Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	05.08.2005 22:23:59
	Рубрики	Прочее; Тексты;

Возвращаясь к Берлинской конференции (*+)

http://www.sovross.ru/2005/103/103_3_3.htm

"СОВЕТСКАЯ РОССИЯ" N 103 (12717), четверг, 4 августа 2005 г.

СТАЛИН и ТРУМЭН

Возвращаясь к Берлинской конференции

Следует отметить, что не все в правительственных кругах США приветствовали
будущее участие СССР в войне на Дальнем Востоке, считая, что в этом случае
будет трудно устранить Советский Союз от решения вопросов послевоенного
политического устройства в Восточной Азии. В Вашингтоне, понимая, что
вступление СССР в войну обернется серьезной поддержкой коммунистическим
силам Китая и Кореи, стремились этого не допустить. Генерал Макартур писал
вскоре после Крымской конференции: <Меня сейчас больше беспокоит вероятность
вступления России в войну против Японии и Маньчжурии, а это значит, что наше
внимание должна занимать судьба северных и приморских районов Китая>.
Планами США предусматривалось: <Не позволять советским войскам войти в
боевой контакт с Народно-освободительной армией Китая, помешать объединению
сил коммунистов Китая с Красной Армией в Северо-Восточном и Северном Китае>.
Однако военные соображения в то время преобладали над политическими.
Предпринятые США весной 1945 года <ковровые бомбардировки> наносили ущерб не
столько военной мощи японской империи, сколько мирному населению таких
густонаселенных городов, как Токио и Осака. Пострадали и другие города. Хотя
американцы добились господства в воздухе и на море, было очевидно, что
одними бомбардировками принудить Японию к скорой капитуляции не удастся.
Несмотря на весьма ощутимые потери и сокращение производственной базы
страны, японское правительство и командование готовились к затяжным
действиям, считая, что в результате упорного <сражения за метрополию> можно
будет изменить ход войны в пользу Японии и угрозой больших потерь союзников
склонить их к почетному для Японии миру. Со своей стороны американское
командование исходило из того, что <для вторжения на японские острова
потребуется семимиллионная армия и потери будут неприемлемо большими>.
После смерти в апреле 1945 года президента Рузвельта его место занял
Г.Трумэн. Кончина Рузвельта являлась невосполнимой потерей для дела
сотрудничества СССР и США как в войне, так и в послевоенный период. В Москве
это хорошо понимали. В послании Сталина Трумэну от 13 апреля 1945 года
говорилось: <От имени Советского Правительства и от себя лично выражаю
глубокое соболезнование Правительству Соединенных Штатов Америки по случаю
безвременной кончины президента Рузвельта. Американский народ и объединенные
нации потеряли в лице Франклина Рузвельта величайшего политика мирового
масштаба и глашатая организации мира и безопасности после войны...> Нет
оснований сомневаться, что это были искренние слова и чувства Сталина.
Как отмечал Громыко в своих воспоминаниях, после смерти Рузвельта <брешь в
политической жизни США образовалась зияющая. Международные последствия ее
оказались огромными. К власти в США пришел Трумэн, бывший вице-президент.
Как политик он до этого светил вроде Луны - отраженным светом. В
советско-американских отношениях почти сразу же стали проявляться серьезные
натянутости>.
Во время вступления в должность Трумэн был проинформирован о секретных
работах по созданию атомной бомбы. Перспектива появления у США <супероружия>
породила среди новой американской администрации надежду на то, что война
может быть завершена в результате атомной бомбардировки. В таком случае
Трумэн и его ближайшее окружение предпочли бы обойтись без участия СССР в
войне с Японией. Однако уверенности в том, что атомная бомба будет создана в
ближайшее время, не было. Поэтому заинтересованность в выполнении Советским
Союзом данных в Крыму обязательств сохранялась.
Трумэн исходил из того, что именно <вступление СССР в войну окончательно
убедит Японию в неизбежности ее полного разгрома>. Стремясь получить по
возможности точную дату вступления СССР в войну, он направил в Москву в
качестве своего личного представителя Гопкинса. Такая информация была
получена 28 мая 1945 года. Сталин сообщил Гопкинсу и американскому послу
