Оранжевый эксперимент в Украине: первые социологические итоги
Интересный анализ. Довольно ясно что такое "оранжевая революция" и каковы её итоги. Этого ли ожидали в Вашингтоне? Предлагаю обсудить.
---------------------------------------
ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ В УКРАИНЕ И ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ЗЕРКАЛЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
Наталия ПАНИНА
(доктор социологических наук, главный научный сотрудник Института социологии НАНУ)
После провозглашения независимости в 1991 году Украина декларировала выбор демократического пути развития, подразумевающего построение открытого общества, ориентацию на рыночную экономику, укрепление демократических основ политической жизни, повышение уровня и качества жизни населения. Социологические опросы, проводившиеся Центрально-Украинским отделением ВЦИОМ в 1989—1991 годы, свидетельствовали о массовой поддержке такого выбора со стороны населения.
Начиная с 1992 года Институт социологии НАНУ проводит мониторинг процесса демократизации в Украине. По результатам ежегодных опросов населения осуществляется анализ изменений, происходящих в обществе и массовом сознании. Проводится оценка соответствия демократическим принципам перемен в реальной жизни и сознании людей.
Вплоть до 2005 года по большинству показателей, характеризующих массовое сознание, был зафиксирован ряд тенденций, свидетельствующих о постепенном нарастании «возвратных» (ориентированных на прошлое) ориентаций и настроений. В частности, фиксировался рост антирыночных настроений и негативного отношения к процессам приватизации и институту многопартийности, обнаружилось перманентное недоверие к политическим партиям и представителям властных структур различного уровня. В настроениях людей преобладали высокий уровень социального пессимизма и аномической деморализованности — психологической реакции на отсутствие норм и ценностей, объединяющих людей.
События оранжевой революции, переломившей административный «сценарий» президентских выборов в Украине в конце 2004 года, привели к существенным изменениям в массовом сознании. Одни тенденции поменяли направленность, другие — резко усилились. Значительные изменения, произошедшие в общественном сознании под влиянием революционных событий, связанных с выборами президента, позволяли делать выводы о том, что в процессе демократического развития Украины наступил перелом.
В мониторинговом опросе начала 2005 года было зафиксировано значительное повышение уровня демократизации массового сознания по целому ряду показателей, в первую очередь в политической и морально-психологической сферах.
Наиболее заметный рост демократических настроений в начале 2005 года произошел по таким показателям, как доверие к президенту, правительству, Верховной Раде; доверие к институту многопартийной системы, партиям и партийным лидерам; осознание собственной политической эффективности — уверенности в том, что «простые» люди могут оказывать влияние на политические процессы, происходящие в стране; повышение социального оптимизма — ожиданий и уверенности в том, что ситуация в стране будет улучшаться.
Однако революционные ожидания, надежды и иллюзии не выдержали постреволюционных реалий, приведших к восстановлению застойных тенденций и возвратных настроений в украинском обществе. Результаты опроса, проведенного через год (сразу после парламентских выборов в апреле 2006 года), со всей очевидностью продемонстрировали возврат демократических установок и настроений населения на «исходные позиции» начала 2004 года. В итоге оказалось, что заметные улучшения проявились лишь как временные «всплески» демократических настроений.
Приведу лишь некоторые данные, иллюстрирующие динамику революционных и постреволюционных настроений.
В начале 2005 года впервые за все годы независимости в Украине число людей, выражающих социальный оптимизм, вдвое превышало число пессимистов: 40% опрошенных считали, что «в ближайший год наша жизнь более или менее наладится», и 18% думали, что «никакого улучшения не будет». В начале 2004 года была совершенно иная картина — 18% считали, что «в ближайший год наша жизнь более или менее наладится», и 43% были уверены, что «никакого улучшения не будет». Однако не прошло и года, как тенденция преобладания в стране социального пессимизма вернулась почти к прежнему уровню — 22% оптимистов и 36% пессимистов.
За прошедший год кардинально изменились настроения людей, связанные с мыслями о будущем Украины. Если к началу 2005 года в массовых настроениях преобладал оптимизм, то к началу 2006 года доминирующим фоном общественных настроений выступает тревога. Уменьшился удельный вес людей, испытывающих такие чувства, как оптимизм, интерес, уверенность, радость, удовлетворенность. В то же время значительно возросло число людей, у которых преобладающими чувствами стали тревога, растерянность, безысходность, страх, пессимизм.
