>Обратите внимание на несколько абзацов, непосредственно примыкающих к - VI. СООТНОШЕНИЕ КВАНТОВОЙ ТЕОРИИ И ДРУГИХ ОБЛАСТЕЙ СОВРЕМЕННОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
Что именно имеется в виду? Что философское мировоззрение должно меняться (и меняется) со временем? И что квантовая теория должна была кардинально изменить философское мировоззрение? Так это и произошло. Именно в те времена (статья была написана в конце 50-х) и возникла трещина в столь прочном теле европейской протестантской этики. А впоследствии это и привело к полному отказу от неё, «культурной революции» 60-х, перестройке и возникновению того зыбкого состояния, в котором мир сейчас и пребывает. Что касается проявлений протестантской этики, то можно выделить империализм и колониализм в англо-американском мировоззрении, милитаризм и фашизм (нацизм) - в германском, а в русском, соответственно - интеллигентность и большевизм (русский коммунизм). Вполне закономерно, что вся Европа обратила свои взоры на религиозность, на ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ между всеми частями системы (и активной, и пассивной составляющими), не позволяющей отказаться от связи между субъектом и объектом, между элитой и массой, между производителем и потребителем, между творцом и его творениями. Но подробнее - в другом месте...
Если я неправильно понял, что именно Вы хотели узнать – поясните подробнее, будьте добры.
>И того, что я религиозный человек с трех лет :-)
О! Мне-то было уже лет двадцать пять, когда меня шандарахнуло. Но после этого мне не приходило в голову относиться к религиозности как к культу. И это несмотря на то, что я активно уклоняюсь от вступления в какую-либо из имеющихся конфессий. Видимо, появившееся зрение мешает - уж больно «служители культа» заморочены какими-то весьма далёкими от религиозности проблемами. Это не значит, что отправление обрядов - вещь бессмысленная и ненужная, или то, что они (служители) совсем далеки от живого духа времени и роли человека в нём, но сам тот факт, что для широкой публики религия видится именно культом, а не живым учением о жизни людей - говорит само за себя. Впрочем, и философией своё видение мира назвать не могу - создавать теории, строить модели и экспериментально их подтверждать - не очень-то годится для человека, исследующего реальность «во всех её проявлениях». И изложение своих взглядов языком философии ПРИХОДИТСЯ ПРИМЕНЯТЬ для «перевода» своего видения мира на общеупотребительный язык философской терминологии. Согласитесь - разница имеется.
Относительно Радхакришнана хочу сказать следующее: всё-таки не следует чересчур близко к сердцу принимать используемую им терминологию. Я, когда прочитал его первый раз, запомнил название книги как «Историю религий Индии» и, когда недавно стал искать её в сети, был черезвычайно озадачен тем обстоятельством как я умудрился так трансформировать изначальное значение до того, которое мне бы хотелось. Могу предположить, в чём здесь дело: во-первых, собствнная позиция Радхакришнана - он поклонник веданты, как и большинство его соратников по Национальному Конгрессу; во-вторых, вся история Индии пронизана «обоюдной ассимиляцией», что хорошо видно даже из работы Радхакришнана (части, посвященные Атхарваведе и Бхагавадгите - тому подтверждение, да и само создание кастовой системы - тоже своего рода такая попытка), и «обоюдная ассимиляция» с западным мировоззрением (в первую очередь - с западной философией), предпринятая Радхакришнаном в этой работе, в этом свете выглядит вполне традиционно; и в третьих, не надо забывать, что работа написана по-английски с использованием значительного количества санскритских выражений (и других индийских языков), не только плохо поддающихся переводу на русский (обычно перевод делается не напрямую, а с английских переводов санскритских источников, что, как Вы понимаете, всё только усложняет), но и, увы, имеющих существенные разночтения даже в уже «сложившейся практике применения терминов» - используется по два-три написания одного и того же слова, что не добавляет понимания: всё это вместе существенно затрудняет задачу перевода, а нам, читателям, приходится продираться сквозь дебри даже там, где этого можно было бы избежать.
Всё это не умаляет достоинств книги - в ней наиболее полно и «из первых уст» можно познакомиться со всем многообразием индийской мысли на всём протяжении истории Индии, да ещё и написанной с применением европейской философской терминологии, что должно облегчить понимание европейски образованной публике. Это обстоятельство перекрывает все возможные недостатки работы, отчего я и продолжаю считать её одним из наиболее удачных исследований по этой теме. Неплохо бы и для России иметь нечто подобное.