Гарриману: <Советская Армия будет полностью развернута на маньчжурских
позициях до 8 августа>.
О том, что привлечение СССР к разгрому Японии являлось для США вопросом
решенным, убедительно свидетельствуют американские секретные планы
оккупационного режима для японской территории. По этим планам страна должна
была быть расчленена на четыре оккупационные зоны: американскую, советскую,
английскую и китайскую. При этом советские войска должны были занять
обширную территорию японской метрополии, включавшую северный остров Хоккайдо
и весь северо-восток основного острова Японии Хонсю. Считалось, что
расчленение Японии на зоны значительно ослабит бремя организации
оккупационного режима и позволит США резко сократить численность
предназначенных для этого американских войск. По существовавшим расчетам, в
случае самостоятельной оккупации США требовалось по меньшей мере 800 тыс.
солдат и офицеров, или 23 дивизии.
Однако мысль о том, чтобы отстранить СССР от послевоенного урегулирования в
Восточной Азии, не давала Трумэну покоя. Когда к лету 1945 года из секретных
лабораторий поступили сведения, что работы по созданию атомного оружия
вступили в завершающую стадию, в американской администрации возобладало
стремление скорейшим нанесением атомных ударов по Японии опередить
вступление СССР в войну. Трумэн, вопреки желанию Черчилля, сознательно
затягивал проведение запланированной встречи лидеров трех держав в Берлине,
надеясь к началу Берлинской конференции иметь готовую атомную бомбу как
инструмент политического давления на СССР в вопросах послевоенного
устройства мира. Американское руководство рассчитывало на то, что атомная
бомба <поможет сделать Россию сговорчивой в Европе>. Широко известно
высказывание Трумэна по этому поводу: <Если бомба взорвется, что, я думаю,
произойдет, у меня, конечно, будет дубина для этих парней>.
Однако многое зависело от этого <если>. На проходившем 18 июня совещании
представителей высшего командования США, несмотря на перспективу создания
атомной бомбы, был подтвержден курс на сохранение в США плана <Даунфол>,
предусматривавшего высадку американских войск на территорию собственно
Японии. При этом американские генералы продолжали настаивать на обязательном
привлечении СССР к разгрому Японии. Опыт кровопролитных боев за острова
Иводзима и Окинава убеждал их, что японцы будут сопротивляться отчаянно.
Военный министр США Г.Л.Стимсон в памятной записке Трумэну от 2 июля 1945
года писал: <Начав вторжение, нам придется, по моему мнению, завершать его
даже еще более жестокими сражениями, чем те, которые имели место в Германии.
В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию>.
Готовясь к Берлинской конференции, американцы испытывали весьма
противоречивые чувства. С одной стороны, уповая на скорое обладание атомной
бомбой, они уже гораздо меньше желали участия СССР в войне с Японией, а с
другой - по чисто военным соображениям не могли отказаться от помощи
Советского Союза, поскольку уверенности в том, что атомная бомба положет
конец войне, не было.
В ходе Берлинской (Потсдамской) конференции, отметив, что дела союзников в
войне против Японии не таковы, чтобы требовалась активная помощь
Великобритании, президент США прямо заявил, что <США ожидают помощи от
СССР>. В ответ Сталин сказал, что <Советский Союз будет готов вступить в
действие к середине августа, и что он сдержит свое слово>.
Сталин счел необходимым проинформировать союзников о дипломатических
маневрах японских лидеров с целью привлечь СССР к посреднической миссии для
достижения перемирия с США и Великобританией. Так как американцы по линии
своей разведки имели подробную информацию по этому поводу, Трумэн не стал
как-то комментировать это сообщение. Ему было ясно, что Сталин, уже приняв
окончательное решение о вступлении в войну, не пойдет ни на какие переговоры
с японским правительством.
Прибыв в Потсдам, Трумэн с нетерпением ждал результатов запланированного к
началу конференции испытания атомной бомбы. Краткая телеграмма об успешном
взрыве была вручена президенту вечером 16 июля. В ней сообщалось, что
результаты испытания <удовлетворительны и даже превзошли ожидания>. Через
