>>Есенин писал из деревни
>
>> И говорят,
>> Забыв о днях опасных:
>> «Уж как мы их…
>> Не в пух, а прямо в прах…
>> Пятнадцать штук я сам зарезал красных,
>> Да столько ж каждый,
>> Всякий наш монах».
>> Россия-мать!
>> Прости меня,
>> Прости!
>> Но эту дикость, подлую и злую,
>> Я на своем недлительном пути
>> Не приголублю
>> И не поцелую.
>
>Прошу привести имя хотя бы одного монаха, зарезавшего хотя бы одного "красного".
...
>Это документальное исследование, а не поэтическое "творчество" нанюхавшегося кокаина морально разложившегося неврастеника.
Хороший поэт. Временами.
"красный" - это тетерев.
Били тетервов как мух, и сейчас типа жируют - когда безпризорников море.
В поздний НЭП крестьянин быб благополучен, а горожанин - нет.
Удалось убедить что виноваты в это кулаки.
Но все ж у нас
Монашеские общины
С "аминем" ставят
Каждый протокол.
Черт его знает, может и были такие общины. Например толстовцы.
Но блин принять "крaсного" которого в пух - за того который "не белый"...
И говорят,
Забыв о днях опасных:
"Уж как мы их...
Не в пух, а прямо в прах...
Пятнадцать штук я сам
Зарезал красных,
Да столько ж каждый,
Всякий наш монах".
Россия-мать!
Прости меня,
Прости!
Но эту дикость, подлую и злую,
Я на своем недлительном пути
Не приголублю
И не поцелую.
У них жилища есть,
У них есть хлеб,
Они с молитвами
И благостны и сыты.
Но есть на этой
Горестной земле,
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.
Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора,
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак
Тяжелого укора.
