маркетингу. Из Америки сейчас наши специалисты возвращаются работать в Россию, так как там много людей с компьютерным
образованием оказалось после кризиса на улице. Объясняется это тем, что разработку программных средств дешевле передавать в Индию и
Китай.
Но если развитые страны создают свои высокие технологии за счет импорта умов и экспорта капиталов, то России этот вариант явно не по
карману. Нам нужны собственные специалисты. Это понимают и в Министерстве образования, но как-то однобоко. Идут душераздирающие
споры о едином государственном экзамене: повысит ли он уровень объективности оценок? Но кто именно будет учить в вузах завтрашних
студентов, никого не волнует.
Наивно было бы сейчас призывать к каким-то революциям в сфере высшего образования, ориентировать его на массовую подготовку
ученых-бизнесменов.
На мой взгляд, надо сказать четко: мы в России должны сохранить некий инженерный потенциал высоких технологий. Обучить с целью
обеспечения кадровой поддержки этого потенциала мы можем 10 - 15% от общего числа тех студентов, которых сейчас принимаем. Поэтому
из абитуриентов надо отобрать наиболее способных с помощью экзаменов, тестов или еще каких-либо испытаний. Они подписывают документ,
что они будут работать в частном бизнесе или государственных оборонных структурах, например в военной отрасли, но в России. Если
студент расторгает договор, то он будет должен возвратить некую сумму государству. Этих студентов будут учить специальные
преподаватели, которые будут получать не 2 - 3 тысячи рублей, а хотя бы долларов 800. Такие расходы государству по силам, тем более
что по ряду других специальностей - экономистов, менеджеров - можно и нужно увеличивать число платных мест. А чтобы и эти профессии
не оказались в дефиците, следовало бы создать систему льготных <образовательных> кредитов.
Подведем итог: в стране пока еще есть ученые и практики с хорошей научной подготовкой и есть предприниматели. А нужны нам
ученые-предприниматели, которых можно готовить только целенаправленно, в вузах - как те же Китай и Индия, но при этом <привязывать>
их к нашей стране.
