"Индустриальные округа" в Италии. Дискуссия с Панемом. (*)
Игорь сообщил в новостях следующее:80819@kmf...
это тут уже выкладывалось, именно в рамках дискуссии о развитии
гражданского общества. А еще раньше,в самом начале когда появился на
семинаре, я упоминал эту работу . В постинге разбор сразу по нескольким
смежным
вопросам - книга Роберта Патнема , идеи
Грамши,Италия,клиентелизм,гражданское общество, индустриальные округа.
В докладе основная канва- дискуссия И.Левина с Робертом Патнэмом,
автором книги "Чтобы демократия работала"(издана по-русски в 1996).
Труд, основанный на большом социологиечском фактическом материале и
исследованиях по Италии. Я постил и работы Левина - статью его и
семинар с обсуждением доклада. Они есть в Интернете и в архиве Форума.
Патнэм тоже хорошо представлен в сети, публиковался также в МЭиМО, его
концепция гражданского общества и самоуправляющихся общин-коммьюнитис
широко известна. В его работах речь шла сначала о итальянском опыте
последних 20лет, а затем и о применениии его в других странах.На сайте
русс.ру есть поздние работы Патнема по проблемам кризиса институтов
гражданского общества в США .
> В общем зародыши нового в мире есть. Весь вопрос - во что они
выльются.
По ссылке -большой доклад Левина на семнаре Ахиезера и дискуссия по
нему.
Тут несколько отрывков из большого материала,который имеет смысл читать
полностью. Много ответвлений,это все-таки транскрипт доклада и беседы,
причем с опечатками(фамилию Патнема немного переврали)
А.Ахиезер: Каково для нас, для России значение итальянского опыта? В
каком направлении, если мы хотим извлечь для себя пользу, стоило бы
построить изучение Италии?
Управленческие низовые структуры на Юге Италии, являются ли они формой
государственной жизни, или это формы местного самоуправления, которые
противостоят государству? Местное самоуправление и государственность
как таковая - это одно целое или это разные, противостоящие друг другу
вещи? Вы говорили о молекулярных изменениях в обществе. Можно ли
сформулировать, что это за молекулярный уровень, каковы факторы,
которые определили изменения на этом, для меня гипотетическом, уровне?
И.Левин: Муссолини, действительно, вроде бы победил мафию. На
протяжении большей части тех двадцати лет, в течение которых
существовал режим Муссолини, о мафии вроде бы никто не слышал. В
административном порядке, без суда и следствия, с мафией было вроде бы
покончено. Аресты, ссылки, тюрьма. Когда в июле 1943 года американцы
высадились в Сицилии, на танке передового дозора ехал американский
офицер, в руках которого был вымпел - на желтом поле черная буква "Л".
Это был сигнал от босса американской мафии. С этого момента мафия в
Италии опять стала явной. То есть мафия не исчезала. Молекулярная
структура повседневных отношений продолжала ее включать, хотя не в
таких шумных, масштабных формах.
Относительно различий в экономической специфике Севера и Юга. На
Севере, в особенности в Центральной Италии, одним из несущих элементов
экономической структуры являются индустриальные округа. На Юге они в
известном смысле тоже есть. Тот же Неаполь поставляет 85% итальянского
экспорта перчаток. По реестрам торгово- промышленной палаты Неаполя
насчитывается только 8 перчаточных фабрик, хотя на самом деле их как
минимум в 60, если не в 100 раз больше. В том же Неаполе одной их
процветающих отраслей местного производства является изготовление
"презепе" - изображение яслей с младенцем Христом. По самым скромным
оценкам это многомиллиардный бизнес. А в реестрах торгово-промышленной
палаты нет даже следа этой производства. То есть социокультурная среда
определяет социоэкономический уклад.
Каковы те уровни, на которых мафия осуществляет свое посредничество, и
можно ли считать, что всякий клиентелизм - это мафия? Строго говоря -
нет. Но мафия есть порождение и производное от того, что в
социологической литературе называют народной мафиозной культурой,
которая имеет свою систему ценностей, свой кодекс чести, свои ритуалы
и др. В этом смысле - да, всякая клиентелярная структура, как
противопоставленная структурам нормального гражданского общества и
нормального государства является мафиозной. Поэтому нужны оговорки.