Определенной демократической «дистурбацией», к сожалению, оказался и массовый всплеск доверия населения к властным структурам и конкретным политическим лидерам, проявившийся в первые месяцы после революции.
В первую очередь это относится к разочарованию в президенте, уровень доверия к которому за прошедший год снизился на 20%. Наряду с этим произошло и резкое снижение оценки деятельности президента. С 1998 года в мониторинг включены вопросы, связанные с оценкой деятельности президентов Украины, России, Белоруссии и США (по десятибалльной шкале). На протяжении этого периода наиболее высокой была оценка президента США Б.Клинтона (1998—2001 гг.). В 2001 году она поднялась до 7,7 балла. После прихода к власти Дж. Буша оценка деятельности американского президента резко снизилась. В 2004 году рейтинг Дж. Буша составлял 4,5 балла. Тем не менее это было выше оценки украинским народом собственного президента — Л.Кучмы (3,2 балла). По непопулярности в Украине с президентом Л.Кучмой мог соперничать только президент России Б.Ельцин (1998—2000 гг.). После прихода к власти в России В.Путина рейтинг президента России в Украине резко возрос. Приход В.Ющенко к власти привел к существенному возрастанию рейтинга президента Украины (5,6 балла). В марте 2005 года по своей популярности у населения Украины В.Ющенко почти вплотную приблизился к рейтингам В.Путина (6 баллов) и А.Лукашенко (5,8 балла), опередив рейтинг Дж. Буша (5 баллов). Однако к началу 2006 года рейтинг президента Украины вновь оказался самым низким (3,8 балла), тогда как рейтинги В.Путина и А.Лукашенко еще больше возросли и достигли одинаковой отметки — 6,3 балла.
Наряду со снижением доверия к президенту на протяжении 2005 года существенно снизилась и доля людей, доверяющих другим властным структурам: правительству — на 21%; Верховной Раде — на 13%. В настоящее время в отношении населения к парламентской и исполнительной власти, как это было и раньше (до оранжевой революции), недоверие вновь преобладает над доверием. Всплеск положительного отношения к институту многопартийности непосредственно после оранжевой революции, а также в последующий год обернулся дальнейшим ростом негативных установок (до 46%) и снижением позитивных (до 22%).
Возвратные изменения демократических установок во многом непосредственно связаны с разочарованием в лидерах оранжевой революции. Отвечая на вопрос «Поддерживали ли вы политических лидеров оранжевой революции и поддерживаете ли вы их сейчас?», 15% респондентов ответили, что «поддерживали их тогда, но не поддерживают сейчас». За год втрое увеличился удельный вес людей, считающих, что они оказались в проигрыше в результате оранжевой революции, и вдвое уменьшилось число тех, кто считает себя в выигрыше. Отрицательная динамика фиксируется также и в ответах на вопрос «Каким образом результаты президентских выборов повлияют на благополучие вашей семьи в ближайшие пять лет?».
В итоге положительные перемены в процессе демократизации в Украине, вызванные оранжевой революцией, за прошедший год были сведены на нет, т.е. возвращены к исходному уровню начала 2004 года. В свою очередь отрицательные возвратные тенденции, фиксируемые на протяжении всех лет независимости Украины (такие, например, как нарастание антирыночных настроений, ослабление западных геополитических ориентаций и т.п.) заметно усилились.
За период с марта 2004-го по март 2005 года произошло резкое нарастание антирыночных настроений и распространенности негативного отношения к процессам приватизации земли, малых и, особенно, крупных предприятий. Меньше стало людей, которые хотят открыть свое собственное дело (предприятие, фермерское хозяйство и т.д.), и тех, кто согласен работать у частного предпринимателя. На протяжении 2005 года под влиянием «антиолигархической» риторики антиприватизационные настроения возросли еще больше. К началу 2006 года доля людей, которые негативно относятся к приватизации крупных предприятий, составила две трети населения (67%). Следует заметить, что вскоре после провозглашения независимости Украины в опросе 1992 года таких людей было вдвое меньше — около 32%.
Значительно возросло и негативное отношение к приватизации земли. Если в 1992 году отрицательно к приватизации земли относились 14%, а положительно — 64%, то в 2006 году эти цифры соответственно выглядят так — 53% и 24%. Существенные скачки в нарастании приватизационного негативизма приходятся на два последних года.
За революционный и постреволюционный периоды наряду с нарастанием антирыночных настроений, как это ни странно на первый взгляд, укрепляется тенденция формирования ориентаций массового сознания на восточный геополитический вектор международной консолидации Украины.
