Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	23.07.2005 17:26:54
	Рубрики	Прочее; Тексты;

Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю.Левада, Т.Шанин (рецензия) (*+)

http://www.russ.ru/publishers/examination/20050718_dg.html

Догоним и перегоним Ивана Сергеевича
Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю.Левада,
Т.Шанин. М.: Новое литературное обозрение, 2005. - 328 с.

Дата публикации: 18 Июля 2005

получить по E-mail
версия для печати
Высокоумные НЛО с НЗ издали сборник на затрагивавшуюся западными
теоретиками, но почти никак не развитую в отечественных науках тему
поколенческого анализа (знаменательно, кстати, что самого слова
"поколенческий" словари русского языка не признают). Книга представляет
избранные труды рабочего семинара по данной проблематике, проходившего в
Московской высшей школе социальных и экономических наук (в 2000-2003 гг.).
Соучредителем семинара и соредактором сборника (вместе с ректором Школы
Теодором Шаниным) стал Юрий Левада, директор модного аналитического
"Левада-центра", данные которого используются даже в популярных
периодических изданиях типа "Большого города", предназначенных для публики,
захаживающей в престижные кинотеатры и активно кушающей в недешевом
общепите.

Книга позиционируется как междисциплинарное исследование (а) теоретических
моделей изучения поколений, возможностей применения понятия "поколение",
"смена поколений" и т.п. и (б) специфики поколений, в частности,
современного молодого поколения. Она состоит из двух разделов. Первый отдан
под рефлексию на темы поколенческой теории и попытки применения оной на
материале различных островков российской истории и словесности XIX-XX вв.
Второй раздел - в 2.5 раза меньше первого - посвящен собственно
"самореализации, ценностям и стратегиям молодого поколения в современной
России". То есть мы видим, что название книги придает искусственную
стройность этой сборной солянке или, мягче, несколько модернизирует
содержание или, еще мягче, затушевывает хронологическую широту последнего.
Мы имеем дело в основном не с contemporary Russia, как гласит английский
титул книги, а с modern Russia, то бишь Россией Нового и Новейшего времени
вплоть до текущего момента.

О том, как редакторы-составители видят свое детище, в чем, по их мнению,
стройность композиции сборника, новаторство и прочие достоинства отдельных
статей, можно прочесть во введении, которое, правда, почему-то скромно
именуется "Вместо введения". А ваш покорный слуга, пожалуй, пройдется,
скорее, по недостаткам (хотя и для заслуженной похвалы останется место).

Первая, во многом, видимо, программно-установочная статья принадлежит перу
Теодора Шанина, главного апологета поколенческого анализа, вынашивавшего,
как доверительно сообщает нам введение, амбициозную "идею написать историю
России как историю смены поколений". И статья эта, демонстрирующая широкую
эрудицию автора, и проч., и проч., совершенно нечитабельна. Тяжело
продираться сквозь нерусские синтаксические конструкции типа: "недавно
написанная биография Кейнса ведущим экономистом Великобритании Скидельским",
"оптимизм XIX века эдвардианской эпохи истории Англии", и мн. др.
Косноязычие влияет и на терминологию; так, например, generation gap
становится "разрывом поколения". Что-то странное творится и с именами: Огюст
Конт, в соответствии со своим родным французским написанием, становится
"А.Контом"; Ортега-и-Гассет склоняется, как будто он Ортег; вместо,
вероятно, Мигеля де Унамуно появляется загадочный Унимино. Короче говоря,
этой статье явно не помешал бы редактор, как, впрочем, и всей книге, где еще
встречаются досадные огрехи, вроде неожиданно поменявшей пол М[аргарет] Мид.

Следующая статья - соредактора сборника Юрия Левады - ощутимо выигрывает за
счет демонстрации живого материала - данных опросов, однако эти данные
подвергаются зачастую голословно-эмоциональной интерпретации: например,
автор утверждает, что люди, родившиеся в 1975 г., совершенно не помнят
советской действительности, никак не участвовали в политической борьбе 90-х,
"ничего не выбирали и тем более не завоевывали", и вообще живут в путинской
России как довольные овощи. К тому же, для научной социологической работы
эта статья слишком политизирована: там и сям разбросаны фразы про "роковые
слабости системы", "авторитарный стиль власти" и т.п. И наконец, что
главное, вся эта замечательная статистика приводит к совершенно банальным,
ожидаемым выводам.