Под одними и теми же названиями на Юге и на Севере обнаруживаются
совершенно разные реальности. Партия в Турине - совсем не то, что
может называться партией в Палермо, где под этим названием может
скрываться как раз клиентела. Под названием профсоюза может скрываться
может скрываться шайка рэкетиров. Под названием ассоциация -
ответвление мафии. Перемены последних лет, мне кажется, связаны с
изменениями в электоральной географии Италии, электоральной динамике,
что, видимо, вызвано в свою очередь быстрым ростом количества
институтов гражданского общества (всевозможные культурные ассоциации,
добровольческие, благотворительные и т.п.). Мэром Неаполя уже
несколько лет является коммунист, причем это самый популярный в
Италии, а сейчас уже, кажется, и в Европе, мэр. Ренессанс в Италии и
Реформация в Европе, конечно, явления одного порядка. Но коренная
разница в том, что Ренессанс был и остался сугубо элитарным явлением
(гуманисты писали на латыни), оно не произвело того, что Грамши,
цитируя Ренана, назвал морально-интеллектуальной реформацией.
Об индустриальных округах. Есть ли что-нибудь подобное государственной
регламентации этих округов? До поры до времени не было. Только в 1992
году после долгих дискуссий государство всT-таки приняло закон об
оказании поддержки мелкому предпринимательству - не как таковому, а в
лице индустриальных округов. Но определить границы этих округов крайне
сложно. Обычно они группируются вокруг каких-то селений или городов,
либо вдоль какой-то транспортной артерии, либо в долине реки.
В индустриальных округах нет никаких административных структур. Но
есть взаимопроникновение частного и коллективного. Когда я задавал
вопрос этим предпринимателям, хозяйчикам, в чем они видят основную
причину успеха, то они отвечали как автоматы одно и то же: "Это мое. Я
хозяин". Но бухгалтерию ведет объединенная контора, которая
обслуживает 200 тысяч микропредприятий. Есть транспортный консорциум,
есть Институт маркетинга, есть исследовательский центр моды, на год
вперед, используя сложнейшие методы, включая философские,
искусствоведческие, исследуют тенденции моды и сообщают 60 тысячам
мельчайших предприятий. Это взаимопереплетение частного и
коллективного. Индустриальные круга центральной Италии в тысячи раз
ближе к "строю сознательных кооператоров", чем все социализмы, которые
мы проходили за 70 лет.
Можно ли проследить аналогию с Россией в отсутствии власти? Бесспорно.
Там где власть вертикализирована, иерархизирована и вынуждена
постоянно накапливать механизм контроля за контролем, в этом случае
разрывы между социумом и структурами власти неизбежны. Они будут
заполняться нелигитимными, или альтернативно- легитимизированными
структурами управления.
Структуры, аналогичные итальянским индустриальным округам есть и в
других местах, но здесь несравним масштаб и динамизм. Опыт Италии
уникален, но пока его нельзя считать укорененным и гарантированным.
Индустриальные округа - предмет оживленных дискуссий именно потому,
что с ними происходят постоянные трансформации. С одной стороны, они
проявляют необычную устойчивость и жизнеспособность, с другой стороны,
- здесь прослеживается тенденция к монополизации. Но в данном случае,
если складывается монополия, она представляет собой мировую
транснациональную компанию, предприятие-сеть, которое работает с сетью
мелких предприятий. Монополия ведет себя не как монополия, то что
выигрывается - пускается на обязательную модернизацию производства.
