И. Пыхалов. Кто ковал фашистский меч? (*+)
http://specnaz.ru/istoriya/455/
Игорь Пыхалов
КТО КОВАЛ ФАШИСТСКИЙ МЕЧ?
(начало)
http://specnaz.ru/istoriya/449/
Рейхсмарки для сталинских танкистов
Согласно Дьякову и Бушуевой, договор об организации танковой школы в Казани был подписан в Москве то ли 2 октября, то ли 2 декабря
1926 года (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и Рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933.
Неизвестные документы. М., 1992. С.75, 177, 182). Принципиальные условия, на которых создавалась казанская школа, были аналогичны
липецким. Её начальником был офицер рейхсвера - в 1929 году этот пост занимал подполковник В.Мальбрандт (Malbrandt), в честь
которого, кстати, проект и получил кодовое название <Кама> (Казань + Мальбрандт) (Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва -
Берлин, 1920-1933 гг. М., 2001. С.133). В 1929-1932 гг. эту должность занимал Людвиг Риттер фон Радльмайер (Radlmayer), в 1932-1933
гг. - полковник Йозеф Харпе (Josef Harpe) (Там же. С.219).
Немецкий личный состав включал в себя следующие штатные должности: <1 заведующий, 1 заместитель, 1 инженер, 1 заведующий
производством, 1 врач, 1 мастер, 1 заведующий складом, 3 учителя (артилл., пулемётн., радио); 5 учителей (инструкторов) для обучения
езде. 16 учеников (перемен.[ных] до этого числа)>.
Советская сторона была представлена в школе вспомогательным персоналом:
<а) при руководстве: 1 помощник.
б) технический персонал: 1 столяр (мастер), 2 столяра (подмастерья), 1 слесарь (мастер), 4 слесаря (подмастерья), 1 маляр (мастер),
6 шофёров, 1 механик, 1 жестянщик, 2 маляра (подмастерья), 1 паяльщик, 1 электромонтёр, 1 седельник.
в) хозяйственный персонал: 1 курьер, 1 экономка, 1 кухарка, 3 служащих, 1 сторож (дворник).
г) персонал охраны: 7 человек> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.179-180).
Итак, как и в Липецке, начальник и преподаватели - немцы. Более того, в договоре прямо оговорено: <Руководство школой находится в
руках ВИКО (немецкая сторона - И.П.). Руководитель вырабатывает программу занятий, принимая во внимание пожелания КА (Красная
Армия - И.П.). В помощь руководителю школы КА назначает помощника руководителя школы, который вместе с тем является представителем
КА>. При этом советский персонал полностью оплачивается немцами: <КА представляет в распоряжение ВИКО соответствующий технический
личный состав для охраны, а также рабочих. <:> ВИКО несёт расходы по содержанию всего указанного состава, по ставкам профсоюзов, а
также расходы по содержанию помощника руководителя школы в соответствии со ставками, принятыми КА. Тарификация сотрудников
производится на основе дополнительного соглашения> (Там же. С.178).
Размещалась танковая школа в бывших казармах 5-го Каргопольского драгунского полка, где ей были выделены три конюшни и жилые
помещения. Кроме того, она получила право пользоваться (совместно с частями Красной Армии) учебным полем и стрельбищем, а также
полигоном, находившимся в 7 км юго-восточнее казарм, и путями сообщения между ними.
Согласно договору, <все расходы по устройству и содержанию танковой школы> возлагались на германскую сторону. Они включали в себя
оплату <по себестоимости> выполняемых советской стороной работ по ремонту и перестройке передаваемых помещений, включая подключение
к силовой электрической сети, а также текущие расходы, связанные с оплатой коммуникационных услуг и электроэнергии, приобретением
металла, учебных пособий, горючего и сырья. Кроме того, немцы должны были заплатить 125 тыс. руб. за переезд частей и военно-учебных
заведений РККА, располагавшихся в освобождаемых для школы помещениях (Там же. С.178-179).
Содержание и расквартирование обучавшихся в школе советских курсантов, израсходованные ими в ходе учёбы горючее и боеприпасы, а
также <расходы за большие повреждения по вине КА> оплачивались нами. Можно предположить, что пункт насчёт <больших повреждений по
вине Красной Армии> был внесён в договор на основании опыта функционирования липецкой школы, где в результате аварий по вине
советских курсантов только в 1926-1927 гг. выбыло из строя как минимум шесть самолётов (Соболев Д.А., Хазанов Д.Б. Немецкий след в
истории отечественной авиации. М., 2000. С.115). Учебные танки предоставлялись немцами. По предварительным расчётам, на первых порах
их следовало иметь три штуки (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.180).
