От Сергей Вадов Ответить на сообщение
К Сергей Вадов
Дата 04.07.2005 17:40:18 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Россия-СССР; Версия для печати

Одна из рецензий.



Письму 52 деятелей культуры на тему «Так и надо Ходорковскому» вполне можно порадоваться. Достойных людей среди них незаметно. Неожиданности есть, но таких, что впору схватиться за голову – «Как, и он тоже?!» - таких, слава Богу, нет.

А ведь как бывало раньше? В крутые сталинские годы, узнавая об очередном аресте, шепотом, на ухо, самым близким: «Как и он враг народа? Не может быть». А через пару дней, открывая газету: «Как, и этот подписался? Ну и ну...». Тогда хоть было чего бояться. Не подпишешь – пойдешь следом. Не простительно, но объяснимо. И разила советская интеллигенция «врагов народа», печатно и непечатно, в газетах и на радио, на торжественных собраниях, чтоб слышало начальство, и на дружеских вечеринках, чтоб слышал стукач.

Вот некоторые заголовки статей в одном только номере «Литературной газеты» от 26 января 1937 года, посвященном процессу «Антисоветского троцкистского центра»: Алексей Толстой – «Сорванный план мировой войны», Юрий Олеша – «Фашисты перед судом народа», Исаак Бабель – «Ложь, предательство, смердяковщина», Леонид Леонов – «Террарий», Мариэтта Шагинян – «Чудовищные ублюдки», Андрей Платонов – «Преодоление злодейства». Виктор Шкловский пишет: «Преступления троцкистов не имеют себе подобных в истории». Юрий Тынянов: «Одними двигала блудливая надежда выслужиться, другими – тупая покорность и вера в их повелителя…». Михаил Кольцов, тремя годами раньше в «Правде»: «В кровавый порошок будут стерты все, возымевшие безумную мысль пойти против истории, остановить ее движение, преградить путь побеждающему социализму». В лояльности Сталину и его палачам отметились в 37-м году Константин Паустовский, Василий Гроссман, Константин Симонов, Павел Антокольский, Самуил Маршак, Паоло Яшвили, Всеволод Иванов, Сергей Прокофьев, Лев Кассиль. А ведь это были действительно талантливые люди. Потом многих из них, в соответствии с разнарядками МГБ и генеральной линией партии, записывали во «враги народа» и все повторялось вновь с удручающим однообразием и безысходностью.

Лихие были годы, страшное время. Сзади - тюрьма, впереди - кормушка. Даже самые талантливые не могли устоять и падали на колени, льстили тирану, спасая себя или своих близких. «...И благодарного народа / он слышит голос: «Мы пришли / сказать: где Сталин, там свобода, / мир и величие земли». Это не придворный поэт, не какой-нибудь Лебедев-Кумач или Михалков, это – Анна Ахматова.

А как было чуть позже, при Хрущеве и Брежневе? Уже не посадили бы за отказ подписаться под осуждением Бориса Пастернака, даже из творческого союза не выгнали бы, но припоминая грозый окрик Максима Горького «С кем вы, мастера культуры?», ставили эти мастера свои закорючки под «гневным осуждением» Нобелевского лауреата. И не только литературные бездари и кремлевские подпевалы; отметились здесь и Борис Слуцкий, и Владимир Солоухин, и Сергей Баруздин.

Казалось, деятели культуры обречены на вечное лакейство, но произошло нечто неожиданное. После суда над писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем самые смелые и совестливые стали подписывать открытые письма в их защиту. Наперекор властям, вразрез с инстинктом самосохранения, открыто, громко, подавив в себе страх и надежды на карьеру. А услышав по западному радио или прочитав в самиздате, восторгались: «И этот тоже подписался!». Тогда родилось в СССР движение, которое потом не очень удачно назвали диссидентским. Никого за эти подписи не сажали, ни тогда, ни позже. Выгоняли из университетов, увольняли с работы, переставали печатать, не пускали за границу, исключали из партии. Но тюрьмы сзади за это уже не было.

Однако оставалась кормушка спереди. Тут и прошла граница между честью и бесчестием. Между смелостью и трусостью. Между достоинствои и лакейством. И опять приходилось хвататься за голову: «Как, и он подписал?». Под газетными публикациями с осуждением Солженицына, Сахарова и других диссидентов подписывались писатели Чингиз Айтматов, Василь Быков, Сергей Залыгин, Константин Симонов, Валентин Катаев, академики Колмогоров и Александров.

А как теперь? Кто есть те полсотни «деятелей культуры», что аплодируют приговору руководителям ЮКОСА? Ничего шокирующего, никто за голову не схватится. Оставим в стороне неизвестно как попавших в деятели культуры космонавтов Горбатко и Гречко, гимнастку Кабаеву и хоккеиста Третьяка, военных ветеранов Говорова и Клинцевича, спортсменов Роднину и Горохову, председателей Союза молодежи, Союза пенсионеров, союза «Чернобыль» и Общестава инвалидов.

От кого из «мастеров культуры», ну никак нельзя было ожидать подобного холуйства? От кинорежиссера Станислава Говорухина, автора многочисленных инициатив по ограничению свободы слова? От эстрадных певцов Александра Розенбаума, заместителя председателя комитета по культуре Госдумы или Александра Буйнова, завсегдатая кремлевских концертов во славу чего-нибудь? От Анастасии Волочковой, потерявшейся в балете и нашедшей себя в скандалах? Неожиданными могут показаться только подписи под обращением актеров Александра Калягина и Светланы Светличной, да композитора Владимира Шаинского. Вот и все сколько-нибудь узнаваемые люди из современной российской культуры. Небогатый список. Есть чему порадоваться.

Что же толкнуло их подписать такое письмо? Притом, что заказной характер дела Ходорковского и недобросовестность правосудия очевидны? Тут не отговоришься собственной наивностью, как в 30-е годы – «я верил тогда в социализм». Тут не спишешь все на страх – за отказ от подписи не будет ровно ничего. И даже на кормушку кремлевскую рассчитывать особенно не приходится – если и обломится что-то с путинского стола, так крохи жалкие. И что же остается? Душевное холопство и преданность выбранному хозяину. Восторг от единения с властью. Беспредельная жажда лизнуть царственный сапог.

Но самое главное – они видят завтрашний день. Они верят, что скоро вернутся те времена, когда подписи под подобными письмами станут залогом успешной и сытой жизни, залогом их собственной безопасности и страховкой от репрессий. Они понимают Путина и принимают его правила игры. Они – первые. Они думают, что это им зачтется, когда Россия вернется на круги своя.

А если и не вернется, так кто в России будет поименно вспоминать кричащих «распни его»?

Александр ПОДРАБИНЕК
http://www.prima-news.ru/news/articles/2005/6/30/32813.html