От Pout Ответить на сообщение
К Pout Ответить по почте
Дата 22.03.2001 18:30:00 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

в свежем "Огоньке"-четвертая серия по Паршеву(*)

www.ropnet.ru/ogonyok/win/200112/12-12-15.html
==================
...Безграмотность г-на Паршева иногда умиляет, но, как ни странно, из его утверждений можно и пользу извлечь... если использовать их как учебное пособие по начетничеству и шарлатанству для студентов экономических факультетов...
Заявляя, что «российское сельское хозяйство априори неконкурентоспособно в мировой экономике», г-н Паршев ставит урожайность зерна и картофеля в Европе и России в зависимость только от одного фактора -- климатического, хотя даже простейшего корреляционного анализа не проводит. А между тем, хотя теплое время года в Европе продолжительнее, чем в России, разница среднегодовых температур не так велика, чтобы собирать по два урожая в год, как в тропиках. Высокая урожайность в Европе достигнута в первую очередь за счет капиталовложений. Если анализировать эффективность растениеводства даже на уровне курсовой работы средненького студента, то сразу же станет ясно, что вилка в урожайности (результат Z) -- 20 центнеров с га в России и 80 в Европе -- соответствует разнице в объеме внесения удобрений -- до 500 кг на 1 га пашни в Европе и всего 50 в России.

А тысячу этих самых га пашни у нас обрабатывают около 20 тракторов, а в Британии и Швеции -- 80, в Германии -- вообще более ста. И самое главное, что для четырехкратного увеличения урожайности надо не только в четыре раза увеличить количество сельхозтехники, а следовательно, и расход топлива на единицу угодий, но в десять (!) раз увеличить расход удобрений и затраты на них! При этом мы не учли еще затраты на мелиорацию и многое другое. Так чье же зерно и картофель конкурентоспособнее?
...Вообще, обсуждать экономику растениеводства, и производства зерна в частности, квалифицированно могут очень немногие специалисты...

Но хватит издеваться над безграмотным, но настырным Паршевым. Резюмирую: современная Россия -- брутто-экспортер зерна, даже если не учитывать структуру товарооборота со странами СНГ. Хотя и немного, но 1,5 -- 2,0 миллиона тонн мы продаем в дальнее зарубежье, в основном в Южную и Юго-Восточную Азию. Это пшеница, рис и ячмень. Почему не продаем больше? Почему при наших низких затратах не выдавливаем конкурентов с других секторов рынка?

Со времен Адама Смита и Карла Маркса известно, что сельское хозяйство отличается от промышленности (обрабатывающей) наличием ренты. Рента -- это сверхприбыль, получаемая от производства продукции на лучших землях по сравнению с худшими, ведь земельные ресурсы ограниченны, и растущее население вынуждено оплачивать издержки производства и в худших условиях. Конечно же, экономичнее производить все зерно на черноземах Кубани, под Воронежем, в Провансе и Арканзасе. Но земель таких мало, а едоков на планете много, поэтому спросом пользуется и канадская пшеница (урожайность там, кстати, всего восемь центнеров с га), и аргентинская, и австралийская. Их земли не лучше наших, а просто удобнее. С Кубани зерно в Индию надо везти вокруг Африки или через платный Суэцкий канал, а Австралия -- вот она, рядом. Вообще, и мировая и российская экономика много сложнее, чем ее представляют себе дилетанты типа г-на Паршева. Взять хотя бы ту же нефтедобычу.

В добывающей промышленности тоже есть рента -- ресурсы-то ограниченны. И поэтому спрос находит и качественная аравийская, и сернистая татарская, и добываемая на шельфах Норвегии и Сахалина и на вечной мерзлоте Сибири и Аляски. Причем здесь преобладает значение второго типа ренты как сверхприбыли, которая может быть получена и на худших участках за счет массированных капиталовложений в геологоразведку, к примеру, или в тот же подогрев нефти в трубопроводах.