За год пребывания у власти лидеров оранжевой революции резко возросло отрицательное отношение населения к идее вступления Украины в НАТО. Следует заметить, что постепенное нарастание отрицательных установок отмечалось на всем протяжении мониторинга. Непосредственно после оранжевой революции (начало 2005 года) число противников союза с НАТО резко увеличилось (как за счет тех, кто относился к этой проблеме нейтрально, так и за счет сторонников такого союза) и составляло чуть более половины населения. К началу 2006 года доля противников вступления в НАТО возросла еще на 14%(!) и в настоящее время составляет почти две трети взрослого населения Украины (64%), а доля сторонников сократилась до 13%.
В 2005 году 54% населения Украины выражали положительное отношение к «идее присоединения Украины к союзу России и Белоруссии» (отрицательное — 28%). Несмотря на то что распространенность позитивных ориентаций на «восточно-славянский союз» в 2005 году снизилась по сравнению с 2004-м, когда положительно к подобной идее относилось 63% (а отрицательно — 20%), в 2006 году удельный вес сторонников этого союза вновь повысился до 61%.
Проявляя определенную амбивалентность, массовое сознание наряду с «восточной» ориентацией одновременно в целом одобряет и идею вступления Украины в Европейский Союз: в 2006 году ее поддержал 61% населения.
В настоящее время в Евросоюзе осуществляется грандиозный социологический проект «Европейское социальное исследование». В задействованных в нем более 20 европейских странах раз в два года по единой анкете проводятся репрезентативные сравнительные опросы населения. Координационный комитет контролирует строгое соблюдение всех социологических стандартов.
При финансовой поддержке фонда «Відродження» Институт социологии НАНУ в начале 2005 года смог осуществить опрос населения в рамках проекта, благодаря чему появилась возможность сравнивать особенности массового сознания и качества жизни населения нашей страны с населением других европейских стран. В частности, можно видеть, что население Украины к идее расширения европейской интеграции относится очень положительно, находясь на третьем месте по поддержке расширения этого союза.
Однако около 20% населения занимают сегодня амбивалентную геополитическую позицию, одновременно поддерживая идею вступления Украины как в восточный, так и в западный союз.
К тому же геополитические ориентации украинцев нередко противоречат их электоральному выбору. Анализ взаимосвязи обнаруживает некоторую «пропасть» между геополитическими предпочтениями людей и программами тех политических сил, за которые они голосуют. Например, положительно относятся к союзу с Россией и Белоруссией по 36% как из тех людей, кто проголосовал за В.Ющенко в третьем туре президентских выборов в 2004 году, так и из тех, кто голосовал за «Нашу Украину» на парламентских выборах 2006-го. Положительно относятся к союзу с Россией и Белоруссией также 31% отдавших предпочтение на парламентских выборах БЮТу и 57% из проголосовавших за Социалистическую партию. Отрицательно относятся к вступлению в НАТО 43% из тех людей, которые проголосовали за В.Ющенко в третьем туре президентских выборов в 2004 году, и 40% проголосовавших за «Нашу Украину» на парламентских выборах 2006-го. Отрицательно относятся к вступлению в НАТО также и 42% из тех, кто проголосовал за БЮТ на парламентских выборах, и 61% из тех, кто на парламентских выборах отдал голоса за социалистов.
Причины изменения своих настроений сами люди, как мы уже видели, связывают в первую очередь с разочарованием в лидерах оранжевой революции. Однако, на наш взгляд, подобные метаморфозы массового сознания во многом объясняются не только объективными результатами деятельности конкретных политиков, но и тем, что ярко выраженный в первые послереволюционные месяцы социальный оптимизм населения носил в значительной степени «иждивенческий» характер. Он сопровождался «фантастическим» (для социологического мониторинга) всплеском доверия к новым политическим лидерам, в первую очередь к вновь избранному президенту Украины. Однако выдавая большой кредит доверия новой власти, общественное сознание тем самым атрибутировало ему и всю полноту ответственности за дальнейшее развитие страны и собственное благосостояние. Уровень политической и гражданской активности населения, помимо участия в революционных событиях, по данным мониторинга, по-прежнему оставался низким. Не получив ожидаемого «все и сразу», население разочаровалось в эффективности новой власти. На первый взгляд это довольно несправедливо, поскольку заработная плата (которую люди сами называли в анкетах) в среднем возросла на 45%, а среднедушевой доход почти на треть — 31%. Но с учетом роста цен на продукты, товары и услуги уровень жизни при повышении доходов вполне может и понизиться. Наряду с повышением уровня доходов изменились и представления людей о материальных стандартах — о том, сколько нужно денег, чтобы обеспечить прожиточный минимум и «нормальную» жизнь; сколько нужно получать, чтобы семью можно было считать «нищей», «бедной», «средней», «зажиточной», «богатой».
