|
|
От
|
alex~1
|
|
|
К
|
А.Б.
|
|
|
Дата
|
04.10.2004 18:43:32
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Re: нюансик.
Во взаимных услугах они дошли
наконец до площади, где находились присутственные места: большой трехэтажный
каменный дом, весь белый, как мел, вероятно для изображения чистоты душ
помещавшихся в нем должностей; прочие здания на площади не отвечали
огромностию каменному дому. Это были: караульная будка, у которой стоял
солдат с ружьем, две-три извозчичьи биржи и, наконец, длинные заборы с
известными заборными надписями и рисунками, нацарапанными углем и мелом;
более не находилось ничего на сей уединенной, или, как у нас выражаются,
красивой площади. Из окон второго и третьего этажа высовывались неподкупные
головы жрецов Фемиды и в ту ж минуту прятались опять: вероятно, в то время
входил в комнату начальник. Приятели не взошли, а взбежали по лестнице,
потому что Чичиков, стараясь избегнуть поддерживанья под руки со стороны
Манилова, ускорял шаг, а Манилов тоже с своей стороны летел вперед, стараясь
не позволить Чичикову устать, и потому оба запыхались весьма сильно, когда
вступили в темный коридор. Ни в коридорах, ни в комнатах взор их не был
поражен чистотою. Тогда еще не заботились о ней, и то, что было грязно, так
и оставалось грязным, не принимая привлекательной наружности. Фемида просто,
какова есть, в неглиже и халате принимала гостей. Следовало бы описать
канцелярские комнаты, которыми проходили наши герои, но автор питает сильную
робость ко всем присутственным местам. Если и случалось ему проходить их
даже в блистательном и облагорожонном виде, с лакированными полами и
столами, он старался пробежать как можно скорее, смиренно опустив и потупив
глаза в землю, а потому совершенно не знает, как там все благоденствует и
процветает. Герои наши видели много бумаги, и черновой и белой,
наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и
даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко,
которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу,
выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или
описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно
доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его
покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым
голосом: "Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за N368!" - "Вы всегда
куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!" Иногда голос более
величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: "На,
перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть суток не евши".
Шум от перьев был большой и походил на то, как будто бы несколько телег с
хворостом проезжали лес, заваленный на четверть аршина иссохшими листьями.
Чичиков и Манилов подошли к первому столу, где сидели два чиновника еще
юных лет, и спросили:
- Позвольте узнать, где здесь дела по крепостям?
- А что вам нужно? - сказали оба чиновника, оборотившись.
- А мне нужно подать просьбу.
- А вы что купили такое?
- Я бы хотел прежде знать, где крепостной стол, здесь или в другом
месте?
- Да скажите прежде, что купили и в какую цену, так мы вам тогда и
скажем где, а так нельзя знать.
Чичиков тотчас увидел, что чиновники были просто любопытны, подобно
всем молодым чиновникам, и хотели придать более весу и значения себе и своим
занятиям.
- Послушайте, любезные, - сказал он, - я очень хорошо знаю, что все
дела по крепостям, в какую бы ни было цену, находятся в одном месте, а
потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается,
так мы спросим у других.
Чиновники на это ничего не отвечали, один из них только ткнул пальцем в
угол комнаты, где сидел за столом какой-то старик, перемечавший какие-то
бумаги. Чичиков и Манилов прошли промеж столами прямо к нему. Старик
занимался очень внимательно.
- Позвольте узнать, - сказал Чичиков с поклоном, - здесь дела по
крепостям"
Старик поднял глаза и произнес с расстановкою:
- Здесь нет дел по крепостям
- А где же?
- Это в крепостной экспедиции.
- А где же крепостная экспедиция?
- Это у Ивана Антоновича
- А где же Иван Антонович?
Старик тыкнул пальцем в другой угол комнаты. Чичиков и Манилов
отправились к Ивану Антоновичу. Иван Антонович уже запустил один глаз назад
и оглянул их искоса, но в ту же минуту погрузился еще внимательнее в
писание.
- Позвольте узнать, - сказал Чичиков с поклоном, - здесь крепостной
стол?
Иван Антонович как будто бы и не слыхал и углубился совершенно в
бумаги, не отвечая ничего. Видно было вдруг, что это был уже человек
благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович,
казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся
середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, - словом, это было то
лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом.
- Позвольте узнать, здесь крепостная экспедиция? - сказал Чичиков.
- Здесь, - сказал Иван Антонович, поворотил свое кувшинное рыло и
приложился опять писать.
- А у меня дело вот какое: куплены мною у разных владельцев здешнего
уезда крестьяне на вывод: купчая есть, остается совершить.
- А продавцы налицо?
- Некоторые здесь, а от других доверенность.
- А просьбу принесли?
- Принес и просьбу. Я бы хотел... мне нужно поторопиться.. так нельзя
ли, например, кончить дело сегодня!
- Да, сегодня! сегодня нельзя, - сказал Иван Антонович. - Нужно навести
еще справки, нет ли еще запрещений.
- Впрочем, что до того, чтоб ускорить дело, так Иван Григорьевич,
председатель, мне большой друг...
- Да ведь Иван Григорьевич не один; бывают и другие, - сказал сурово
Иван Антонович.
Чичиков понял заковыку, которую завернул Иван Антонович, и сказал:
- Другие тоже не будут в обиде, я сам служил, дело знаю...
- Идите к Ивану Григорьевичу, - сказал Иван Антонович голосом несколько
поласковее, - пусть он даст приказ, кому следует, а за нами дело не постоит.
Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем,
которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел
было указать ему ее, но Иван Антонович движением головы дал знать, что не
нужно показывать.
- Вот он вас проведет в присутствие! - сказал Иван Антонович, кивнув
головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с
таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла
оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора,
прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, и
провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в
них перед столом, за зерцалом и двумя толстыми книгами, сидел один, как
солнце, председатель.