Форум С.Кара-Мурзы

	От	IGA
	К	И.Т.
	Дата	17.11.2006 20:55:03
	Рубрики	Прочее; Россия-СССР;

Книжка "Крестьяноведение"

http://novizdat.livejournal.com/56621.html
<<<
"Крестьяноведение" о первой книге Т. Нефедовой
Троцук И.В. Новый взгляд на знакомые реалии сельского пространства России //
Крестьяноведение: Теория. История. Современность: Ученые записки' 2005. Вып. 5. М., 2006.

В аннотации к книге известного российского географа Т.Г.Нефедовой говорится, что она посвящена сельской жизни и сельскому хозяйству России в их географическом измерении, однако "расшифровка" последнего показывает, что повествование далеко не ограничивается только географией: здесь рассматриваются миграционные потоки, традиционные уклады в их этнической окраске (самое удручающее состояние коллективного сектора и наибольшая бедность населения характерны для типичной русской нечерноземной периферии, тогда как сельское хозяйство в чувашских и татарских районах намного более успешно; среди русских респондентов городская ориентация выражена более ярко), градостроительные проекты, экономические нововведения, законодательные изменения (в области земельных отношений) и т.д., т.е. все те компоненты жизни за пределами крупнейших городов, которые и определяют ее своеобразие.

Целевая установка автора состоит в том, чтобы показать "реальную" жизнь, ведь благодаря в первую очередь деятельности средств массовой информации, каждый городской житель может вполне уверенно высказать ряд, по его мнению, "экспертных" заключений о состоянии российского аграрного сектора и жизни в сельской местности. Этой "осведомленности" немало способствует и собственная "приусадебная летняя практика" большей части российского населения, позволяющая сохранять связи с селом: Нефедова понимает село предельно широко — как сельский образ жизни и практику любого сельского хозяйствования, которые в совокупности формируют весьма диверсифицированное в географическом смысле, но единое пространство аграрной России (c. 7).

Для решения поставленной задачи — понимания российской сельской жизни через географические различия и сочетания — автор использует огромный массив данных, накопленных в ходе 20-летней работы. Наиболее иллюстративными для повествования оказываются конкретные кейсы (описания жизни отдельных деревень, коллективных и индивидуальных хозяйств), но, учитывая повсеместный характер сельского хозяйствования как фоновой отрасли экономики, автор счел невозможным обойтись двумя-тремя деревнями или полным списком сельскохозяйственных предприятий. На основе собранного в ходе самостоятельных и совместных исследований материала вместо привычного районирования территории России по специализации сельского хозяйства Нефедова предлагает читателю районирование по сочетанию разных типов сельского хозяйства и сельской местности, т.е. речь идет о"сельских мирах", различающихся по природным, культурным, социодемографическим, экономическим параметрам.
Книга состоит из трех частей. В первой части автор определяет специфику жизни в современной России — таковая состоит в ее полусельском характере: хотя 73% населения проживает в городах, с учетом условий жизни во многих малых городах, данная доля снижается до 60%, а во многих районах — до 50%. Общепринятый в научной и повседневной риторике тезис о переходном характере российского общества Нефедова наполняет несколько иным содержанием: переходность состоит не в отказе от "социалистических" принципов хозяйствования в пользу "капиталистических" и т.д., а в том, что более 20% российского населения нельзя однозначно отнести ни к сельскому, ни к городскому, а с учетом погруженности многих горожан в дачные заботы, эта доля может возрасти и до 80%. В этом смысле расслоение и раскол российского общества, обусловленные его переходным характером, заключаются в различии систем ценностей у разных его представителей (в центре и на периферии) (c.18). В целом выводы автора по первой части книги можно суммировать в следующих положениях:

— в современной России реальная структура общества расходится с формальными показателями урбанизации, поскольку последние не учитывают приближения сел к городам по удобствам и стилю жизни, т.е. рурбанизации, которая расширила сферу странного квазигородского образа жизни;
— сохранение "руральности", "деревенскости" российского города, так же, как благоустройство сельской местности, зависит от величины населенного пункта, его возраста и месторасположения;
— хотя 92% сельских поселений остаются аграрными по своему официальному статусу и функциям, разделение сельской местности на сельскохозяйственную и несельскохозяйственную сегодня становится условным (развиваются разные отрасли).