Кстати, влияние климатического фактора на структуру наших затрат г-н Паршев более чем преувеличил. Еще в середине 80-х исследование влияния климата на размер ВНП было темой диссертаций нескольких моих аспирантов...

Кроме того, жители мегаполисов производят продукцию, потребительские качества, а следовательно, и рыночная цена которой зависят по преимуществу не от вложений в отопление или расчистку от сугробов заводского двора, а от вложений в современное, порой уникальное оборудование, обучение и повышение квалификации персонала. Это всем известный эффект концентрации производства. Если вы ремонтируете автомобиль в боксе своего гаражного кооператива, то стоимость ремонта сложится из стоимости запчастей, прибыли, недополученной вами от частного извоза, которую вы упустили, ковыряясь со своей «Ладой» несколько суток, и стоимости отопления гаража. Если же вы ремонтируетесь в автосервисе, то вы заплатите за сам ремонт, за запчасти, но сэкономите на времени простоя -- несколько часов вместо нескольких суток, да и размер накладных расходов, в том числе и на отопление и освещение, в расчете на каждый ремонтируемый в цехе автомобиль будет значительно меньше, чем в вашей металлической или каменной «будке».

Кроме того, мегаполисы вдвойне выигрывают при идущей сейчас в России структурной перестройке промышленности, так как в больших городах всегда есть достаточное количество квалифицированных рабочих рук -- безработных или не удовлетворенных нынешним местом работы, при этом уже обеспеченных жильем и всеми коммунальными сетями. Для них не нужно строить заводские поселки вокруг металлургических комбинатов, да и сами эти комбинаты, закрыв устаревшие крупнотоннажные производства, как забросили колхозы и фермеры худшие земли, стремятся использовать свой потенциал по максимуму. Бывшие пашни превращаются в экологически чистые пастбища, а прокатные цехи -- в сборочные.

Кстати, о металлургических комбинатах. Никто не зовет г-на Паршева их осматривать, но прочитать советские производственные романы 50-х годов он мог бы. Из них бы он узнал, что пар, подогревающий воду, используемую при охлаждении доменной печи, -- та же вода, только уже испарившаяся при охлаждении. Она греет не только сама себя, но еще и несколько цехов и общежитий. Домна не нуждается в теплоцентрали, она сама себе теплоцентраль.

Можно, конечно, как Паршев, сказать, что доставлять даже отечественные комплектующие для новых, реструктурированных производств по нашим железным дорогам гораздо дороже, чем, например, по морю из Кореи в Малайзию, но... Узбекистан вообще выхода ни к одному морю не имеет, а собирает вполне конкурентоспособные в СНГ и Восточной Европе автомобили из корейских деталей. А детали везут в Узбекистан по нашим же железным дорогам! Все дело в том, что эффективность водного транспорта в современных условиях вызывает большие сомнения. Во-первых, постоянно растет стоимость фрахта. Мировые извозчики -- Панама, Либерия, Греция -- сами мало что производят, но в их портах приписки -- самые льготные налоговые условия для судоходных компаний. Правительства этих стран берут количеством налогоплательщиков, а не размером налогов, а судовладельцы, естественно, выкачивают сверхприбыль, вступая в сверхмощные картельные пулы -- при концентрации более чем половины мирового тоннажа морского транспорта в Панаме, Монровии и Афинах прийти к соглашению проще простого. Кроме того, на цену морских перевозок влияет страховка. Каждый день в мире тонут несколько кораблей. Если ты везешь уголь или зерно, страховка терпимая, а если у тебя на борту контейнеры с электроникой? Сравните стоимость килограмма зерна и килограмма компьютера, и все станет ясно. А попробуйте что-нибудь утопить, перевозя по железной дороге! Между тем крупные железнодорожные аварии происходят раз в неделю, а корабли тонут по три-четыре раза в день! Недаром наши японские партнеры настаивают на строительстве паромной переправы с Хоккайдо на Сахалин. А что такое паромная переправа как не часть железной дороги? А китайцы достроили железнодорожную линию Инин -- Дружба: возить в Европу телевизоры и компьютеры через Казахстан и Россию дешевле, чем морем.

