Форум С.Кара-Мурзы

	От	Хлопов
	К	Александр
	Дата	04.09.2005 10:10:48
	Рубрики	Прочее; Тексты;

Ре: Да, но...

Здравствуйте!
Давно не был на Форуме. Прочитал Ваши "посты" с наслаждением. Восхищен! (о несогласиях молчу - мелочи).

Месяц назад вышел сборник статей А.Г.Кузмина "Мародеры на дорогах истории", М., Русская панорама" (посмертно).
http://24.ru/index.php?level=5&fquery=%CC%E0%F0%EE%E4%E5%F0%FB+%ED%E0+%E4%EE%F0%EE%E3%E0%F5+%E8%F1%F2%EE%F0%E8%E8

Возможно, есть согласие с Вашей позицией. Ниже привожу отрывки из двух статей выложенных на сайте (о русах намеренно опустил).
http://www.zlev.ru
==========================================
(ИСТОКИ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА. А.Г. Кузьмин)
http://www.zlev.ru/51_4.htm
...
В нашей литературе давно выделены две главные формы общины: кровно-родственная и территориальная. Чаще всего их рассматривают как последовательные этапы развития от первобытнообщинного строя к государственности. Но это неточно. Оба эти типа общины всегда сосуществовали во времени (и сейчас существуют). У славян, насколько можно проникнуть в глубь веков, община была территориальной.
…
...Главный признак славянской системы организации (системы самоуправления. Хлопов) - делегирование снизу вверх. Бакунин верно уловил эту специфику славянского общежития, выстраивая на ее основе концепцию идеального общественного устройства, резко отличающегося от германского государства.

Собственно система иерархического построения управления сверху вниз, видимо, не германская, а иллиро-венетская...
...
Иерархичность заложена уже в большой кровно-родственной семье и обязательна в кровно-родственной общине. Здесь неравенство предполагается изначально: младшие члены семьи обязаны подчиняться старшим...
…
В кровно-родственной семье чувство "крови" прививается почти насильно и отчужденность больших семей (или малых общин типа лангобардской фары) друг от друга часто выливается и в прямую вражду, регулируемую обычаем кровной мести (пережитки ее есть во всех варварских правдах, а в некоторых районах бывшего Союза она возрождается уже на наших глазах). Со стороны в такую семью можно проникнуть в качестве раба, да и сами младшие члены семьи располагают немногим большими правами. В рамках территориальной общины и наличия многоженства родственные чувства слабее, а связи по горизонтали много прочнее. Территориальная община и является объяснением колоссальной способности славян ассимилировать другие народы (да и ассимилироваться самим)… "Неисторичность" славян проявилась, в частности, в том, что, завоевав в VI-VII веках большую часть Центральной Европы, славяне нигде не установили своего господства.
…
Для древнего мира в целом и в особенности как раз для племен с кровно-родственной общиной характерен крайний фатализм. Судьба - одно из коренных понятий древних верований. Прокопий Кесарийский, рассказывая о верованиях славян, удивляется: "Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-нибудь силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшими в опасное положение, то они дают обещания, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу, и, избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы".

Античный мир, как известно, знал два вида Судьбы: Фатум - неотвратимый рок, отменить которую не в силах и боги, и Фортуну - изменчивую судьбу, с которой можно и договориться. В славянском мировоззрении судьба жила лишь в последнем качестве, и от божества в конечном счете зависело, как пойдут далее события. У славян не было ни фатализма, ни астрологии, ни хиромантии.

Славянофилы, первыми нащупавшие некоторые специфические особенности славянской психологии, склонны были увязывать их с православием. На самом деле взаимосвязь здесь обратная. Ни в давнем, ни в недавнем прошлом христианство нигде не смогло до конца преодолеть психологию языческой поры и должно было так или иначе считаться с этим. По существу все различия отдельных направлений в христианстве с влиянием языческого "субстрата".

