Теперь о Бухарине (*+)
http://www.izvestia.ru/community/44606_print
"ПОЛНОЕ БЕССИЛИЕ Т. БУХАРИНА"
К 70-летию назначения Николая Бухарина ответственным редактором газеты "Известия"[ 19:11 24.02.04 ]
http://www.izvestia.ru/community/article44606
Этот человек был одним из соратников Ленина, считался главным теоретиком партии, входил в Политбюро. Прославился беспощадной борьбой
сначала против Троцкого, потом - Зиновьева и Каменева. Однако в 1929 году сам занял позиции, объявленные Сталиным "правым уклоном".
Его освобождают от должности редактора "Правды" и выводят из состава Политбюро. Поняв, что дело заходит слишком далеко, Бухарин
обращается в ЦК с заявлением о признании ошибок. Не сразу, но все-таки получает некоторое прощение: 21 февраля 1934 года
подписывается постановление Президиума ЦИКа о назначении Николая Бухарина редактором "Известий".
Тем не менее "своим" у Сталина он не стал. В феврале 37-го Пленум ЦК ВКП(б) исключит Бухарина из партии, он будет арестован, после
громкого процесса - осужден и 13 марта 1938 года расстрелян.
Наш рассказ о том, что предшествовало осуждению Бухарина.
22 августа 1936 года покончил с собой бывший член Политбюро, бывший лидер профсоюзов Михаил Томский. Накануне его самоубийства к
Сталину обратились Николай Бухарин и Алексей Рыков (некогда глава советского правительства). Оба заверяли, что никогда не имели
связей с антисоветскими силами. Дело в том, что в августе 1936 года в ходе суда над "объединенным троцкистско-зиновьевским центром"
Г. Зиновьев и Л. Каменев, руководствуясь личными спасительными мотивами, вдруг признались в своих контактах с бывшими лидерами
правых - Томским, Рыковым, Бухариным, Углановым, Радеком и Пятаковым. Не выдержав складывавшейся обстановки, Томский застрелился, а
Бухарин и Рыков попытались развеять подозрения, потребовав очной ставки с Зиновьевым и Каменевым. Очная ставка не состоялась -
Каменев и Зиновьев уже были расстреляны...
Зато удалось организовать встречу Бухарина и Рыкова с "подельником" Каменева и Зиновьева Григорием Сокольниковым (между прочим,
другом Бухарина с гимназических лет). В присутствии Л. Кагановича, Н. Ежова и А. Вышинского Сокольников прямо в лицо подозреваемым
заявил: "В конце 1933 или в начале 1934 года Каменев мне говорил о своих встречах с Рыковым и Бухариным на почве переговоров о
вступлении в блок". В ответ Бухарин назвал сказанное "злой выдумкой". На этот раз дело кончилось лишь нервотрепкой: прокурор СССР
Вышинский объявил, что оснований для привлечения к судебной ответственности не обнаружено.
Но вскоре были арестованы очередные подозреваемые, в том числе и причастные к "правому уклону". Их показания снова привлекли
внимание к Бухарину и Рыкову. Ежов написал Сталину: ":Я думаю, что мы тогда до конца не докопались". И колесо следствия закрутилось
с новой силой. Особенно после того, как 6 декабря 1936 года арестованный Е. Куликов показал, что "в 1932 году им лично была получена
от Бухарина директива о необходимости убийства Сталина". После этих слов Бухариным занялись вплотную.
Отмечая свое назначение на пост наркома внутренних дел СССР, Ежов 7 октября 1936 года сообщал вождю: ":боевая террористическая
группа Славинского (организация правых. - Авт.)... намечала совершение террористического акта против тов. Сталина в день
торжественного заседания 6 ноября 1936 года в Большом театре... Известно о существовании центра контрреволюционной организации
правых в составе Томского, Бухарина, Рыкова...".
Подобные послания (всего около 60) направлялись Сталину одно за другим, естественно, создавая у него соответствующее настроение.
Терпение вождя должно было лопнуть...
Вопрос о Бухарине и Рыкове в 1936 году вынесли на декабрьский Пленум ЦК ВКП(б). Выступая, Бухарин снова попытался доказать, что в
обвинениях против него "нет ни единого слова правды". "Я никогда не отрицал, что в 1928-1929 годах я вел оппозиционную борьбу против
партии. Но я не знаю, чем заверить вас, что в дальнейшем я абсолютно... ни о каких платформах, ни о каких "центрах" абсолютно ни
одного атома представления не имел... Я вас заверяю, что (...) всегда, до самой последней минуты своей жизни, всегда буду стоять за
нашу партию, за наше руководство, за Сталина..." Но его уже не слушали, так же как в свое время не слушал он сам, когда вместе со
Сталиным громил Троцкого, Зиновьева, Каменева...
