От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 13.07.2005 23:38:12 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Тексты; Версия для печати

Рецензия на книгу Яковлева "'Век насилия в советской России" (*+)

http://www.inosmi.ru/translation/220939.html

Ленин: 'Найдите более жестких людей' ("Sueddeutsche Zeitung", Германия)
Книга Яковлева 'Век насилия в советской России'


Соня Цекри (SONJA ZEKRI), 13 июля 2005


[отослать ссылку] [версия для печати]

Возможно, и, правда, где-то еще существуют какие-то ячейки левых, считающих
Ленина не понятым гуманистом, а Сталина - человеком, принесшим миру зло.
Этим людям книга, в которой Александр Яковлев, член Политбюро при Горбачеве
и 'отец перестройки', делает то, что уже сделал в своих мемуарах, вызвавших
большой интерес, очень понравилась бы: он сводит счеты. В частности, на этот
раз - с основателями Советского Союза.

Кстати, Ленин, пишет Яковлев, использовал все инструменты террора, создал
все варианты образа врага, прежде чем им нашел широкое применение Сталин:
преследование крестьян и интеллигенции, священников, социал-демократов,
детей 'врагов народа'. Убийство миллионов людей было не каким-то изъяном в
прекрасном мировом проекте коммунизма, оно было заложено в него с самого
начала - тезис, который Яковлев подтверждает документами, заставляет
содрогаться. Например, в августе 1918 года Ленин отправил товарищам в Пензу
телеграмму. В ней он повторяет о необходимости 'покончить' с кулаками и дает
распоряжение повесить 'не меньше ста известных кулаков, бонз, кровопийцев,
для того, ('чтобы люди видели'). И это после его приказов о конфискации,
взятии заложников ('Действуйте так, чтобы люди видели за версту и дрожали'),
то есть, после того, как вызвал настоящую бурю насилия над крестьянами
Пензы, он направляет указание с требованием организовать террор, ставший
всего лишь прологом. Он пишет: 'PS. Найдите более жестких людей'.

Эта Черная книга содержит немало таких свидетельств, и они открывают новую
ужасающую картину даже для тех, кто уже не питает никаких иллюзий
относительно масштабов коммунистических преступлений. То, что Ленин создал
первые концентрационные лагеря, - это известный исторический факт, а не
уступка Эрнсту Нольте (Ernst Nolte). Новым для многих может оказаться то,
что маршал Тухачевский, победитель Кронштадта, в 1921 году приказал
использовать в Тамбовской губернии для подавления восстания отравляющий газ.
Не все, наверное, знают, что среди народов, которые Сталин депортировал
якобы из-за ненадежности, были не только чеченцы, ингуши и немцы, но и
корейцы.


Александр Яковлев выступает в книге с яростью кающегося, говорящего о вещах
из самого сердца, однако о своей собственной роли как части системы он
обронил всего лишь несколько слов: он, мол, был вынужден играть 'двуличную
роль мучительного лицемерия', постоянно надеялся на разрядку обстановки, но
его всегда постигало разочарование. Почему, тем не менее, не ушел, а
постоянно поднимался по карьерной лестнице, - об этом он молчит.

Более того, обличительное тремоло, в которое Яковлев облекает свои
филиппики, зачастую вызывает утомление и кажется неуместным. Конечно, для
жертв безразлично, были ли они убиты во время гражданской войны или же в
конце тридцатых. Но для политической оценки имеет определенное значение то,
что жестокая реакция во время гражданской войны и сразу после нее является
также свидетельством наличия сопротивления, нестабильности новой власти.

У Яковлева же зверства сливаются в один далекий от контекста в ужасный
темный поток, и он зачастую не дает возможности заглянуть глубже в его суть.
С учетом того, что жертвами раскулачивания были миллионы людей не только в
России, но и на Украине - о чем он не упоминает - приходится испытывать
разочарование, что даже такой автор ищет причины преступлений только в
физических страданиях России. Кстати, это корреспондируется с тем, что он
видит продолжение несправедливостей, бесцеремонно перенося их на сегодняшнюю
Россию. Это, видимо, могло иметь какое-то оправдание, но заставляет
читателей чувствовать бессилие.