И. Клех: " "Люди кесаря" - Проханов, Лимонов, геополитики всякие - Россию и вправду любят - ровно так, как блохи собаку" (*+)
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
Роман АРБИТМАН, Павел БАСИНСКИЙ, Татьяна БЕК, Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, Никита ЕЛИСЕЕВ, Игорь КЛЕХ, Григорий КРУЖКОВ, Марк ЛИПОВЕЦКИЙ,
Александр МЕЛИХОВ, Владимир НОВИКОВ, Мария РЕМИЗОВА, Ольга СЕДАКОВА, Михаил ЭПШТЕЙН
Либерализм: взгляд из литературы
Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной
форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. "Знамя" уже обращалось к проблемам либерального сознания (см.
конференц-зал "Раскол в либералах" - 2002, ? 1, статью Александра Рубцова "Либерализм и либералы" - 2003, ? 7). В течение ряда лет у
нас существовала и ежегодная премия "За произведение, утверждающее либеральные ценности", - первым ее получил Григорий Померанц
("Записки гадкого утенка" - "Знамя", 1993, ?? 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи
Ивановой "Открытая книга: живая дискуссия", реализуемого фондом "Либеральная миссия" (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут
вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на
следующие вопросы:
1. Слова "либерал" и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а
слово "консерватор" перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления
на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?
2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х - начала 90-х в литературе наступила пауза
деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?
3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?
4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и
постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.
С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала "Знамя".
=========
Игорь Клех
1. Причина - элементарный "маятник": справа терпели, теперь слева должны потерпеть. Поскольку всякое поветрие и всякая команда
неизбежно разочаровывают людей. Важно только существование и сохранение механизма, позволяющего всякий раз сказать - и сказать так,
чтобы послушались: уйдите, постылые! Поколенческое противостояние - катализатор истории. А поскольку проигравшие и выигравшие будут
всегда, необходимы цивилизованные формы конфликта, диалога, сотрудничества и смены поколений. Иначе членовредительство неизбежно -
как на картине Сальвадора Дали "Предчувствие гражданской войны". Потому что все хорошее на свете требует усилий, а все плохое
происходит очень быстро и как бы само собой. Достаточно всем отвернуться от какой-то реальной проблемы или даже местности - и через
2-3 года готова очередная "черная дыра", зарастающая потом десятилетиями (Сомали, Афганистан, Чечня etc.). Вообще, современная
Россия - на удивление цивилизованная страна с достаточным числом нормальных людей, не позволяющих раздорам "овладеть массами".
Раздор - корень зол и сам по себе симптом одичания, - где распадаются связи, там поселяются нищета и войны. Теперь это очевидно и
для нас, уже нескольких поколений, умудрившихся прожить без большой войны.
2. Определения "либерал", "консерватор", "западник", "славянофил" без уточнений представляются мне терминами-пустышками, давно не
покрывающими реального размежевания. В чистом виде такое усеченное самоопределение может быть либо возрастным, либо клиническим. А в
качестве ярлыка проистекает из лени (нас много, времени мало) и непродуктивно. Серьезная межа по существу проходит, на мой взгляд,
только между либеральными консерваторами (для которых "свобода" и "память" одинаково значимы, в той или иной пропорции) и людьми
"кесаря" (будет он белый, красный, красно-коричневый или обрезанный, им один черт, они покрасятся и обрежутся; Россию же они и
вправду любят - ровно так, как блохи собаку). Остальные - либеральные и патриотические "трещотки" - это хворост истории, годный
только на растопку. В чем и состоит их главное веселие, поскольку трудиться сообща они не хотят или не могут. Потому что существует
еще "молчаливое большинство" - без ясных взглядов, с одними настроениями и установкой на нормальную жизнь, "не хуже, чем у соседей".
В литературной области никакого "нового идеологического размежевания" я не вижу, а вижу конкуренцию на почве братания у кормушки.
Все 90-е просидевшие в голодных резервациях люди "кесаря" (или "государевы холопы", цвет их знамен не имеет ни малейшего значения)
сделали из своих взглядов "товар" и стали выходить с ним на рынок - как Проханов, Лимонов, геополитики всякие. Что это как не
разоружение перед ненавистной консьюмеристской цивилизацией? Стон о диктатуре у них песней зовется.
3. Что же касается литературы не как области, а как ценности, здесь все обстоит существенно иначе. Во-первых, в мировой литературе
достижения так называемых реакционеров отнюдь не меньше достижений "революционеров". Что же касается литературной критики (если это
не публицистика, т. е. пропаганда, а именно критика - работающая со смыслами и формой литературных высказываний), то для меня лично
вопрос, каких общественно-политических убеждений придерживается критик, имеет значение, может, немногим большее, чем левша он или
правша. Критерий один: и то, как он пишет, и то, о чем он пишет (в меньшей мере), должно быть талантливо. Талантливые произведения
всегда умнее и глубже собственных авторов. Другой вопрос: где их столько взять? При том что холопья психология сужает и блокирует
саму возможность их появления. Талант, в отличие от способностей, по определению обязан и может быть только неконформистским,
точнее - внутренне, органически свободолюбивым. Остальное - позорное ремесло надсмотрщиков или нахлебников. Не поклоняющимся
"кесарю" настоящим почвенником на моей памяти был только покойный Панченко. У него были острая мысль, чувство слова и кругозор. А
охотнорядцев, велеречивых и дремучих, крикливых люмпенов, как, впрочем, и либеральных попугаев, я просто не в состоянии читать -
смысла не вижу.
4. Теоретически такое поле есть - это квалифицированная критика, умеющая приподниматься (не отказываться, только приподниматься) над
своими партийными, тусовочными и меркантильными интересами. Жизненно необходимо и, увы, пока невозможно в России издание типа
нью-йоркских книжных обозрений (я не идеализирую, а имею в виду лишь их профессионализм и авторитет). Пока же толстожурнальная
литература, несмотря на все премии, по-прежнему сама себя воспроизводит, обслуживает и потребляет. Ее критика все так же
неповоротлива, дискурс выглядит архаичным, а аудитория продолжает сужаться. Книгоиздатели с успехом подменяют критику назойливым, но
малоэффективным пиаром. Выходит сегодня несколько тонких журналов книжных рецензий - но только для гуманитариев-интеллектуалов и
мизерным тиражом. Информацию о книгах и авторах стало удобнее всего получать в Интернете - она оперативна, разнообразна, но очень
неравноценна, от нее устаешь. Поэтому ориентирами для читателей служат несколько сетевых изданий и сайтов с более-менее устойчивой
репутацией, а также и аннотации в массовой бумажной периодике, почти повсеместно вытеснившие жанр книжных рецензий. С некоторым
люфтом доверия с их рекомендациями все же считаются. Под Новый год в Москве можно было наблюдать картину: когда глянцевыми журналами
подводятся итоги года, москвичи, вооружась ими, едут в магазины и строго по списку скупают рекомендованные CD, видеокассеты - и
книги в том числе. Времени за всем уследить не хватает, а так достаточно высока вероятность выловить нечто стоящее. Поэтому и нужен
"непопсовый" массовый журнал, хорошо финансируемый (чтобы привлечь лучшие перья) и независимый от издательского бизнеса, пишущий
только о книгах и книжно-литературных событиях, насколько возможно - кратко и внятно. Мне говорили, что во "Франкфуртер Альгемайне"
какой-то отдел отдан "правым", какой-то "левым", что не мешает ей быть лучшей немецкой газетой. У нас такое пока невозможно (в
"Экслибрисе "НГ" попытались - и получили нынешний маразм), но надо мечтать.