Открытие казанской школы было назначено на июль 1927 года. Планировалось, что к этому времени будут закончены все строительные
работы и доставлено имущество для практических занятий. Однако этот срок оказался нереальным. В самом деле, если в Липецке уже
имелся готовый аэродром, то здесь предстояло приспособить конюшни под размещение танков. В результате подготовительные строительные
работы были завершены лишь к лету 1928 года (Там же. С.182). Потратив, по данным советской военной разведки, 1,5-2 млн. марок, немцы
отстроили школьное помещение, мастерские, оборудовали учебное поле.
Практические занятия начались после того, как весной 1929 года из Германии прибыло 10 танков. В целях конспирации в документах они
именовались <тракторами>: 2 больших трактора <Даймлер-Бенц>, 2 больших и 2 лёгких трактора <Крупп>, 2 больших и 2 лёгких трактора
<Рейнметалл> (Там же. С.187). Сначала в течение 4 месяцев был обучен преподавательский состав, после чего началась подготовка
немецких и советских курсантов.
Инспектор Гудериан
Вплоть до закрытия в 1933 году казанская школа успела сделать три выпуска немецких слушателей: в 1929/30 гг. - 10, в 1931/32 гг. -
11 и в 1933 году - 9 человек (Горлов С.А. Совершенно секретно: С.220). Разумеется, Дьяков и Бушуева не могут удержаться, чтобы в
очередной раз не заняться передёргиванием, сообщая, что в Казани якобы обучалась целая <плеяда танкистов, среди которых было 30
офицеров> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.19). После чего у неосведомлённого читателя возникает
впечатление, что помимо 30 офицеров в казанской школе было обучено Бог весть сколько немецких солдат и сержантов. Между тем, все без
исключения немецкие курсанты носили офицерские звания - капитанов и обер-лейтенантов.
С нашей стороны в школе прошли обучение 65 человек начсостава танковых и мотомеханизированных частей РККА. Большинство из них были
строевыми командирами и преподавателями бронетанковых вузов, меньшая часть представляла инженерный состав (Там же. С.186-187).
Итак, преподавали в школе немцы, мы предоставляли только вспомогательный персонал, труд которого оплачивался немцами. Материальная
база немецкая, доставлена в школу за немецкий счёт. Немцы несли все расходы, а они были немалые: в 1929 году затраты германской
стороны составили 1,5 млн. марок, в 1930 году - 1,24 млн. марок (Горлов С.А. Совершенно секретно: С.219). Мы оплачивали только
содержание советских курсантов, потраченное ими горючее и боеприпасы, а также случившиеся по их вине серьёзные поломки. Таким
образом, как и в случае с лётчиками, получается, что не мы обучали немцев, а немцы на свои деньги готовили у нас своих и наших
танкистов.
Пару слов следует сказать о распространённом мифе, будто в казанской школе обучался знаменитый Гудериан, о чём при каждом удобном
случае сообщают своим читателям расплодившиеся в последние пятнадцать лет многочисленные разоблачители <преступлений сталинизма>:
<В школе учился будущий генерал-полковник вермахта, будущий командующий танковой армией в 1941 году на советско-германском фронте,
будущий автор трудов о применении танковых войск Г.Гудериан>, - утверждают Дьяков с Бушуевой. Между тем, Гудериан в Казани никогда
не учился, а всего лишь приезжал туда с инспекцией летом 1932 года (Горлов С.А. Совершенно секретно: С.220).
Кстати, насчёт обучения в СССР тех или иных полководцев Третьего Рейха. Если верить Дьякову с Бушуевой, то они ездили к нам целыми
табунами: <В 1931 году в Москве проходили дополнительную подготовку будущие военачальники периода второй мировой войны: Модель,
Горн, Крузе, Файге, Браухич, Кейтель, Манштейн, Кречмер и другие> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.23).
Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что все эти персонажи ездили в кратковременные командировки в советские военные части,
либо на манёвры. Так, майор Модель две недели находился в 9-й стрелковой дивизии в Ростове, капитан Горн - две недели в 10-й
кавалерийской дивизии в Прохладной, капитан Крузе - 10 дней в 7-м артиллерийском корпусе в Павлограде, полковник Файге - 6 дней на
манёврах Московского военного округа, полковник Браухич, подполковник Кейтель и капитан Кречмер - 4 дня на манёврах Белорусского
военного округа (Там же. С.277-278).
Химический объект <Томка>
Договор о проведении совместных аэрохимических испытаний был подписан 21 августа 1926 года (Там же. С.74). Советская сторона
предоставляла свой полигон и должна была обеспечить необходимые условия работы. Немцы брали на себя обучение в течение опытов
советских специалистов. Однако если в авиационном и танковом проектах упор делался на подготовку кадров, то в области военной химии
советско-германское сотрудничество преследовало, в основном, исследовательские задачи. Обе стороны могли получать образцы всех
применявшихся и разработанных при проведении совместных испытаний приборов и их чертежи. Кроме того, договором предусматривалось,
что все протоколы испытаний, чертежи, фотоснимки будут выполняться в двойном количестве и равномерно распределяться между сторонами.
Техническое руководство опытами находилось в немецких руках, административное - в советских (Горлов С.А. Совершенно секретно:
С.135).
В конце сентября 1926 года началась практическая работа. Первоначально испытания проводились под Москвой на полигоне <Подосинки>
(Там же. С.134, 136). Было произведено около 40 полётов, в ходе которых с различных высот выливалась жидкость с физическими
свойствами, аналогичными иприту. Опыты доказали техническую возможность применения авиацией иприта против живых целей, для заражения
местности и населённых пунктов (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.74).
Как отмечал заместитель председателя РВС СССР И.С.Уншлихт в уже цитировавшемся мною ранее письме Сталину от 31 декабря 1926 года:
<Касаясь результатов, необходимо сказать, что испытания эти принесли нам уже большую пользу. Помимо того, что они дали нам
неизвестный для нас ранее метод разбрызгивания, мы получили сразу весь, вполне проработанный материал и методику работы, так как с
каждым из их специалистов работал наш специалист и перенял весь их опыт на ходу. В результате этого наши специалисты,
соприкоснувшись на практике с более высокой технической подготовкой немецких специалистов, в короткий срок научились весьма многому.
Наши материальные затраты, по сравнению с немцами, незначительны. Заканчивающаяся первая часть испытаний стоила нам, не считая
оплаты наших специалистов, около 20 тыс. рублей. Им же эти испытания обошлись, вероятно, в несколько сот тысяч рублей, так как все
оборудование куплено ими, за транспорт платили они, и их специалисты обошлись в несколько раз дороже, чем наши> (Там же. С.74).
В 1927 году были проведены необходимые строительные работ на химическом полигоне <Томка> около ст. Причернавская неподалёку от г.
Вольска Саратовской области, после чего совместные испытания были перенесены туда. Отрабатывались различные способы химической
атаки, испытывались новые прицельные приспособления, созданные немецкой стороной, проверялась надёжность средств химической защиты.
На подопытных животных изучалось поражающее действие иприта, определялись наиболее эффективные способы дегазации местности (Горлов
С.А. Совершенно секретно: С.224).
Первым руководителем <Томки> с немецкой стороны был полковник Л. фон Зихерер, а после его смерти эту должность в 1929-1933 гг.
занимал генерал В.Треппер (Там же. С.135).
Хотя согласно договору все расходы должны были оплачиваться на паритетных началах, реально советские затраты были значительно меньше
германских. Так, в 1929 году нами было потрачено 257 тыс. руб., немцами - 780 тыс. марок (Там же. С.225).