В перерывах Пленума проводились с участием Сталина очные ставки с новыми людьми. Но они ничего не прояснили. Пленум принял
предложение Сталина: "Считать вопрос о Рыкове и Бухарине незаконченным. Продолжить дальнейшую проверку и отложить дело с решением до
последующего Пленума ЦК".
Между тем ком разоблачений продолжал обрастать новыми, плохо поддающимися проверке обвинениями - например, в причастности Бухарина к
убийству Кирова. В начале 37-го года Бухарин делает заявление, что не явится на предстоящий Пленум, пока с него не снимут обвинения
в шпионаже и вредительстве. И еще в знак протеста объявляет голодовку.
На открывшемся 23 февраля Пленуме ЦК, посвященном опять Бухарину и Рыкову, с главным докладом выступил Ежов. И если позиция этого
политически и нравственно разложившегося существа (вскоре оказавшегося на скамье подсудимых) понятна, то поведение на Пленуме
Анастаса Ивановича Микояна продолжает оставаться загадкой. Во всяком случае - для меня. Я вспоминаю разговор с сыном Микояна
Степаном Анастасовичем. Он уверял, что отец очень уважал Николая Ивановича и даже пытался его спасти... И вот теперь, когда я
исследую приводимые ниже архивные данные, не знаю, чему верить - подписи отца или словам сына.
Итак, фактически с содокладом, поддерживающим Ежова, выступил Микоян. Его обвинения ошеломили Бухарина, пожалуй, больше всего.
Впечатление такое, что Бухарин ожидал подобного от кого угодно - только не от Микояна. "Товарищи, я хочу сперва сказать несколько
слов относительно речи, которую здесь произнес товарищ Микоян. Товарищ Микоян, так сказать, изобразил мои письма членам Политбюро ЦК
ВКП(б) (...) как письма, которые содержат в себе аналогичные троцкистским методы запугивания Центрального Комитета... Мне
(Бухарину. - Авт.) хочется, говорит Микоян, опорочить органы Наркомвнудела целиком. Абсолютно нет. Я абсолютно не собирался это
делать (.....) Тов. Микоян говорит, что я хотел дискредитировать Центральный Комитет. Я говорил не насчет Центрального Комитета. Но
если публика все время читает в резолюциях, которые печатаются в газетах, и в передовицах "Большевика" о том, что еще должно быть
доказано, как об уже доказанном, то совершенно естественно, что это определенная струя, как директивная, просасывается повсюду.
Неужели это трудно понять? (Цитирую по стенограмме. - Авт.) Товарищ Микоян сказал, что я целый ряд вещей наврал Центральному
Комитету (...) Что я ошибся - это верно, но такие частные ошибки возможны".
На этом роль Микояна не закончилась. Была образована комиссия под председательством того же Анастаса Ивановича. К ее заседанию 27
февраля 1937 года был подготовлен проект протокола (см. копию) с предварительными предложениями. Однако в ходе голосования кое-что в
нем под влиянием речи Микояна существенно изменилось. Так Сталин первоначально предлагал Бухарина и Рыкова "исключить из состава
кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б), суду не предавать, а выслать", в то время как Ежов, Буденный, Мануильский, Шверник, Косарев и
Якир требовали помимо исключения из партии "предать суду и расстрелять", другие же (Постышев, Шкирятов, Антипов, Хрущев, Николаева,
Косиор, Петровский и Литвинов) предлагали "предать суду без применения расстрела". В конце концов Сталин свою самую лояльную из всех
позицию с решением "выслать" (именно так когда-то поступили с Троцким) заменил "дипломатичным" предложением: после исключения из
партии "суду не предавать, а направить дело Бухарина-Рыкова в НКВД". Его поддержали: сестра и жена Ленина, Варейкис, Молотов и
Ворошилов, а при голосовании и все остальные. В итоге "единогласно" постановили:
1) Исключить из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) Бухарина и Рыкова; суду их не предавать, а направить дело
Бухарина и Рыкова в НКВД.
2) Поручить комиссии в составе тт. Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, Микояна и Ежова выработать на основе принятого решения
проект мотивированной резолюции".
И подпись: "Председатель А. Микоян".
На основании данных комиссии Пленум принял резолюцию, в которой под воздействием разоблачительной речи А. Микояна был записан особо
серьезный пункт ? 3: "Пленум ЦК устанавливает, что записка т. Бухарина в ЦК, где он пытается опровергнуть показания поименованных
выше троцкистов и правых террористов, является по своему содержанию клеветническим документом, который не только обнаруживает полное
бессилие т. Бухарина опровергнуть показания троцкистов и правых террористов против него, но под видом адвокатского оспаривания этих
показаний делает клеветнический выпад против НКВД и допускает недостойные коммуниста нападки на партию и ее ЦК..."
В этот же день Бухарин и Рыков были арестованы.
Николай ДОБРЮХА
