Владимир Путин зачитал сатрапам, клевретам, агентам, функционерам, жандармам и симпатизантам свое послание к Федеральному собранию,
а заодно к стране и миру. Этот день мы приближали как могли.
Послание устроило всех: и старцев, и юношей. Политические юноши в лице некоторых придворных либералов напитались своими надеждами и
робко спрятали свои холеные тела в утесах разных думских и бизнесовых апартаментов. Старцы, иные из которых сидят в своих креслах
так давно, что к ним присохли и уже не могут оторвать от них, по словам Маяковского, "свои зады, крепкие как умывальники" (вроде
Шаймиева и Муртазы Рахимова), тоже получили свою порцию отрады - в виде надежды, что они в этих креслах и умрут, и будут в них
погребены, как мумии Тутанхамона.
Силовики окунулись в скорбь по поводу безвременно почившего Советского Союза. И "позорного мира в Хасавюрте". Конечно, мир для
силовиков всегда позорен. "Нам нужен мир, но только весь мир", - говорят путинские силовики, его приданое от полудохлой империи.
Боюсь, что бизнесмены, поспевшие на философско-экономический пароход, тоже возрадуются обещанной амнистии капиталов и потекут в
Россию, впадая в Генеральную прокуратуру и Басманный суд, не говоря уж о "Матросской Тишине". Не советую, господа. Съедят. Распилят.
Вот "ЮКОС" поделят и возьмутся за новый объект. Ведь в конце концов бесплатный опиум для бизнесменов бывает только в российской
мышеловке.
Но истинный смысл послания Путина россиянам в его третьей корзине - в Мещанском суде, где решается дело Лебедева и Ходорковского.
Судьба Ходорковского обращает темную аналитическую ночь в яркий день момента истины.
Вот вам и амнистия капиталов. ("Я топор велю наточить-навострить, палача велю одеть-нарядить, чтобы знали все люди московские, что и
ты не оставлен моей милостью". Выдержка из песни про президента Владимира Владимировича, опричника Устинова и удалого купца
Ходорковского.)
Вот вам и гражданское общество с сумой и тюрьмой. Вот вам и белка, и свисток, и демократия, и рыночная экономика. Недаром
великолепный поэт, наследница Галича Нателла Болтянская на своем последнем диске "Сон разума" предвосхитила последнее послание
президента в таких словах: "Он говорит полезные и нужные слова и тихо крутит гаечку за гаечкой".
Правда, в путинском хлебе с солью, подносимом беглым олигархам, есть немного плесени: закон об отмывании денег, который никто не
отменял. В нашей мыльной опере кого угодно можно в этом обвинить, но главный гвоздь послания - насчет демократии и правового
государства - наблюдали демократы в действии перед Мещанским судом, где должны были зачитать приговор Ходорковскому. Оглашение
приговора было перенесено на 16 мая вне и без судебного заседания - то ли на чердаке Лубянки, то ли в кремлевском дворике. Это
юриста Путина кто-то обманул. Интересно, по каким учебникам он учился? Не переносятся судебные действия без судебного заседания - ни
путем наклеивания афишки на дверь суда, ни путем объявления по телевидению. Мы явно приближаемся к сталинским особым совещаниям,
когда суд происходил заочно, а бумажку с приговором подсудимому давали на подпись. Вот и обошлись без адвокатов, без Ходорковского и
без нескромных свидетелей.
И что судить и рядить об участи, ожидающей Ходорковского? Не думаете ли вы, что суд решили отложить, чтобы сбегать за цветами, за
машиной и раскатать для Михаила Борисовича ковровую дорожку, по которой он пойдет на свободу с облегченными счетами в банках,
оправданный и омытый президентской слезой? В тридцатых коллеги президента раскулачили миллионы русских крестьян, распилили их землю,
скот и скарб, а их самих сгубили в ГУЛАГе. Никто не был помилован, и никто не вернулся назад. Покойников обратно с погоста не носят.
И скончавшуюся российскую рыночную экономику - тоже.
И еще в послании президента крылся тот джентльменский набор, который нам давно был обещан в качестве идеологии. Вот она:
самодержавие, реваншизм, озлобленность неудачников, неоколониализм, изоляционизм, лицемерие и двоемыслие.
А кто не спрятался, президент не виноват.
История про гражданское общество и путинских чекистов будет выглядеть так:
Напали на общество серые волки, остались от общества рожки да ножки.
