"ЛГ": Возможно ли реальное российско-американское партнёрство? (*+)
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg082004/Polosy/art3_2.htm
ЗАПАД И РОССИЯ
<ПОТЁМКИНСКАЯ ДЕРЕВНЯ> И РЕАЛЬНОЕ ПАРТНЁРСТВО
В так называемом российско-американском партнёрстве что-то складывается <не так>, как казалось логичным или желательным. Дело стоит
того, чтобы разобраться
Нынешнее состояние российско-американских отношений начало складываться вовсе не в руинах Международного торгового центра, а почти
годом раньше. Ещё до сентября 2001 г. Москва и Вашингтон приняли решения, <по рельсам которых> - до и после сентября - развиваются
современные взаимоотношения двух стран.
Президент Буш-мл. занял пост в Вашингтоне с тремя новыми касающимися России идеями:
1. Президент Клинтон <слишком пристально> наблюдал за происходящим в России. Его излишне волновали российские реформы: 23 встречи с
российскими президентами - это слишком много. США не в такой степени заинтересованы в успехе социально-экономического переустройства
России.
2. <Немотивированная благожелательность> в отношении России неоправданна - это не соответствует реализации наиболее существенных
американских интересов. Слабая Россия значительно лучше вписывается в картину единодержавной гегемонии.
3. Нельзя игнорировать разительное изменение масштабов мощи двух стран - не следует относиться к России так, словно она ещё
первоклассно важна в Евразии, это не так. Россия (труднообъяснимо) прекратила прогрессивное движение, застыла, оборотилась вовнутрь
и не заслуживает постоянного внимания основных ведомств Вашингтона.
Москва заменила США как своего главного противника на терроризм, на опасность территориального распада страны, на чеченский
сепаратизм: И когда террор в сентябре 2001 г. стал главной проблемой и для США, в России у значительной части политиков возникло
чувство, что параллельный курс найден.
Сейчас даже трудно представить себе эйфорию октября-ноября 2001 г., когда многим в России стала мниться возможность тесного союза с
наиболее мощной страной мира.
Немного времени понадобилось для того, чтобы понять, что поворот в русской политике Вашингтона фундаментален. Российские стенания и
обиды так же бессмысленны, как и очередные уступки (Лурдес, Камрань) в условиях, когда три вышеуказанных изменения в американской
политике составили основу её курса на российском направлении.
Принимая в НАТО Прибалтику и ещё 7 восточноевропейских стран, выходя из Договора по ПРО, закрепляясь (надолго) в Центральной Азии,
никто в Вашингтоне не вспоминает о трёх триллионах долларов, сбережённых Западом благодаря уходу Москвы из противостояния <холодной
войны>. Никто не указывает на сбережённые благодаря Северному Альянсу американские жизни в Афганистане.
Оставим сентиментальность славянам, а рационализм - Западу и признаем, что российская дружественность (разведданные об Афганистане,
уговоры Ташкента, Бишкека и Душанбе и т. п.) не препятствует НАТО подходить к Петербургу.
Она не мешает американцам следить за интеграционными всплесками в СНГ, строить колоссальный радар на Аляске (кстати, с кем Аляска
граничит?), феноменально увеличивать военный бюджет (хотя новое поколение МБР, подводных лодок и стратегических бомбардировщиков
едва ли кто-либо рискнёт назвать орудиями борьбы с терроризмом), препятствовать приглашению в Североатлантический Союз России.
Советник президента Буша по национальной безопасности Кондолиза Райс может прилюдно утверждать: <Не сила России, а её слабость
опасны для Америки>.
В реальной жизни стоит Москве и Киеву сблизиться на миллиметр, как К. Райс уже с сердитым выражением лица в чём-то убеждает киевлян.
Давайте на этот раз поймём, что отягощающие российско-американские противоречия проистекают не из обоюдопонятных стратегических
соображений, а из, во-первых, конкурирующих внутриамериканских интересов, во-вторых, из различия политических и экономических систем
двух стран.
Четыре обстоятельства стоят на пути сближения самой мощной и самой большой стран в мире.
1. Признавая причастность <Аль-Каиды> к войне в Чечне, администрация Буша публично проводит различие между сепаратизмом Ичкерии и
международным терроризмом, с которым борются США. Влиятельные силы в Америке вообще считают преступлением <замалчивать> войну в
Чечне (интересно бы знать мнение по этому вопросу президента Линкольна, положившего жизни 600 000 американцев ради восстановления
североамериканского Союза).
