>Начнем с самых общих вопросов, которые сразу встают при подходе к проблеме.
Начнем.
>Что означает «выбор пути развития» России? От чего зависит выбор? Прежде всего, он зависит от того, понимается ли Россия как страна со своим народом и хозяйством, или она становится пространством, на котором действуют «операторы» глобальной экономики (включая и российских).
Интересно, а почему столь убогая дихотомия? Почему нельзя рассматривать Россию как страну со своим народом и хозяйством, на котором в рамках установленных правил действуют операторы глобальной экономики?
>В 90-е годы Россия рассматривалась реформаторами как пространство, что и привело к глубокому кризису.
Совершенно голословное утверждение. Голословное не потому, что не было кризиса – голословное, поскольку нет заявленных автором причинно-следственных связей. Глубокий кризис начался еще в 1990 г., когда ни о какой «открытости российского пространства для глобальных операторов» еще и речи не было. Кризис вполне успешно развивался на собственной основе. И был в конце концов преодолен именно в рамках открытой экономики.
>Глобальные операторы были заинтересованы в том, чтобы это пространство было очищено от мешающих им «сорняков» - собственной российской промышленности, да и лишнего населения, потребляющего драгоценную нефть и кислород.
Я подозреваю, что если кто в этом и заинтересован, то это не «глобальные операторы», а доморощенные нынешние власти, которые уже, кажется, не скрывают, что специализируются исключительно на сбыте углеводородов.
>Ни о каком «инновационном пути» не могло быть и речи, от нас требовали произвести деиндустриализацию пространства. Теперь власть делает нам слабые знаки, что она исходит из представления о России как стране со своим народом, своей культурой и «путем развития».
Зачем смотреть на «слабые знаки»? Лучше смотреть на сильные знаки: на организацию предвыборных компаний, на информационное содержание государственных телеканалов, на структуру государственного бюджета. Они совершенно однозначно показывают: власть исходит из представления о России, как о стране, заселенной тупым и ленивым плебсом, которому надо вовремя давать хлеб и зрелища и при этом как можно сильнее пудрить мозги.
>Более того, между двумя расходящимися путями развития, которые упрощенно можно назвать сырьевым и инновационным, власть склоняется ко второму, инновационному.
А может быть, уже хватит наивно вестись на обещания? «Власть склоняется…» Власть зачем-то решила произвести впечатление, что она склоняется. Это же закаленные люди! Они говорят одно, думают другое, а делают третье. Вот и надо смотреть на то, что они делают. А делают они одно: торгуют газом через швейцарские компании, оформленные на каких-то сомнительных личностей. И обнаруживают сколь-либо живую реакцию на раздражители только в том случае, если этому бизнесу что-то угрожает.
>Он означает, что государство приложит усилия для сохранения и возрождения научно-технического потенциала России, соберет ресурсы и организует общество для новой программы индустриализации. Эта программа по необходимости будет инновационной – на всех участках.
А вот тут-то Вы, Сергей Георгиевич, обманулись в главном. Описанное Вами называется не инновационной программой, а мобилизационной программой. Государственная мобилизация общества и его ресурсов для рывка в развитии. Не хочу говорить априори ничего плохого про этот вариант. Но надо же понимать, чем он отличается от инновационной модели!
Для инновационного развития характерны во-первых, использование таких стимулирующих инновационную деятельность факторов, как социальная активность, индивидуальная творческая инициатива, селекция, обеспечивающая отбор и выживание наиболее эффективных и адаптированных новаций. Во-вторых – активная роль государства в создании «инновационной инфраструктуры», т.е. фундаментальной науки, образования, переобучения, информационной среды. В-третьих – государственная политика, ориентирующая общество на сбережение средств, на их долгосрочные вложения. В-четвертых – механизмы эффективного вложения накопленных средств через государственные и частные инвестиционные институты. Можно добавить еще и в-пятых, и в-шестых, и дальше… но «соберет ресурсы и организует общество» - это уже явно из другого списка.
>За 15 лет паралича нашей промышленности в России произошел технологический провал. Новые производственные мощности придется ставить на технологической базе уже другого поколения. Освоение каждого станка и аппарата будет небольшой инновационной программой, обновление потребуется от всех, от каждого работника. Речь идет о тотальном преобразовании страны, причем преобразовании революционного типа. Это и будет переход к инновационному пути развития.
Что именно «это»? Обновление станочного парка? Это было бы слишком просто. Да и в чем тут «революционный тип преобразований»? Или так фраза красивее звучит? Революцию против власти не сумели организовать – тогда будем организовывать движение в поддержку власти, но с революционными словесами?
Кроме-того, не мешало бы кое-чему научиться за последние сорок лет. Похожие словеса из Кремля мы уже слышали. Только в 70-е годы это называлось не «инновационным развитием» а «использованием достижений научно-технической революции». А в 80-е годы, при Горбачеве, шла речь об «ускорении научно-технического прогресса». Каждый раз власть «собирала ресурсы и организовывала общество». И каждый раз эта затея почему-то проваливалась. Может быть, пора прекратить прогулки по граблям и попробовать понять – почему проваливалась?
>Возможен такой рывок? Мы знаем, что возможен – его наш народ совершил в 30-е годы
Автору не приходит в голову, что за прошедшие 75 лет сменилось три поколения и «наш народ» несколько изменился? И кое-чему научился, кстати? На очередное обещание «светлого будущего», во всяком случае, уже не поведется.
>Сейчас, по прошествии почти шести лет, этот вывод подтверждается еще более жестко. Если Россия – открытое пространство, то Запад не допустит здесь никакого инновационного пути развития, нефть ему и самому нужна. А если мы идем на «новую индустриализацию», то экспорт нефти и газа придется сокращать.