Язычество вообще всюду держалось достаточно прочно потому, что оно, как правило, регулирует отношения человека с природой, его повседневный быт и хозяйственную деятельность. Христианство принимает на себя функцию регуляции социальных отношений. В оптимальном варианте они даже и не мешают друг другу, что в известной мере и проявилось в русском православии, по крайней мере, в некоторых его трактовках. Католичество резко разделило священников и мирян (причастие хлебом и вином или только хлебом), против чего славяне Чехии боролись несколько столетий. Провиденциализм здесь сродни языческому фатализму. У кальвинистов от человека вообще ничего не зависит: все ему предопределено от начала до конца - он лишь не знает свою судьбу. (В сущности, христианство как стимул к нравственному совершенствованию в этом случае теряет смысл). Византийское православие также имело ряд ответвлений, сближаясь и с мистическим Востоком, и провиденциалистским Западом. В русском же христианстве спасение, как правило, можно было заслужить праведной жизнью, добрыми делами, да и с Богом можно было общаться не только в храме и не только через священника.
…
...Великая отечественная война, несмотря на огромные потери, способствовала укреплению Земли и выдвижению ее представителей во властные структуры. Вновь наметилась возможность полного соединения Земли и Власти. "Перестройке" было назначено остановить этот процесс.

Сейчас новые господа намерены окончательно подавить Землю, изменить саму психологию народа. Многое в этом направлении уже сделано. Положение напоминает худшие времена иноземных оккупаций и в чем-то превосходит их. Ведь никогда в истории России не было, чтобы страна вымирала в условиях мирного времени. А говорит этот факт, между прочим, и о том, что изменить характер народа труднее, чем уничтожить его... Это следовало бы осознать тем, кто искренне желает возрождения России. Среди многочисленных преступлений нынешнего режима на первом месте стоит не ограбление народа, даже не его физическое уничтожение, а попытка лишить людей веками наработанных духовных ценностей, превратить их в скотоподобные существа...
=======================================

ЧЕМ ДЕРЖАЛОСЬ ЕДИНСТВО РОССИИ
http://www.zlev.ru/cont85.htm

В известном письме Энгельса Марксу от 23 мая 1851 года, где сопоставляются исторические роли России и Польши, есть такой пассаж: “Поляки никогда не умели ассимилировать чужеродные элементы. Немцы в городах остались и остаются немцами. Между тем каждый русский немец во втором поколении является живым примером того, как Россия умеет русифицировать немцев и евреев. Даже у евреев вырастают там славянские скулы". Указав на этот весьма важный для понимания национального характера факт, Энгельс никак его не объяснял и не комментировал. Между тем, речь идет о явлении едва ли не уникальном.

А задумываться над подобными фактами приходится обычно эмигрантам. Это тоже достаточно хорошо известно. Подавляющее большинство русских эмигрантов и вообще эмигрантов из России всюду испытывают ностальгию по оставленной родине, даже если на новом месте чисто материально чувствуют себя благополучными. Карамзин в конце ХVIII века, Герцен в середине ХIХ, Александр Зиновьев совсем недавно, выразили по существу одинаковые чувства: вроде бы притягательная и благополучная “заграница” вблизи оказывается совсем не такой, как на расстоянии, а домашние неудобства вдруг одеваются романтическим покроем.

Что же и на Западе, и на Востоке создает явный дискомфорт для искателей "свободы” и правовых гарантий? Мне постоянно вспоминаются беседы с американским стажером в общежитии МГУ в начали 60-х, когда начались сбалансированные обмены специалистами и разведчиками. Американец с недоумением говорил о восторженных тирадах Керенского в адрес Ленина и России вообще, а Волги в особенности, об учительнице русского языка, еврейке из Одессы, просившей привезти щепотку русской земли, о немце из немцев Поволжья, плакавшем, что он не может вернуться в Россию. ''Моя родина там, где мой бизнес", - заключал он. Более же всего его удивляли каждодневно повторявшиеся "собрания" в гостиной, этак с четырех пополудни и за полночь, обычно с самым горячим обсуждением чего-то либо беспроблемного, либо вовсе непродуманного. "Нас здесь шестеро, и за год ни у кого не появилось желания заглянуть к другому в гости".
Здесь и заложено самое главное: непонятная ни на Западе, ни на Востоке жажда общения. Общение как самоценность и более того - как высшая ценность. Много можно сказать ехидных слов по поводу российской интеллигенции, которая и в ХIХ, и в ХХ много говорила и мало делала. А если уж говорить о специфике, то надо бы было объяснить, почему интеллигенция, самим характером труда обреченная на индивидуализм, собирается и оправдывается друг перед другом за свою бездеятельность, почему вообще собирается? Как правило - ругает власть, и в большинстве случаев дальше не идет.

