Эксперт,Северо-Запад #9 (118) от 10 марта 2003 года ПЯТЫЙ УГОЛ
Пар под крышкой
В мире 15 февраля прошли массовые демонстрации против войны в Ираке, узнаем
мы из выпусков новостей. В Лондоне на улицы вышло более миллиона человек, то
есть едва ли не 10% населения, в Испании демонстрантов было около 600 тысяч,
в уругвайском Монтевидео, городе с полуторамиллионным населением, - 70
тысяч. В Москве в антивоенных митингах участвовали максимум 2 тысячи, в
Петербурге - чуть больше 200 человек.
Президентские выборы в Армении стали причиной массовых уличных демонстраций,
в поддержку как действующего президента Роберта Кочаряна, так и его
основного конкурента Степана Демирчяна. В Киеве еще не забыли массовые
антикучмовские выступления, которые едва не привели к отставке президента. В
Минске на улицу раз за разом выходит антилукашенковская оппозиция.
Лишь в России - тишь, гладь да божья благодать. К выступлениям официальной
"коммунистической" оппозиции, которая по старорежимным праздникам еще
способна собрать несколько тысяч человек, все давно привыкли. Своей
ритуальной бессмысленностью они не ставят перед властью никаких реальных
вопросов и временами напоминают то ли крестный ход, то ли шествие ветеранов.
Взрывы недовольства населения по поводу правительственной реформы ЖКХ,
выплескивающиеся на площади провинциальных городов - то в Воронеже, то в
Нижнем, то в Калининграде, - напротив, оказываются для чиновников совершенно
неожиданными. Однако к конкретным результатам они приводят редко и затухают
так же быстро, как и вспыхивают. Пикеты правозащитников и демократических
левых с протестами против войны в Чечне окончательно маргинализовались и
превратились в тоскливое шоу. Официальные партии собирают на свои
мероприятия равнодушных к политике подростков, привлекая их кто бесплатными
пейджерами, кто - рок-музыкой.
Власть играет в идеологии, раздавая придворным мудрецам подряды на правое и
левое, консервативное и либеральное, и мусолит ярлык "гражданского
общества", собирая в Кремле представителей аполитичных некоммерческих
организаций. Реальная оппозиция не то чтобы подавлена, - ее просто нет. Нет
партий, почти нет общественных движений, политических клубов, молодежных
организаций, а те, что есть, можно пересчитать по пальцам. Неужели
российское общество поддерживает иракскую войну? Да нет, опросы показывают,
что 70% населения против, да и официальная позиция не противоречит в этом
воле большинства. Однако общественные настроения никак не проявляют себя.
Массовое недовольство положением в стране, несомненно, наличествует, но
уловить его почти невозможно.
Социологи не могут внятно объяснить причины всеобщей апатии. Что это -
многовековая традиция авторитаризма, приучившего русский народ держать язык
за зубами? Едва ли она столь сильна: можно вспомнить хотя бы массовый
демократический подъем конца 80-х - начала 90-х годов, когда одни имена
Гдляна и Иванова или ельцинский популизм были способны воодушевить и
заставить действовать сотни тысяч прежде безгласных людей. События августа
1991-го и октября 1993-го, как к ним ни относиться, опровергают теорию
"врожденного послушания" и гражданской пассивности российских обывателей. В
середине 90-х наступило затишье, прерываемое лишь редкими всплесками,
общество как будто замерло. Причина безмолвия народного, возможно, в резком
несоответствии целей демократического движения предыдущего десятилетия и
достигнутых им результатов. Было от чего разочароваться в политике,
замкнуться в частной жизни, уйти от общественных проблем. Однако мы не
должны заблуждаться по поводу мнимого социального спокойствия и
"стабильности". Отсутствие каналов для выражения массовых настроений грозит
социальными неурядицами - исторические примеры будут излишни, поскольку
слишком хорошо известны.
Приведем лишь одно свидетельство полуторастолетней давности. В 1839 году
николаевскую Россию, некоторыми своими чертами напоминающую сегодняшнюю,
посетил французский аристократ Астольф де Кюстин - человек, настроенный
весьма консервативно, отнюдь не сторонник революционных преобразований. Его
знаменитые путевые записки "Россия в 1839 году" считаются обычно
классическим примером тенденциозного русофобского сочинения. Так это или не
так - дело личного вкуса. В любом случае, ряд прогнозов Кюстина поражают
своей провидческой силой - они сбылись в полной мере, будь то результат
Крымской войны или свержение самодержавия. Вот один из них.
"Представьте себе республиканские страсти [...], клокочущие в безмолвии
деспотизма. Это сочетание сулит миру страшное будущее. Россия - котел с
кипящей водой, котел крепко закрытый, но поставленный на огонь,
разгорающийся все сильнее и сильнее. Я боюсь взрыва. И не я один его боюсь!"
"...Месть народа будет тем более ужасна, что он невежествен и исключительно
долготерпелив. Правительство, ни перед чем не останавливающееся и не знающее
стыда, скорее страшно на вид, чем прочно на самом деле. В народе - гнетущее
чувство беспокойства, в армии - невероятное зверство, в администрации -
террор, распространяющийся даже на тех, кто терроризирует других, в церкви -
низкопоклонство и шовинизм, среди знати - лицемерие и ханжество, среди
низших классов - невежество и крайняя нужда. И для всех и каждого - Сибирь.
Такова эта страна, какою ее сделала история, природа или Провидение".
Маркиз де Кюстин писал о николаевской России. И хотя аналогия - не
доказательство, пассаж про страсти, "клокочущие в безмолвии", производит
впечатление.