Во второй части книги рассмотрены ключевые проблемы российского сельского хозяйства в контексте его пространственной организации, в частности: продуктивность на мировом и европейском фоне; обеспеченность продовольствием в свете межрегионального разделения труда; главные агроуклады (и виды землепользования) — коллективный, фермерский и индивидуальный; внутрирегиональные административные районы; предыстория кризиса сельского хозяйства; вертикальные и горизонтальные структуры агропромышленного комплекса; возможные варианты трансформации коллективных предприятий, индивидуального и фермерского хозяйств. Выводы автора по данному разделу книги сводятся к тому, что:

— российское сельское хозяйство, несмотря на низкую продуктивность, остается довольно мощным, особенно если учитывать низкий уровень освоенности и обустройства сельских районов;
— первоначальная оценка уровня сельского хозяйства страны показывает, что, во-первых, Россия пока прокормить себя не может (хотя благодаря росту роли индивидуальных хозяйств [?] уровня самообеспечения достигли многие регионы); во-вторых, в результате сокращения межрайонных и усиления внутрирайонных и внешних экспортно-импортных связей регионов в последнее десятилетие окончательно деградировало сельскохозяйственное территориальное разделение труда и развился региональный
продовольственный сепаратизм;
— три основных аграрных уклада (коллективный, индивидуальный и фермерский) в России нередко оказываются похожи или смещены (многие индивидуальные хозяйства — теневые фермерские, многие фермерские хозяйства отличаются от индивидуальных только юридическим статусом; существенны внутри областные различия в продуктивности коллективных хозяйств и т.д.), что позволяет говорить о большем разнообразии укладов в реальной практике;
— анализ внутрирегиональных различий в продуктивности сельского хозяйства показывает наличие устойчивых очагов не продуктивного общественного сектора ("черных дыр"), в основном на периферии административных областей, а также ареалов относительно стабильного продуктивного сельского хозяйства. Тем не менее "нигде голода нет — есть бедность и невыплаты зарплат" (c.185). В этом смысле ситуация в деревнях, учитывая наличие своего, пусть даже минимального, ограниченного выращиванием картофеля и овощей хозяйства, оказывается лучше, чем в средних городах, где экономика держалась на одном-двух предприятиях, ставших банкротами;
— индивидуальные хозяйства давно стали основой выживания в сельской местности и превратились в ключевое звено взаимодействия разных укладов. В целом прослеживаются следующие территориальные предпочтения: "коллективные хозяйства облюбовали пригороды, индивидуальное хозяйство — глубинку, фермеры — промежуточную зону, полупригород" (c. 249).

Третья часть книги посвящена общим принципам организации сельского хозяйства и внешним факторам, на таковые влияющим: природным условиям (проблемы угодий в экстремальных и ста-роосвоенных районах); социально-экономическим переменам (развал коллективных предприятий); размеру расстояний до крупных городов (роль пригородов, устойчивый центрально-периферийный градиент развития); дефициту трудовых ресурсов при повышенной занятости в селе; самоорганизации сельских сообществ; экономической и социальной помощи государства; национальной специфике. В итоге Нефедова проводит социально-сельскохозяйственное районирование Европейской России, выделяя сельские местности, различающиеся по социально-демографическим и инфраструктурным параметрам, сочетаниям трех основных укладов, специализации и товарности агропроизводства. Таким образом, по мнению автора, в основе эволюции российского сельского пространства лежат три главных признака — природные условия, положение по отношению к крупным городам и национальная специфика.