Так что, я думаю, «паршевизм» не придет на смену развитому социализму и дикому капитализму в России. Он вообще никуда не придет, ни к нам, ни в ту же Японию, где климатические условия -- как в нашем многострадальном Приморье. Вот, кстати, Япония -- хороший пример для подражания! Сельхозугодий -- воробышек какнул, полезных ископаемых -- практически ноль, Хоккайдо в снегах, на Хонсю, Сикоку и Кюсю -- перманентные землетрясения и цунами, все дома приходится возводить сейсмостойкими, а японцы живут себе. Не так уж чтоб очень богато, но вполне сносно и «запаршеветь» не собираются.

Альберт КАГАН,
доктор экономических наук, профессор, г. Прага
==================
Я всю жизнь занимаюсь крестьянским бытом. И точно могу сказать: что касается сельского хозяйства, Россия ВСЕГДА будет в проигрыше! Судите сами, в Европе сельскохозяйственный период десять месяцев, а в России пять. Разница в два раза! Россия -- очень холодная страна с плохими почвами. Речь идет не о вегетационном периоде созревания растений, он везде одинаков, а о возможности работать на поле. В Европе не работают в поле только в декабре и январе. В ноябре, например, можно сеять озимую пшеницу, об этом знали английские агрономы еще в XVIII веке. В феврале -- проводить другие работы.

Если просчитать, то получится, что русский крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, сто дней. И тридцать дней уходит на сенокос. Что получается? А то, что он жилы рвет и еле управляется. Глава семьи из четырех человек (однотягловый крестьянин) физически успевал вспахать две с половиной десятины. А в Европе -- в два раза больше. О том, что в России беспашенный период семь месяцев, писали в государственных документах тоже еще в XVIII веке. Это я как историк очень хорошо знаю.

Средний урожай, например, в XVIII веке был сам-третей. То есть из одного зернышка вырастали три. Из двенадцати пудов -- тридцать шесть. Минус пуд на семена, получается двадцать четыре пуда -- чистый сбор с десятины. С двух с половиной десятин -- шестьдесят пудов. Это на семью из четырех человек. А семья из четырех человек, учитывая, что женщины и дети едят меньше, равна 2,8 взрослого. При том, что годовая норма потребления -- двадцать четыре пуда на человека. То есть нужно без малого семьдесят пудов. А есть только шестьдесят! Причем из них еще нужно вычесть часть для прокорма скота -- овес лошади, подсыпка корове. Поэтому вместо двадцати четырех, положенных по биологической норме, россиянин потреблял двенадцать-шестнадцать пудов. 1500 килокалорий в сутки вместо потребных организму 3000.

Поэтому в России хлеба ВСЕГДА не хватало. И жизнь была ВСЕГДА на пределе возможности. Страна НИКОГДА не могла прокормить себя хлебом. Я называю это мобилизационно-кризисным образом жизни. Это вечная борьба, вечный страх голода. И при этом страшная работа на износ с привлечением женщин, детей, стариков... Да, изменилась техника -- в Европе трактора и в России трактора, -- но соотношение пахотного времени осталось прежним, и результат тот же. Да, по сравнению с XVIII веком производительность труда на селе увеличилась в сорок-пятьдесят раз. Но природа-то осталась неизменной! Поэтому себестоимость российской сельхозпродукции ВСЕГДА будет дороже западной. По тем же самым причинам у нас в два раза меньше времени на работу в поле.

Вот еще маленький пример. В том же XVIII веке полная обработка десятины стоила 7 рублей 60 копеек ассигнациями. Такова была рыночная стоимость рабочей силы. А рыночная цена продукции с той же десятины -- в два раза ниже! И это еще при баснословно высоком урожае сам-шест. А если обычный урожай, сам-третей, то себестоимость в четыре раза ниже рыночной цены! Таковы исторические данные. И сейчас то же самое. В России ничего не выгодно делать.

Леонид МИЛОВ,
профессор исторического факультета МГУ