Было ли сотрудничество с немцами в области боевой химии полезным для Красной Армии? Несомненно. Ведь нам пришлось начинать
практически с нуля, поскольку имевшиеся в СССР заводы по выпуску боевых химических средств безнадёжно устарели, а сохранившиеся
после Первой мировой войны 400 тыс. химснарядов пришли в негодность. В результате менее чем за 10 лет Красная Армия сумела создать
собственные химические войска, организовать научные исследования и испытания, наладить производство средств химического нападения и
защиты. Значительно пополнились и арсеналы химического оружия. Так, в проекте постановления Совета Труда и Обороны <О состоянии
военно-химического дела> (май 1931 года), говорилось, что в артиллерии помимо 400 тыс. старых химснарядов, подлежащих перезарядке,
имелось в наличии 420 тыс. новых боеприпасов, снаряжённых ипритом, фосгеном и дифосгеном. Были успешно испытаны дистанционные
химические снаряды и новые взрыватели к ним. На вооружении авиации находились 8- и 32-килограммовые бомбы, снаряженные ипритом (для
заражения местности) и 8-килограммовые осколочно-химические бомбы, снаряженные хлорацетофеном (для поражения и изматывания живой
силы противника). На 1 мая 1931 года в наличии было 7600 8-килограммовых бомб. До конца года планировалось принять на вооружение 50-
и 100-килограммовые химические бомбы дистанционного действия (иприт), курящиеся (арсины) и ударные кратковременного действия
(фосген). Имелось также 75 комплектов выливных авиационных приборов ВАП-4, и до конца года планировалось поставить ещё 1000 таких
комплектов. Для снаряжения химических боеприпасов были оборудованы 2 разливочные станции общей производительностью свыше 5 млн.
снарядов и бомб в год (Там же. С.228-229).
Таким образом, благодаря сотрудничеству с немцами наша страна сумела в кратчайшие сроки встать в области химических вооружений
вровень с армиями ведущих мировых держав. В СССР появилась целая плеяда талантливых военных химиков. Что же касается повышения
квалификации немецких офицеров, то она в основном проходила в других странах. Вот что докладывал наркому обороны Ворошилову 13
января 1929 года находившийся в Германии в длительной командировке комкор И.П.Уборевич:
<:У меня имеется целый ряд фактов - заявлений отдельных офицеров, что немецкие офицеры имели длительный доступ в Америке для
изучения постановки химического дела в Эдживском арсенале (1927 г.), для изучения самых последних образцов танков осенью 1928 г. и
для изучения всех военных учреждений во время командировки, осенью 1927 г., в Америку генерала Хайе.
Таким образом, нужно фиксировать, что достижения американской военной техники в широких размерах доступны рейхсверу.
Следующим источником нужно считать Англию, куда немецкие офицеры имеют доступ и к танковым манёврам, и к авиационным. Неплохое
отношение по вопросам технического изучения военного дела у немцев и с Чехословакией> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч
ковался в СССР: С.250).
Советский меч ковался в Германии
Итак, как мы выяснили, в результате осуществления советско-германских проектов Красная Армия получила квалифицированные кадры
лётчиков, танкистов и химиков. Однако этим польза от сотрудничества отнюдь не исчерпывалась.
Когда после прихода Гитлера к власти совместные проекты были свёрнуты, немцы, уезжая, оставили нам много ценного имущества. В
частности, в Липецке:
<Безвозмездно перешедшее во владение УВВС составляет значительную ценность. Помимо возведённых "друзьями" (имеются в виду немцы -
И.П.) строений (4 больших ангара, управление аэродрома, тир, жилые дома, столовая, 11 новых жилых барака для персонала), "друзья"
оставили ряд мастерских, как-то: моторную, пулемётно-оружейную, для ремонта самолётов, лабораторию, гараж с полным оборудованием,
электростанцию, фотолабораторию и т.д. Кроме этого, 15 самолётов с моторами и запасными частями, 8 фюзеляжей, весь автотранспорт (7
легковых, 10 грузовых машин, 1 автоцистерну, 2 аэросаней), автоматическую телефонную станцию, главный материальный склад с
имуществом, оборудованный лазарет, лагерь, аэродром, полигон и пр.> (Там же. С.204-205).
Всего, по подсчётам немцев, в Липецке ими было оставлено в безвозмездное пользование советской стороне имущество на сумму в 2,9 млн.
германских марок (Горлов С.А. Совершенно секретно: С.306).
Аналогичная ситуация была и в Казани:
<Безвозмездно перешедшее во владение УММ имущество, по самым скромным подсчётам, оценивается до миллиона рублей. Состоит оно из
переоборудованных и вновь построенных зданий склада огнеприпасов, жилых корпусов, радиолаборатории, караульного помещения,
кооператива, холодильника, бензинохранилища на 20 тонн горючего, электростанции, реконструированной водокачки, гаража с
компрессорной установкой, мастерских на ходу (сборочная, станочная), : системы центрального отопления, гаража и склада, канализации,
тира, благоустроенной мостовой, строительных материалов и пр.> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.204).