Если говорить о неких "рецептах" по оздоровлению российского сельского хозяйства и жизни на селе, то общие рекомендации Нефедовой здесь таковы: необходимо создание нормальной инфраструктуры сбыта и финансовая поддержка жизнеспособных коллективных предприятий; не должно быть единой, навязанной из федерального центра модели преобразования коллективных предприятий (они слишком территориально дифференцированы). Лечение болезней современного села видится автору в двух направлениях — реальном избирательном подъеме экономики и государственной поддержке населения с учетом его депопуляции и качества трудовых ресурсов (c. 358), т.е. необходимо не мешать процессам приспособления сельских производителей к новым условиям, зарождения новых структур и роста производства, а если помогать, то ориентироваться не на желаемое, а на возможное и помнить, что Россия крайне разнообразна и то, что хорошо для одного места, то будет смертельно для другого. По утверждению Нефедовой, именно об этом — вся ее книга.

Работа Т.Г.Нефедовой удивительно наглядна — она не только снабжена обширным справочным материалом, но и каждый раздел книги аннотирован интереснейшим иллюстративным материалом, а именно — эпиграфами, в основном из работ А.Фета. Подобное "метафорическое" измерение, которое предваряет "фактические" выкладки и описания сельской жизни, позволяет понимать обобщенное значение каждого раздела книги, его целевое предназначение в общем замысле реализованного автором исследования. В подборе эпиграфов автор проявил незаурядное творческое мышление, по сути, "социологическое воображение": в частности, А.Фета Нефедова характеризует как одного из первых российских фермеров, в 1860 г. купившего хутор и создавшего там образцовое хозяйство, основанное на вольном найме крестьян. Именно в эпиграфах прослеживается попытка автора дать некую сущностную характеристику русского человека, его образа жизни и мышления: "немцы все делают и берегут руками да капиталом, а мы достигай того же нравственным путем"; "земледелие, в сущности, не какая-нибудь потребность жизни, оно сама жизнь"; хотя Нефедова дополняет ее и собственными суждениями — "неприхотливое и терпеливое наше население может выжить и будучи вовсе брошенным на произвол судьбы" (c. 280).

Книга Нефедовой представляет особый интерес для социологов, причем не только для специалистов в области аграрной социологии или крестьяноведения. Дело в том, что автор работает в русле качественного социологического подхода, поскольку строит свои выводы и обобщения на основе выделения типовых структур в "обширной эмпирической мозаике" (c. 8) и хочет, чтобы читатель "увидел за единичным фактом общие тенденции и задумался о том, почему все именно так, а не как-то иначе". В целом книга глубоко социологична: предложенные автором варианты аналитической работы — "от обзора страны как бы со спутника до фотографии у завалинки" или обратным путем, "снизу вверх" — это, по сути, используемые в социологии "нисходящая" и "восходящая" стратегии исследования (Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии. М., 1999. Введение).

Не менее значимо и историческое "измерение" работы: проводя временные параллели, автор не просто находит знаковые аналогии в истории России начала и конца XX в., но и формулирует достаточно неожиданное заключение, что для "неповоротливой" сельской России и 150 лет — не срок: технические нововведения и урбанизация преобразовали ее только внешне, но не затронули ее глубинной сути, которая лишь несколько "расслоилась"(c. 10). Нефедова формирует исторические обзоры по отдельным срезам рассматриваемой проблематики, например, во второй главе работы представлено развитие дачной традиции в России (сельские вотчины бояр и дворян, места загородного отдыха дореволюционного "среднего класса", бесплатные ведомственные дачи в 1920-х годах, садовые кооперативы с микроучастками по 4—6 соток в 1950—1960-е годы, пять типов жилищ горожан в сельской местности в конце XX в. — дачи, сады, огороды, деревенские дома, достающиеся городским детям по наследству от деревенских родителей или покупаемые ими, и особняки). В пятой главе перечислены итоги советского периода в области развития коллективных хозяйств; на основе сопоставления современных аграрных реформ с Реформой 1861 г. оценена специфика феномена "российского аграрного реформирования" ("реформа только на словах", "ничтожные недоразумения, но никаких потрясений", "сначала не успели, потом абы как сделали", "отчеты о полном благоденствии" и т.д.) и прослежена "определенная преемственность преобразований" (многие саратовские фермеры часто упоминают столыпинские реформы и считают себя в некоторой степени их последователями) (c. 244).