несколько дней, 21 июля, из США поступил подробный письменный отчет об
испытательном взрыве близ авиабазы Аламагордо в пустынном районе штата
Нью-Мексико.
Встал вопрос о том, в какой форме сообщить о новом оружии Сталину. По
согласованию с Черчиллем Трумэн после заседания 24 июля как бы в
неофициальном порядке проинформировал главу советской делегации о том, что в
США разработано оружие огромной разрушительной силы. При этом слова <атомная
бомба> произнесены не были. Вопреки ожиданиям Сталин внешне не проявил
интереса к полученной информации и в ходе последующих заседаний к этому
вопросу не возвращался. У Черчилля даже сложилось впечатление, что советский
лидер <не понял значения> сделанного ему сообщения.
Однако дело обстояло как раз наоборот. Сталин отреагировал таким
обескуражившим союзников образом именно потому, что он все прекрасно понял.
Советское правительство уже давно располагало данными о том, что в США
ведутся работы по созданию атомного оружия, и в качестве ответной меры также
вело работы такого рода.
Маршал Советского Союза Г.К.Жуков так рассказывал о реакции Сталина на
сообщение Трумэна:
<Вернувшись с заседания, И.В.Сталин в моем присутствии рассказал
В.М.Молотову о состоявшемся разговоре с Г.Трумэном.
В.М.Молотов тут же сказал: <Цену себе набивают>.
Сталин рассмеялся: <Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об
ускорении нашей работы>.
Я понял, что речь шла о создании атомной бомбы. Тогда уже было ясно, что
правительство США намерено использовать атомное оружие для достижения своих
империалистических целей с позиции силы. 6 и 8 (9-А.К.) августа 1945 года
это подтвердилось на практике: американцы без всякой к тому военной
необходимости сбросили две атомные бомбы на мирные густонаселенные японские
города Нагасаки и Хиросиму>. Как видно из этого отрывка, в Потсдаме в
отличие от Ялты уже начинали дуть ветры <холодной войны>.
Стремление правительства США устранить СССР от участия в победе над Японией
проявилось при опубликовании 26 июля 1945 года Потсдамской декларации, в
которой содержались условия капитуляции Японии перед США, Великобританией и
Китаем. Декларация призывала японское правительство немедленно
капитулировать и предупреждала, что <иначе Японию ждет быстрый и полный
разгром>.
Советская делегация в Потсдаме получила в день подписания декларации лишь ее
копию - <для сведения>. Отвечая на просьбу Молотова несколько повременить с
опубликованием декларации, госсекретарь США Дж. Бирнс заявил, что <это
желание уже невозможно выполнить>. При этом в качестве оправдания занятой
западными союзниками позиции он сказал: <Президент не передал этой
декларации раньше, так как Советский Союз не находится в состоянии войны с
Японией>. На заседании 28 июля Сталин не преминул высказать свое
неудовольствие. При оглашении адресованной советскому правительству ноты
Японии о посредничестве в переговорах о перемирии он заявил: <Хотя нас не
информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии,
однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых
предложениях>.
В первом пункте Потсдамской декларации, к которой затем присоединился и
Советский Союз, было заявлено, что <Японии дается возможность окончить эту
войну>. Однако японское правительство не пожелало воспользоваться этой
возможностью, проигнорировав Потсдамскую декларацию. Занятая японским
правительством позиция затягивала окончание войны, вела народы к новым
жертвам и лишениям.
В точном соответствии с обещанием, данным в Крыму, ровно через три месяца
после капитуляции Германии правительство СССР 8 августа объявило Японии
войну. Существует мнение, что Сталин, вступая в войну, преследовал цель еще
до капитуляции Японии оккупировать Южный Сахалин и Курильские острова.
Японское правительство было готово само передать СССР Южный Сахалин и
Курильские острова, о чем советское правительство имело обширную информацию.
В Кремле хорошо понимали, что согласие с предложениями японского
правительства вернуть территории без войны могло быть расценено союзниками
как нарушение ялтинских соглашений. Сталин же считал, что союзнический долг