Борясь с терроризмом, американцы практически игнорируют дружественные Пакистан и Саудовскую Аравию, ополчаясь на дружественные
России Иран и (в былом) Ирак. Выступая против распространения ядерного оружия, Вашингтон видит прежде всего дружественный России
Иран вопреки согласию последнего на международные инспекции.
2. Неравенство мощи двух стран порождает недоверие. Часть политиков и военных России приветствовала прибытие американцев в униформе
в Центральную Азию и на Южный Кавказ как фактор борьбы с <Талибаном>. Но если американцы решили расположиться здесь надолго,
возникает вопрос: зачем?
Если с целью ослабить влияние России в этом регионе, то сему, возможно, следует противостоять. Особенно, если это присутствие будет
способствовать, скажем, антироссийской эволюции Грузии после Шеварднадзе, в определённой степени использованию чеченского конфликта
в антироссийских целях и военному прикрытию конкурирующего с российским нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.
Москва не может спокойно воспринимать планы перевода американских войск из Германии в Польшу. Это, собственно, нарушает Соглашение
от 1990 г. о воссоединении Германии, Основополагающего Акта НАТО-Россия 1997 г., договора 1990 г. об обычных вооружённых силах в
Европе.
Обозначим ещё раз: многие русские испытывают опасение в отношении растущей мощи США близ российских границ. В то же время американцы
раздражены такой реакцией России.
Провозглашаемое стремление России к многополярности было недавно отвергнуто К. Райс, выступившей в Лондоне:
<Многополярность чаще всего ведёт к конфликту, как это было в случае с Первой мировой войной. Многополярность противна природе, если
речь идёт о странах с общими ценностями и интересами. США имеют право выбирать партнёров в случае надобности, и международное право
может быть нежелательным препятствием>.
Надо ли особо характеризовать раздражение Москвы? Партнёру такое не говорят.
3. Внутриполитическая эволюция российского и американского общества никак не свидетельствует о растущей гармонии. Не существует
подлинных программ двустороннего сближения. И <тёплые> саммиты президентов только оттеняют общую тенденцию отчуждения.
Ничто не переломит в стране, пережившей 22 июня, настороженное отношение к военной машине, приближающейся к России с Запада. И США и
РФ увеличивают военные расходы, и парламенты обеих стран делают это при полном общественном одобрении. Карьера российских офицеров,
сотрудничавших с НАТО, не вызывает зависти.
Едва ли есть необходимость в детальной аргументации того факта, что гражданское руководство Пентагона относится к военному
партнёрству с Россией ещё более скептично, чем президент Буш, госсекретарь Пауэлл и Райс. Конгресс США никогда не ставил перед собой
задачу преодоления препятствий на пути военного сотрудничества с Россией.
То же можно сказать и о профессионалах в униформе, почти всю свою сознательную жизнь готовившихся к конфликту с тем, кто внезапно
стал сам именовать себя партнёром. Общие программы на сегодняшний день сводятся к демонтажу российского стратегического арсенала.
Можно ли представить себе главной функцией Министерства обороны России мониторинг оборонных усилий страны для американских ведомств
и конгресса?
4. Экономические связи двух стран не заслуживают восторженных оценок. На Россию приходится один процент внешней торговли США; на
США - пять процентов внешней торговли России. Инвестиции американских компаний в российскую экономику равны шести млрд. долл.
Американцы проклинают правовую систему России. Москва - отсутствие чего бы то ни было, напоминающего <план Маршалла>, или
целенаправленный допуск российских товаров на американский рынок.
Упоминание Китая лишь сыплет соль на раны. Ничто (включая нефть и газ) пока не способно быть подлинной основой двусторонних
отношений - ведь рядом нефтеносные и удобные Канада, Мексика, Венесуэла, Нигерия.
***
Указанные 4 обстоятельства возникли не сегодня и не вчера. Не разрешив вышеназванных проблем, не только наивно, но и абсурдно петь
хвалебные песни с неба падающему партнёрству. Прав тот, кто говорит, что российско-американские отношения <сердечные, но
бессодержательные>.
Если Вашингтон будет безостановочно клеймить беспечный русский реформизм, а Москва всё более ожесточаться по поводу легкомысленных
советов, то финалом станет <холодный мир>.
Реализм предупреждает: первый же кризис сметёт фотографии с улыбчивыми президентами, если две страны не возьмутся за дело серьёзно.
Как в 1941-м. Как полагается поступать в ту эпоху, когда Запад демографически превращается в почти исчезающее меньшинство
человечества.
Анатолий УТКИН