Порог прожиточного минимума, определяемый населением в денежном эквиваленте, так же как и среднедушевой доход, вырос на 31% (хотя в абсолютных числах прожиточный минимум значительно выше среднедушевого дохода). Вряд ли респонденты, отвечая на вопрос «Как вы думаете, какой доход в расчете на одного человека в месяц обеспечивает прожиточный минимум в настоящее время?», с калькулятором в руках высчитывали коэффициенты инфляции, сопоставляя со своим доходом. Это «точное» попадание основано на реальном кошельке и реальных ценах.
Сравнивая самооценки уровня жизни в Украине с самооценками населения других стран, можно увидеть, в какой степени расходятся материальные запросы и возможности их реализации в Украине. Оценивая свой доход, только около 1% украинцев отметили, что «живут на свой доход комфортно», тогда как, например, в Дании такой ответ дали 63%, в Исландии — 56%, в Швеции и Норвегии — по 53%, в Ирландии — 50%, в Люксембурге — 49%, в Швейцарии — 47%, в Нидерландах — 45%, в Словении и в Австрии — по 39%, в Великобритании — 38%, в Испании — 37%, в Бельгии — 36%, в Германии — 29%, в Финляндии — 22%, в Греции — 9%, в Португалии, Венгрии и Чехии — по 8%, в Словакии и Эстонии — по 6%, в Польше — 5%.
Но население Украины испытывает не только материальный, но и социальный дискомфорт. Анализ социальных благ, недостаточность которых снижает уровень социального самочувствия, показывает, что сегодня большинству людей (более чем двум третям населения Украины) не хватает благ, соответствующих ценностям среднего класса: стабильности в обществе и социальных гарантий, обеспечивающих чувство уверенности в «завтрашнем дне».
Анализируя в целом причины увядания демократических ростков массового сознания, проще всего списать все на разочарование в лидерах оранжевой революции. Однако, на наш взгляд, корни подобной динамики массовых настроений лежат значительно глубже, определяя возможные негативные особенности дальнейшего развития демократии в Украине.
Со времени провозглашения независимости население Украины вынужденно проживает в условиях социальной аномии, характеризующейся отсутствием в обществе ценностно-нормативной базы социальной консолидации (общим представлением о том, что такое хорошо и что такое плохо, что в этом обществе поощряется, что порицается и что наказывается). Старая ценностно-нормативная система, консолидирующая тоталитарное общество, разрушена, а новая, основанная на демократических ценностях, так и не была сформирована.
Эти условия уже достаточно давно привели к высокому уровню аномической деморализованности более 80% населения Украины. Но состояние аномии не может длиться в обществе сколь угодно долго. В таких условиях массовое сознание ищет ценностные подпорки в историческом прошлом и обращается к поискам мессии, который придет и наведет «порядок в стране». Таким мессией в аномическом обществе может стать авторитарный лидер фашизоидного толка, или тоталитарный лидер с коммунистической риторикой, или архаично-традиционалистский «духовный пастырь». В Украине слишком живы еще раны от фашистских и коммунистических лидеров. Не находя в социуме не только новых действующих демократических ценностей, но даже и действующих элементарных законов, массовое сознание обращается к традиционалистской ценностной базе регулирования социальных отношений. Интуиция подсказала новой политической силе, идущей и пришедшей к власти, атрибутику и риторику, соответствующую ценностям, набирающим в обществе вес морально-консолидирующей основы. Отсюда и довольно странная для политических лидеров, провозглашающих курс на интеграцию в современное демократическое сообщество, традиционалистская ориентация: архаические наряды и прически, молебны и богослужения на высшем государственном уровне, попытки внедрить религиозные догматы в государственную систему образования, непотизм (кумовщина) как основной принцип подбора кадров при формировании властных структур и т.п.
Однако критики подобного стиля недооценивают то обстоятельство, что архаичность атрибутики и социального поведения новой власти в значительной мере соответствует собственному выбору населением Украины традиционалистской модели консолидации и развития украинского общества на данном отрезке его развития (в определенном смысле «вынужденному» в условиях длительной аномии и беззакония).