должен быть неукоснительно выполнен, а Япония, капитулировав, в полной мере
должна понести наказание за развязанную кровопролитную войну.
Немаловажное значение имело и то, что Сталин не хотел быть отстраненным от
послевоенного политического процесса в Восточной Азии, и в первую очередь в
Китае. Сталин не мог не знать, или по крайней мере догадываться, что
американцы были намерены после войны занять господствующее положение в этом
обширном регионе мира, вытеснив оттуда все другие государства, в том числе
своих союзников в годы войны - Великобританию, Францию и уж конечно СССР.
Так, во время Каирской конференции 23 ноября 1943 года Рузвельт в беседе с
глазу на глаз с Чан Кайши предложил китайскому лидеру заключить после войны
американо-китайский военный союз, предусматривавший размещение по всей
территории Китая, в том числе у советских границ, военных баз США. Чан Кайши
с энтузиазмом приветствовал это предложение. При этом Порт-Артур и ряд
других стратегически важных районов отдавались под прямое американское
управление. Корейский полуостров предусматривалось оккупировать и удерживать
совместно американскими и китайскими войсками. Оба лидера договаривались и о
том, что Франция лишится своих колоний в Юго-Восточной Азии. Рузвельт обещал
сотрудничать с правительством Чан Кайши и в устранении английского влияния в
Китае (Гонконг, Шанхай, Кантон). Малайя, Бирма, Индия также должны были
стать зонами преобладающего влияния США. Со своей стороны Чан Кайши ставил
вопрос о помощи США во включении в состав Китая Монгольской Народной
Республики. Рузвельт соглашался вести переговоры по этому поводу с СССР.
Односторонний ввод американских войск на территорию Китая был чреват
поражением коммунистических сил этой страны и установлением непосредственно
у границ СССР недружественного проамериканского режима. Хотя Сталин избегал
открытой демонстрации поддержки Компартии Китая в борьбе за власть в стране,
в действительности ставка делалась в первую очередь и главным образом на Мао
Цзэдуна. Поэтому вступление в войну на Дальнем Востоке преследовало не
только задачу скорейшего разгрома японских вооруженных сил, но и
одновременно было направлено на создание благоприятных для СССР
военно-стратегических и геополитических позиций в восточноазиатском регионе.
Что же касается часто упоминающегося в Японии факта <нарушения Советским
Союзом пакта о нейтралитете 1941 года>, то здесь важное значение имело то
обстоятельство, что в статье второй пакта предусматривалось следующее: <В
случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных
действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая
договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего
конфликта>. Неоспоримым фактом истории является то, что в ходе Второй
мировой войны Япония оказалась <объектом военных действий> не в результате
нападения третьих стран на Японию, а вследствие агрессивных действий самой
Японии. В связи с этим видный российский востоковед академик Российской
академии наук С.Л.Тихвинский прямо указывает в своей недавней работе: <С
декабря 1941 года этот пакт уже не накладывал на Советский Союз никаких
обязательств и превращался в пустой лист бумаги, так как Япония сама
вероломно напала 7 декабря 1941 года на США и Великобританию, к тому времени
ставших союзниками нашей страны по антигитлеровской коалиции>. Японское же
правительство стало рассматривать этот пакт как <пустой лист бумаги> еще
раньше, а именно сразу же после нападения на СССР Германии, ближайшего
военного союзника Японии.
И еще. Возлагая всю <ответственность> за нарушение пакта о нейтралитете на
СССР, японское правительство и официальная историография фактически избегают
упреков в адрес США и Великобритании, которые своими требованиями выполнения
Советским Союзом союзнического долга во многом предопределили участие СССР в
войне против Японии. При этом в документах периода войны ни Рузвельт или
Трумэн, ни Черчилль никогда даже не упоминали советско-японский пакт о
нейтралитете, считая, что все соглашения предвоенного периода не должны
препятствовать достижению главной цели - победы над коалицией враждебных
государств - Германии, Японии и Италии.

Анатолий КОШКИН