Трюизмами грешат и две последующие работы (Б.В.Дубина и В.В.Семеновой).
Далее читателя вдруг переносят на век-полтора назад и пересказывают ему - "с
точки зрения поколенческого анализа" - пару сюжетов из российской
политической и культурной истории. В статье В.П.Данилова читатель найдет
обширный (на 40 страниц) конспект истории Великих реформ и последующих
событий, включая революционное и террористическое движение, народников,
крестьянские восстания и промышленный переворот, - т.е. всего того, чему
неплохо учили еще в школе. Заодно читателю напомнят, что в то время творили
Н.Гоголь, Л.Толстой, И.Тургенев (именно в таком порядке!) и прочие классики
русской литературы, а также художники и композиторы (содержательный список
на полстраницы). Читатель испытает бурную радость узнавания от пассажей про
"класс промышленного пролетариата", "многострадальное крестьянство" с
"вопиющей нищетой и забитостью", "революционное народничество" и т.п. Выводы
же этого обзора гласят: "поколенческий анализ несомненно может дать полезные
результаты для познания исторического процесса". Несомненно может. Только
где же он, поколенческий анализ? Явно где-то не здесь.

В следующей статье, громко озаглавленной "Поколения в истории России XIX
века", речь идет о "дон-кихотах" и "гамлетах", т.е. декабристах и
"идеалистах 30-х годов". Идея, понятное дело, хрестоматийная, придуманная
еще классиками (Тургеневым да Белинским), и наш автор ничего особенно нового
к ней не добавляет, за исключением щедрой порции программных цитат. Никак не
доказывается ключевое положение, что "дон-кихоты" и "гамлеты" - поколения, а
не узкие элитарные группы; не говоря уже о том, что при всем
культурно-историческом багаже в них можно видеть просто психологические
типы. Короче говоря, поколенческого анализа опять не вышло.

Гораздо более убедительной представляется статья "Проект "шестидесятников":
движение протеста в СССР". Автор если не решает, то по крайней мере честно
ставит те вопросы, которые неумолимо вылезают по всей книге (но игнорируются
другими авторами). Так, он признает трудность или даже невозможность
разграничения "движения" и "поколения", то есть расписывается в
расплывчатости ключевых категорий анализа. Но так или иначе, это
единственная работа, построенная на многочисленных высказываниях членов
изучаемой группы, прямо свидетельствующих о своей поколенческой
самоидентификации, и одна из немногих увлекательных статей в сборнике. Все,
конечно, и без того не раз слыхали про поколение "шестидесятников", но
теперь можно убедиться в том, что это, действительно, поколение,
осознаваемое и осознающее себя таковым. Кроме того, находясь под
впечатлением соседних статей, где нам пытаются всучить под видом поколений
всякие движения, группки и расплывчатые литературные стили, мы приходим к
неутешительному выводу, что "шестидесятники" были единственным не фиктивным,
а настоящим поколением в истории России.

Второй раздел сборника - про "молодое поколение" - ощутимо отличается от
первого (несмотря на то, что часть авторов - те же) публицистичностью,
живостью слога и яркостью тезисов (если не сказать - лозунгов). Ю.Левада,
сводя проблему отношения поколений к проблеме современной российской
политики, не говорит ничего нового в научном плане, но делает красивые
высокоморальные и социально сознательные заявления, как например:

"Претенциозно пошлые лозунги типа: "Молодежь - наше будущее!" фальшивы. На
деле "наше" (общества) будущее - это то, что сделают с бывшими молодыми
социальные институты и обстоятельства".

Б.Дубин рисует яркую картину репрессированности детства в
российско-советской культуре, однако стройность его тезисов портит полное
отсутствие сравнения с отношением к детству в других культурах. В.Ядов
довольно-таки абстрактно, а местами просто по-обывательски рассуждает об
"исторической миссии молодого поколения", делая выводы следующего рода:
""порядочные" молодые люди испытывают глубокое отвращение к политике, а
подрастающее жулье и "хваткие ребята" из бизнеса нацелены на власть". И
наконец, завершает сборник пространное исследование динамики жизненных
планов молодежи, построенное на мощной статистической базе (несколько
повторных опросов, проведенных в ряде городов России и Украины в период с
1985 по 2001 г.). Статья очень тщательная, снабжена 6 таблицами и 16 (!)
графиками; читатель получит ожидаемую информацию и об изменениях молодежных
амбиций, и о методах исследования этих амбиций. Однако же выводы этой
70-страничной статьи и многолетнего исследования странным образом сводятся,
в принципе, к свежеиспеченному афоризму одного моего приятеля-эмигранта,
которому, конечно же, из-за бугра виднее: "в восьмидесятые-девяностые годы
молодежь думала: вкалывай-не вкалывай - все равно ничего не добьешься, если
не своруешь, а теперь молодежь думает: добьешься-не добьешься, а вкалывать
придется, потому что все, что можно, уже разворовали".