Благодаря этому сразу же после ухода немцев в Липецке была открыта Высшая лётно-тактическая школа ВВС РККА, а в Казани - Казанское
танковое училище. В <Томке> в распоряжении РККА остался химический полигон, кроме того, часть имущества пошла на развитие Института
химической обороны.
Однако ещё более важным для СССР было сотрудничество с немцами в области разработки современных вооружений. Как отмечал пробывший в
Германии 13 месяцев Уборевич:
<Немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле за границей, притом у
армии, в целом ряде вопросов имеющей весьма интересные достижения: Сейчас центр тяжести нам необходимо перенести на использование
технических достижений немцев, главным образом в том смысле, чтобы у себя научиться строить и применять новейшие средства борьбы:
танки, улучшения в авиации, противотанковые мины, средства связи и т.д. : Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят
неизмеримо выше нас:> (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.21).
И действительно, перенять у немцев удалось многое. Так, советские лётчики обучались на основе наставлений и инструкций,
разработанных в Липецке. Только в декабре 1932 года немцы передали нам около десятка наставлений по ведению боевых действий в
воздухе, (Горлов С.А. Совершенно секретно: С.218).
В конце 1920-х годов немецкий авиаконструктор Эрнст Хейнкель по заказу советских ВВС разработал истребитель HD-37, который был
принят на вооружение и выпускался в Советском Союзе в 1931-1934 гг. под обозначением И-7. Ещё одним самолётом, построенным фирмой
Хейнкеля для СССР, был морской разведчик He-55, принятый у нас на вооружение под названием КР-1 (Соболев Д.А., Хазанов Д.Б. Немецкий
след в истории отечественной авиации. С.91-97).
В докладе заместителя начальника Управления по механизации и моторизации РККА И.К.Грязнова Ворошилову от 14 марта 1932 года
отмечалось, что ознакомление наших инженеров с материальной частью немецких боевых машин, а также изучение их чертежей и выводов по
испытаниям позволило практически использовать германский опыт и далее перечислялось, что именно из немецких достижений было
использовано в советских танках: в Т-28 - подвески танка Круппа, в Т-26, БТ и Т-28 - сварные корпуса немецких танков, в Т-28 и
Т-35 - внутреннее размещение команды в носовой части, в Т-26, БТ, Т-28 - приборы наблюдения, прицелы, идея спаривания орудия с
пулемётом, электрооборудование, радиооборудование (Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: С.187).
Ценные приобретения делались и в других областях. Так, у немецкой фирмы <Рейнметалл> были закуплены лицензии на ряд артиллерийских
систем. Это, в частности, 76-мм зенитная пушка образца 1931 года. Позднее в результате её модернизации советскими конструкторами
были созданы 76-мм зенитная пушка образца 1938 года и 85-мм зенитная пушка образца 1939 года. Кроме того, на её базе была
разработана система корабельных 76-мм зенитных орудий.
Другой приобретённой у немцев артиллерийской системой была 37-мм противотанковая пушка образца 1930 года. На её основе была создана
знаменитая <сорокапятка> - 45-мм противотанковая пушка образца 1932 года, которая отличалась от немецкого оригинала только калибром
и небольшими изменениями в противооткатных устройствах. С 1932 по 1 января 1942 года было изготовлено 16621 45-мм противотанковых
пушек. В свою очередь, на её базе была создана 45-мм танковая пушка образца 1932 года. Этими орудиями было вооружено подавляющее
большинство выпускавшихся перед войной советских танков. Всего с 1932 по 1943 год было изготовлено 32453 таких пушек (Широкорад А.Б.
Гений советской артиллерии: Триумф и трагедия В.Грабина. М., 2002. С.43-45).
В 1933 году располагавшейся в Голландии немецкой фирме <Дешимаг> (Deutsche Schiffs und Maschienenbau Gesellschaft) был заказан
проект средней подводной лодки. Это была выпускавшаяся в СССР начиная с 1936 года подлодка типа <С> (Дмитриев В.И. Советское
подводное кораблестроение. М., 1990. С.134-135).
Итак, как мы могли убедиться, вопреки уверениям всевозможных <обличителей сталинизма>, не <фашистский меч ковался в СССР>, а
наоборот, немецкие специалисты в 1920-е - начале 1930-х годов помогали создавать в нашей стране базу для танковой, авиационной,
химической промышленности. Таким образом, основы советского военно-промышленного комплекса были заложены во многом именно благодаря
военно-техническому сотрудничеству с Германией.