А зачем же собирается и почему перед кем-то оправдывается? Сохраняется вроде бы утраченное условиями труда чувство ответственности перед кем-то и чем-то. И на прямой вопрос: перед кем и перед чем - большинство наверняка не ответят. Очевидно чувство давно ушло на подсознательный уровень, осознать который не просто, но важно. Итак - почему общение как самоценность? Естественно, что этого не понять, не обратившись к истории, именно к истории общежития.

Со школьной скамьи всем памятна социологическая схема: от первобытно-общинного, родо-племенного, как высшей его стадии строя, к территориальной, соседской общине и соответственно к государству как высшей форме территориальной организации. А действительный исторический процесс был много сложнее и разные формы общежития сосуществовали на протяжении тысячелетий. Лес и Степь, Горы и Моря предполагали разные формы хозяйствования и соответственно организации общества. Соответственно и социальная психология различалась порой до полной несовместимости, следы чего и ныне проявляются в межэтнических конфликтах.

Прежде всего надо иметь в виду, что общины кровно-родственная и территориальная - вовсе не этапы "большого пути". Это и в прошлом и доныне сосуществующие формы, часто противоборствующие. У кочевых народов обычно преобладает кровно-родственная община с резко выраженной внутренней иерархией и решительного преобладания мужского начала над женским. У оседлых земледельцев чаще всего складывается территориальная община, в рамках которой дольше удерживается идея равенства и в семье, и в общине в целом.

С точки зрения взаимодействия и противостояния разного типа общин история вообще и история Европы, в частности, практически не рассматривались. Между тем, можно достаточно уверенно говорить о наличии в Европе с глубокой древности обоего вида общин, с преобладанием либо одной, либо другой тенденции. Достаточно вспомнить знаменитую борьбу "патрициев” и "плебеев" в Риме, в результате которой общественное начало на какое-то время победило и обеспечило Риму решающий перевес по сравнению с большинством соседей.

Эпоха "Великого переселения народов", датируемая обычно IV-VI веками, но начавшаяся значительно раньше (движение племен с востока и с севера), дает большой материал и для выяснения еще одной актуальной проблемы: как и почему погибают народы. Высокие в материальном отношении культуры, существовавшие по периферии Римской империи (вроде черняховской культуры Северного Причерноморья), сгорают в междоусобной борьбе. Общим для всех них знаменателем было предпочтение грабежа соседей (в данном случае одряхлевшей Римской империи) совсем еще недавно весьма производительному труду. Целые племена исчезли с этнической карты Европы на протяжении двух- трех поколений. И инициировали это ускоренное самоистребление племена с ясно выраженным приоритетом кровно-родственного начала.

Хороший иллюстративный материал по взаимоистреблению и самоистреблению дает история готов, довольно обстоятельно представленная письменными источниками. Принцип иерархии обязательно провоцирует борьбу за власть и господство. Борьба родов Амалов и Болтов за гегемонию привела сначала к распаду готов на две большие группы, а впоследствии к "разбеганию" родов друг от друга и их полному растворению в иноязычной среде. Примерно такой же была судьба и большинства других племен, громко заявивших о себе в IV-V веках и отчасти в более позднее время (например, лангобарды). А возвышаются с VI века племена, о которых незадолго до этого вроде бы ничего не было слышно: франки и славяне.

Где же они были ранее? Франки примерно там же, где застает их бурный подъем VI столетия, а славяне в VI веке достигают Балтийского и Северного морей, Средиземноморья, заселяют огромные пространства от запада Европы до Кавказа и этот своеобразный биологическо-демографический взрыв шел явно с той территории, где только что истребляли друг друга во взаимных усобицах племена, жаждавшие власти и нетрудового богатства.

Как они могли не только уцелеть в самом пекле почти беспрерывного двухвекового разбоя, а и поглотить остатки многих некогда громкославных племен? Наверное откупались данью, но сами в усобицах не участвовали, занимаясь не слишком производительным трудом, достаточным однако для обеспечения демографического взрыва. И практически всюду проявляется одна характерная черта: ассимилируясь в отдельных местах, они в большинстве случаев ассимилируют числено превосходящее население.

За счет чего все это достигалось? Очевидно за счет устойчивости общественной организации на, так сказать, производственном уровне. А такую устойчивость и обеспечивала территориальная община. Она просматривается у славян практически на всю глубину, на которую археологически можно рассмотреть самих славян, а антропологически они оказываются соединением северных и южных компонентов (где-то в Подунавье) примерно с рубежа III-II тысячелетий до нашей эры.
…