Сергей Чупринин "Свободные радикалы" ("Знамя" #9) - статья, представляющая и
анализирующая наших левых и прочих радикалов в литературе как явление. По
широте охвата и проработанности фактов статья фундаментальная. Полемической
своей тональностью провоцирующая на продолжение разговора - уточнение,
прописывание, переформулирование, оспаривание отдельных положений. Чем, с
благодарностью коллеге за представленную возможность, займусь я в этом и
следующем выпусках своих "чтений".
Чупринин:
>"Вот поди ж ты: ни порядка в России пока еще нет, ни сытости, а молодые
бунтари, ниспровергатели буржуазного порядка, буржуазной сытости, уже
народились.
>Причем, как у нас исстари заведено, народ, слава тебе Господи,
безмолвствует, и воду мутит интеллигенция. В первую очередь так называемая,
творческая... <...>
>Ей стало вдруг скучно. Ей снова потребовались потрясения. Или хотя бы
встряска".
>"Я плохо, признаться, верю в то, что проект по радикализации российского
общественного мнения удастся".
Чупринин исходит из того, что наши литературные радикалы пытаются
противостоять не только либералам-гуманистам, но и как бы нынешним
общественным вкусам, общественному мнению.
То есть, страшно далеки они от народа. "Уж каких только пощечин
общественному вкусу они не...."
Они, кстати, и сами про себя, похоже, так думают. И потому становятся в
гордые позы противостояния.
Но меня, например, занимают некоторые странности в этой позе.
Чем же именно наши радикалы пытаются противостоять обществу?
Борьбой за право изъясняться матом? Но мне трудно представить, что это может
напугать наше общество.
Призывами к "сексуальной революции"? То бишь (в нашем варианте) к
максимальному упрощению, облегчению всех и вся в этой сфере: траханье - оно
и есть траханье, чего рассусоливать? А чего и кого здесь призывать-то?.. "Да
ладно тебе", - говорит американке, которую, только-только познакомившись,
заваливает в постель Данила, обаяшка-бандит из фильма эстета Балабанова,
фигура для нынешних россиян культовая, объединившая в поклонении себе всех -
от братков до "Идущих вместе", которые поставили душегуба Данилу в своей
"первой тройке" рядом с Путиным и Плисецкой).
Или требованием, высказанным в соответствующем манифесте питерскими
эстетами, негритоса называть негритосом (что естественно, подразумевает
также возвращение права гражданства в нашей публичной речи слову "жид" и
наделение таким правом слов "чурка" и "черножопый")? Да кто бы спорил!
Социологический опрос, проведенный после царицинского погрома в Москве,
засвидетельствовал симпатии к погромщикам у подавляющего большинства
опрошенных. Не остановила даже реальная кровь.
Или кто-то думает, что можно всерьез шокировать нынешнее общество, проклиная
Ельцина с Чубайсом, а 90-е годы называя "позорным десятилетием"? Или можно
пугануть страну портретами Ленина-Сталина-Берии, Лукашенко или Гитлера?
Что там у них еще? "Убивать - это сладко", - у "эсклибристов" и "Да,
смерть!" - у нацболов? Этим что ли пугать общество (см. перечисленное выше)?
Ну и как быть с позой противостояния? Противостояния не кучке
либералов-гуманистов, даже в среде интеллигентов-гуманитариев ставших белыми
воронами (новая интеллектуальная мода на легкую фашизоидность соблюдается
сегодня даже в самых респектабельных изданиях), а обществу в целом?
Гордую позу противостоящих я вижу. Не вижу противостояния.
Я вижу - нет, не бунтарей, куда таким в бунтари, - я вижу людей, торопящихся
выполнить наметившийся социальный заказ.
Людей, которые переводят в де юре уже существующее де факто.
И при этом которые зачем-то сильно жеманятся и принимают героические позы.
И я бы не ставил в один ряд имена Ольшанского, Пирогова, Топорова и проч. с
именами "угрюмых мыслителей" из "Спецназа России" - К.Крылова, например, или
Е.Холмогорова, или М.Ремизова. Это люди серьезные, они не играют, не
самоутверждаются, как первые, на фоне "трусливых обывателей" и
"ретрансляторов общечеловеческих ценностей" - они делают серьезную работу:
вырабатывают идеологию для грядущей Силы. Они очищают общественное сознание
от мусора общечеловеческих ценностей. Ну, скажем, от понятий
дореволюционного и отчасти советского - хотя бы на уровне деклараций -
кодекса чести русского офицера или от понятий коллективной ответственности,
общенациональной нравственности ("Мерзейшая идея "национального покаяния",
парализовавшая умы лучших русских людей и стоившая нам ... позора, унижения,
насмешек и издевательств всех народов, была измышлена именно
Солженицыным", - Крылов). Они предлагают свой образ России, которому все это
общечеловеческое, общегуманное противопоказано. Они последовательны; они
знают, что дело их правое и они победят - разного рода поведенческие и
прочие табу, которые накладывает культура на общество, бывают
обременительными, и освобождение от этих табу большинством всегда
принимается с благодарностью.
Соседство же на страницах одного издания ("Консерватор") "угрюмых
мыслителей" - "спецназовцев" и наших радикалов-игрунцов выглядело
необыкновенно выразительно. Прочитайте хотя бы помещенные на одной газетной
полосе (#18 (34), 2003) упомянутую выше отповедь Крылова Солженицыну и его
бредням о национальном покаянии, ну, а следом почитайте извилисто,
говорливо, с оглядками и приседаниями написанное послесловие-комментарий к
этой статье Ольшанского, и вы почувствуете, у кого позиция, а у кого -
позиционирование. Кто выступает как часть грядущей Силы, а кто - ее
обслугой. Кто готовит почву для "нового сильного оппозиционного лидера",
должного сменить нынешних, "милых", но "никчемных", а кто путается у них под
ногами со своим зудом литературного самоутверждения.