Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	14.03.2001 17:28:00
	Рубрики	Прочее;

О цензуре в России. Часть 5

Цензурные нарекания, купюры врезаются практически в каждое предназначаемое для печати выступление идеологов "русского воззрения". Публицистическая апология национального в российской книжной культуре вызывает в лучшем случае настороженность чиновников, ориентированных на "штатс-регламент" книжного общения. Так было со статьями И.В.Киреевского "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" (1852) и "О необходимости и возможности новых начал для философии" (1856) . Так было и с гиляровским эстетико-литературным манифестом, который увидел свет в первом томе "Русской беседы" без явных цензурных трений, скорее всего, потому, что сам автор с 1856 года становится сотрудником Московского цензурного комитета и одним из постоянных кураторов новорожденного журнала.
Благодушный "просчет" московской цензуры в последнем случае отнюдь не оставили без внимания в Петербурге. В высших инстанциях "Семейная хроника..." Н.П.Гилярова сразу же получила однозначную идеологическую оценку, которая недвусмысленно указывала на настороженное отношение к общей позиции "славянофилов".
Об этом свидетельствует биограф Гилярова, Н.В.Шаховской, основываясь на документах Главного управления цензуры. "В своем отчете министру народного просвещения о 1-й книге Русской беседы чиновник особых поручений колл. советн. Родзянко утверждает даже, что в этой статье более, чем во всех других, выразилась главная задача издания Русской беседы: нравственное осуждение западного просвещения и нашего ею усвоенного быта". Гиляровские идеи признаются "хотя и благонамеренными, но изложенными с резким, неосторожным увлечением, хотя, может быть, и справедливыми, но выраженными укорительно и нередко даже оскорбительно и поносительно".
Мировоззренчески "беседчикам" приходилось все более занимать круговую оборону: с одной стороны - цензорские сети, с другой - нескончаемая позиционная война с "западниками", а из подполья книжной культуры в российскую читательскую аудиторию бурным потоком вторгается радикальная "нелегальщина". Как отмечает в 1861 году И.С.Аксаков, "подземная литература развивается необыкновенно быстро". "Есть листки под заглавием "Что нужно народу", написанные очень искусно, и опаснее всего, до сих пор пущенного. Единственное средство противодействовать этой вредной литературе - придать значение литературе явной, дать ей больше простора. Но в эту минуту, когда десятки тысяч прокламаций распространяются в народе, Правительство не решается дозволить литератору, гражданская честность и прямота которого ему известна - отдела Смеси!...".
Однако, сколько бы ни терпели "беседчики" от чиновников цензуры, самым страшным для них остается сокровенная инфантильность пишущего и читающего российского общества. Разящей молнией сверкает это в словах А.С.Хомякова: "<...> Вполне безнравственна только та литература, которая не может запнуться ни за какую цензуру и которую всякий цензор может и должен пропустить <...>, ибо не то слово общественное безнравственно по преимуществу, которое враждебно каким бы то ни было данным нравственным началам, а то которое чуждо всякому нравственному вопросу".
Цензорами не рождаются…И для того , чтобы российская цензура трансформировалась в "меньшее зло", необходима закваска "культурного национализма", с которым органически связаны "славянофилы". Каждый из них по своему стремился вытеснить браваду "православием, самодержавием и народностью" из "педагогики" книжного общения. Каждый в течении жизни проходил искус самыми различными интеллектуальными соблазнами. Каждый, так или иначе, "честно ошибался"
Мировоззренческий консерватизм "славянофилов" вызывал критику и "справа" и "слева". Если чуть смягчить хлесткий эпитет К.Н.Леонтьева, их отличает некая "розоватость". Это, естественно, сказывается и на "славянофильском" отношении к институту цензуры. Но миросозерцательно "русское воззрение" спаяно такой державной хваткой, которая достойна самого истового государственника, самого ретивого "голубого мундира". Прислушаемся к идеологическому антиподу К.Н.Леонтьева и одновременно к его любимому "литератору", непримиримому оппоненту "славянофилов" и их давнему собеседнику - прислушаемся к интуиции А.И. Герцена.
"Двадцать лет тому назад я с ужасом отпрянул от славянофилов из-за их рабства совести. Я долгое время не мог понять дельную сторону воззрения, окруженного эпитимьями, отлучением, изуверством и непримиримостью. Они на меня сердились за то, что я говорил - попадись им власть в руки, они за пояс заткнут III отделение, и что, несмотря на все возгласы о Петербурге и немецкой империи, в них самих дремлет Николай, да еще постриженный в русские попы".
Прощаясь с ушедшими из жизни вдохновителями "русского воззрения", Герцен, со свойственным ему чувством юмора, пошутил по - французски: "Не будите спящего кота". Эта лукавая галльская поговорка в русском переводе ознаменовала парадоксальную судьбу всей русофильской книжной культурологии до конца XX столетия.