Оранжевая революция, манифестирующая себя как демократическая, по своей ценностно-нормативной сути явилась культурно-этнической революцией. В электоральном расколе Украины с последующим дальнейшим размежеванием электората ключевую роль начал играть фактор исторической идентичности. Эта категория, получившая обоснование в работе львовского социолога В.Середы, является, на наш взгляд, наиболее адекватным конструктом для анализа центробежных и центростремительных сил в консолидационных процессах, возникших в Украине после оранжевой революции, — размежевание и консолидация населения Украины на оси «Запад—Восток».
На западе Украины население консолидируется на основе своей исторической памяти и соответствующем ей чувстве — «вырваться из-под гнета России». На востоке историческая память связана с чувством «социально-культурной связи с Россией».
Население центра, балансируя между западом и востоком, испытывает двойной пресс: аномическая неопределенность и проблема выбора направленности исторической идентичности склоняется более в сторону запада, но не консолидируется с ним полностью в силу несколько отличного исторического опыта. В условиях двойной неопределенности здесь в большей степени следует ожидать возрастания потребности в авторитарном лидере типа В.Путина или А.Лукашенко (тем более что население Украины под влиянием аномической деморализованности, вызывающей потребность в сильном авторитарном лидере, уже достаточно высоко их оценивает), но желательно с украинской атрибутикой.
Парадокс «национальных особенностей» развития демократии в Украине, на наш взгляд, объясняется тем, что демократические декларации (как в устах населения, так и в устах новой власти) в настоящее время в значительной степени носят риторико-прагматический характер. Часто эта риторика обусловлена скорее надеждой на поддержку и помощь со стороны «зажиточного» Запада, чем реальной потребностью самим ориентироваться на демократические нормы социальной жизни. Речь, в первую очередь, идет о таких демократических ценностях, как верховенство права и равенство всех перед законом, уважение к правам и интересам каждого гражданина, социальная солидарность, гражданская активность и т.д. Чтобы эти ценности не были пустым звуком, властная элита прежде всего сама должна демонстрировать соответствующие образцы поведения.
Но новая власть свою политику начала с нарушения демократических норм. В первую очередь это относится к президенту, который часто проводил и озвучивал свою политику, мало заботясь, чтобы это соответствовало действующему законодательству. Демократические нормы, как и любые другие, нуждаются в подкреплении применением санкций к их нарушителям. Ключевые, по определению, фигуры в процессах легитимации демократических норм, такие как министры юстиции и МВД, представители прокуратуры и судов, сами нередко фигурировали в скандалах, связанных с нарушениями законов, уличались во лжи, но, тем не менее, не испытывали никаких санкций со стороны вышестоящей власти.
И наконец, существенным фактором этнопсихологического размежевания, проявившегося в массовом сознании в процессе оранжевой революции, является языковая политика новой власти.
В «языковом вопросе» речь должна идти не о некой идеологии и политике, не о защите того или иного языка, а о защите прав и интересов людей, создании комфортных условий жизни, если это не идет в ущерб другим гражданам. Жизненные реалии таковы, что, отвечая на технический вопрос мониторинговой анкеты (которую люди заполняют сами, без помощи интервьюера) «На каком языке вы хотите заполнять анкету», 51% населения Украины просит бланк на русском языке, как более доступном и понятном для них.
Однако новая власть, исповедующая демократические ценности, не считаясь с реалиями, вместо создания условий развития и расширения зоны влияния украинского языка (организацию многочисленных курсов по изучению украинского языка с привлечением квалифицированных преподавателей, создание комфортных условий издательской деятельности и тому подобных мероприятий, содействующих реальному распространению государственного языка), принимает решения о принудительной украинизации не только в медийном пространстве и сфере образования, но и в сфере юридической и правовой защиты. За последний год принят указ о ведении судопроизводства только на государственном языке. По какому-то подпольному указанию с фармакологических препаратов, продуктов питания и косметологических товаров снимаются аннотации на русском языке. При таком пренебрежении к правам и интересам половины граждан страны наиболее вероятной является такая реакция со стороны населения, как неисполнение заведомо неисполнимых законов. Это имплицитно заложенное пренебрежение к издаваемым законам и политическим решениям явно не будет способствовать развитию ценностей демократического общества.
Консолидировать общество и развернуть вектор его развития в сторону реальных демократических преобразований могло бы только первоочередное и самое пристальное внимание власти к созданию условий строгого контроля за выполнением принятых и принимаемых законов и демонстрация личных образцов поведения, соответствующих не архаическим, а современным демократическим ценностям.