В целом книга Нефедовой — образец комплексного, междисциплинарного подхода: хотя автор настойчиво подчеркивает свой географический интерес, в книге задействованы материалы и методики из множества областей научного знания. Так, широко используются статистические данные: понимая их ограниченность (несовершенство учета, недостаточность выборки, намеренные искажения и т.д.) и эвристический потенциал (сплошная информация, возможность сравнений), автор дополняет и корректирует их "личным знакомством с местностью" — утомительными, но продуктивными беседами (в социологической терминологии — глубокими интервью) с разными представителями населения и административно-хозяйственной элиты, а также ограниченными масштабами отдельных населенных пунктов массовыми опросами. Кроме того, в качестве важного аналитического инструментария автор использует сравнительный подход, в частности, в страно-вой перспективе: рассматривает "дачу по-европейски"; сравнивает сельскохозяйственную освоенность России с Китаем и США — учитывая суровую российскую природу, она оказывается совсем не так низка, как могло бы показаться на первый взгляд; анализирует опыт Восточной и Центральной Европы в переходе к рыночно ориентированному сельскому хозяйству. Нефедова развенчивает стереотип, что дача как собирательное понятие — "продукт особой российской руральной ментальности" (c. 32): современный человек в любой стране мира пытается совместить достоинства городской и сельской жизни, отличие в том, что для российского человека дача в экономическом смысле оказывается средством выживания, а в демографическом — особой российской формой субурбанизации, процесса переезда горожан в городские пригороды. Субурбанизацию западного типа в России тормозит ряд факторов: бедность населения, суровый климат, сохранение института прописки, привычка властей думать о производстве и полутеневой характер рынка жилья и земли. Также Нефедова убедительно показывает, что представления о сказочной механизации и полной поддержке западных фермеров государством — очередные мифы, поскольку в тех условиях, что сегодня существуют в США и Европе, подавляющая часть российских колхозов и фермерских хозяйств давно бы рухнула (c. 260).

Особенностью авторского стиля Т.Г.Нефедовой является удивительная методическая "деликатность" и исследовательская "щепетильность": первая состоит в том, что автор всегда очень аккуратно представляет свои выводы, обосновывая свой выбор и расставленные акценты (например, сознательный выбор в качестве единиц анализа не введенных недавно федеральных округов, объединяющих очень разные регионы, а достаточно однородных экономических районов), и предостерегает читателя от "огульных и упрощенных выводов"; вторая выражается, с одной стороны, в перечислении всех совместных проектов и указании важности вклада своих коллег в создание книги; с другой — в приведении прямо противоположных примеров, чтобы показать многоуклад-ность жизни даже не в столь отдаленных друг от друга районах сельской глубинки. Автор настойчиво подчеркивает, что не ставит перед собой задачу показать депрессивную, вечно нищую сельскую Россию, хотя именно такой образ часто доминирует в официальной риторике: даже внутрирегиональные различия на территории России огромны, рядом с подобными селами есть и относительно, и абсолютно благополучные.

Можно принимать или не принимать заданные Нефедовой логику, структуру и способы реализации своего исследовательского замысла, упрекать автора в недостаточной систематизации материала и неявности жанра работы, но нельзя не уважать колоссальный, кропотливый и творческий труд, наработанное понятийное поле, озабоченность будущим российского села и каждого сельского жителя, которой пронизано все повествование. Вероятно, главная заслуга автора состоит в максимальном насыщении проблемного поля современного изучения сельской России, причем, как неоднократно подчеркивает Нефедова, это смысловое наполнение, при всей его междисциплинарности, многоаспектнос-ти и комплексности, имеет далеко не завершенный характер — скорее, автор, свободно оперируя множеством кейсов из нынешней российской сельской жизни, настойчиво приглашает к дискуссии и дальнейшим исследованиям, которые должны базироваться на "методологической" посылке, что российское "сельское хозяйство — это образ жизни".
<<<