В чем значение опыта Италии для России? Итальянский опыт опровергает
воздействие "больших протяженностей" причин-следствий, акцентирование
причинно-следственных связей, напрямую протягивающихся сквозь
столетия, тысячелетия для объяснения сегодняшних явлений, ситуаций и
т.д. Этот опыт доказывает необходимость постоянного посредования этих
"больших протяженностей". Он побуждает сосредоточить внимание на
промежуточных фазах, постоянно помнить, что точка пересечения
синхронной и диахронной оси всегда в движении. Мне представляется, что
сегодняшняя ситуация в российском обществоведении обусловлена именно
чем-то вроде завороженности, гипноза масштабностью глубинных
детерминаций, которые пришли на смену опьяняющей неогегельянской вере
в изменяемость всего и вся. Итальянский опыт напоминает, что мы
находимся в некоем колебательном движении. Велика эвристическая
значимость теории А.Ахиезера об инверсионных прыжках. Итальянский опыт
и наполняет конкретикой это теоретическое положение.
Как соотносятся на Юге формы местного и государственного управления?
Следует помнить, что всT взаимодействие государства и гражданского
общества выражается в постоянном взаимопроникновении. В 70-е годы
почти по всему ареалу развитых стран прошла волна законов, которые
опускали местное самоуправление на более низкий уровень. Как это
рассматривать? Как вторжение государства в пределы гражданского
общества или, наоборот, как проникновение гражданского общества в
пределы государства? В России сегодня в отсутствие структурно
обусловленной слабости гражданского общества и необходимости считаться
с тем, что его формирование будет неизбежно измеряться в поколениях, а
не в годах, главный резерв развития демократических процессов - это
именно процесс постоянного поддержания этой диалектики, то есть
продвижение форм и укладов, структур, органов самоуправления на всT
более низкие уровни даже с риском, что на этих уровнях будет постоянно
воспроизводиться одна и та же традиционная авторитарная модель. У нас
сейчас губерниями будут управлять избранные губернаторы. Но
повседневная действительность нам напоминает, что эти руководители
отнюдь не демократы, и что уже возникло и укореняется понятие
регионального авторитаризма. Первым в этом списке называют Немцова.
Москва - самый авторитарно управляемый регион отечества. Москвой
управляют 35 избранных членов карманной Думы и один мэр.
Как можно определить молекулярный уровень процессов изменения,
модернизации в Италии? Мне кажется, смысл заключается в центральном,
структурообразующем процессе модернизации, в выделении из
традиционалистского социума самостоятельного, ответственного
гражданина. В Италии сейчас распространены "Клубы в защиту
Конституции", они работают под девизом: "Не подданные, но граждане".
Вот это, мне кажется, и есть наиболее концентрированная отметка
молекулярного уровня.
И.Левин: Из всех выступлений, за которые я всем очень благодарен,
отвечу только на выступление А.Акимова, поскольку оно включило даже не
сигнал, а сирену. Вопрос о цивилизованности, гражданском обществе,
демократии с одной стороны и экономической эффективности - с другой.
Это отношение не является жестко закрепленным, оно допускает очень
большие варианты и разрывы. Смысл моего сообщения заключался в том,
чтобы показать, что существуют некие соотношения, взаимодействия между
социокультурной матрицей, противоречивой и динамически напряженной
внутри ее самой (между культурой и социальными отношениями, что
подробно описано у А.Ахиезера), и бесконечным разнообразием
воздействий, тянущихся из веков ("длинные протяженности"), которые
лишь создают определенные, более или менее внушительные, тяжкие,
колеблемые или непоколебимые структуры, но совсем не определяют
данность сегодняшнего дня.
Поворот, отказ от экономического либерализма, о котором говорил
А.Акимов, не нов. Ревнители непоколебимости социокультурных структур,
ревнители традиционного общества толкают в определенном политическом
отношении - в сторону сокращения пространств демократии, гражданского
общества, либеральных цивилизационных процессов в пользу расширения
пространств авторитарности. Приводя недоказанный довод, что России
ничего другого не предуказано. Эта тенденция алогичным образом
связывается и смыкается с той, которая идет с противоположной стороны
- из американской транзитологии. Американские транзитологи ведут в том
же самом направлении. Это реальная опасность свернуть к тому, с чего
начинали. Мое настояние на значительно большей вариативности и
видоизменяемости взаимодействующих факторов как со стороны культуры,
так и со стороны социальных отношений имело в первую очередь этот
смысл, это направление.