И первое, и второе неверно. «Западу» нужно расширение самого себя. Если Россия станет частью «Запада» и продемонстрирует свою способность эффективно конкурировать за ресурсы, то она, без всяких сомнений, получит свою долю. А если «мы» пойдем на «новую индустриализацию», то экспорт придется наращивать, как это делал СССР в 70-е годы, пытаясь провести у себя научно-техническую революцию на базе западных технологий, и не имея при этом фундаментальных инновационных институтов.
>изношены до предела. Это значит, еще два-три года, и даже «средний класс» в холодную зиму может остаться без отопления.
По-моему, срочно пора менять пластинку. Эта совершенно заезжена.
>Нам знакомы две больших программы инновационного развития – западная и советская. Пружины подобных программ Японии и Китая нам известны хуже. На Западе мотором программы был индивидуализм предпринимателя, который видел в новаторской организации производства и в накоплении денег выполнение Призвания, способ служения Богу. Успех в этом деле измерялся на рынке в денежной форме.
Ну и ерунда. Не надо путать мораль пуританских скряг с моралью преобразователей производства. Последние зачастую вполне благополучно обходились без всякой религиозности, либо их религиозность весьма слабо влияла на их мотивацию. Нельзя возводить одно из идейных завихрений протестантизма во всеобщий закон, тем более что история показала: к ускоренном развитию способны и католические, и православные страны.
>опыт показал, что побудить наших людей к напряженному творческому труду и инновациям на принципах рыночной экономики «российского типа» очень трудно.
Ваших людей, может быть, и трудно. А русских людей – легко. Я уж не знаю, что автор понимает под «рыночной экономикой российского типа», но пример десятков тысяч эмигрантов, успешно занятых за рубежом в инновационных программах, показывает, что они вполне способны к такой деятельности в рыночных условиях. И еще зачастую аборигенам фору дают. Так что проблема, наверное, не в специфике русских людей, а в специфике «рыночной экономики российского типа», оплодотворяемой «суверенной демократией».
>Об индикаторах, которые приводят к такому выводу, тоже стоит поговорить особо, но сам вывод является достаточно очевидным. Наше общество переживает культурный кризис, который подавляет в людях творческие импульсы. Признаком его служат общее снижение квалификации работников, ориентация на «легкие» деньги, низкий престиж тяжелого непрерывного труда (особенно физического), увлечение оккультными верованиями и дешевой мистикой.
Давайте-ка вспомним, когда это началось. Например, представим себе какой-нибудь советский НИИ 70-х годов. К тогдашним «инженерам» эти слова неприменимы?
>Куда же делся тот полет мысли и духа, который отличал нашу профессиональную элиту во всех группах – ученых, инженеров, рабочих? Тут много причин наложилось друг на друга. Но я все же выделю одну, которая сверху, в сфере сознания – с 70-х годов влиятельная и авторитетная часть нашей интеллигенции стала работать «на понижение». Высокие мотивы, бескорыстие, творческое любопытство стали объектом иронии, а потом и издевательства.
Правильно. Устремления, не приносящие отдачи, всегда становятся объектом иронии и издевательства. А вот почему не было отдачи – это уже отдельный вопрос. О котором автор изо всех сил старается не упоминать.
>А если и попадает на телеэкран увлеченный человек, говорящий о великих проблемах бытия и о том, как он и его сверстники решали именно великие проблемы, то этот человек выглядит каким-то ископаемым. И удивляешься, как он сохранился.
Так чего же он на телеэкран-то полез? Это так же нелепо, как идти в бордель с проповедью.
>Но послушайте политиков – о таких материях сейчас вообще не вспоминают.
А зачем надо слушать политиков, если они, как правило, врут?
>Перейти на инновационный путь развития? Проще простого – нужно «субсидирование процентных ставок по кредитам, предоставляемым на расширение выпуска высокотехнологичной продукции». Ах, этого недостаточно? Тогда еще «конкурентная среда разработчиков, поставщиков и дилеров». Деньги и конкуренция! Какая там протестантская или православная этика, служение Богу или Отечеству. Мы упростились до кнута и пряника.
Вы, может быть, и упростились. А те, кто не упростился, не поверят ни единому слову о служении Богу или Отечеству, исходящему от бывшего подполковника ФСБ, ныне агента по сбыту газа. Так что нечего и воздух сотрясать, все правильно.
>Инновационный тип хозяйства возможен только при коллективном духовном подъеме людей, соединенных в сложной, высокоорганизованной совместной работе. Ученый, инженер, рабочий, управленец и множество других работников должны иметь мотивацию высокого уровня, которую не заменить ни рублем, ни страхом. Создать в нынешней РФ условия для сотен тысяч таких коллективов – трудное и великое дело. Это – исторический вызов для нашего поколения, и первым делом надо ему соответствовать мысленно.
Сергей Георгиевич, одно дело, когда о благе духоподъемных мероприятий рассуждает юнец, недавно прочитавший Евангелие, или, наоборот, «Коммунистический манифест». Но человеку зрелому, тем более в Вашем возрасте, пристало бы понимать, что такого рода мельницы мелют чрезвычайно медленно, что фундаментальные особенности мотивации трансформируются только в течение десятилетий. Кроме того, воспитатель должен быть воспитан. Читающий мораль должен сам обладать хоть каким-то моральным авторитетом. И пока этого нет – все разговоры о «необходимости мотивации высокого уровня» неизбежно сведутся к старому совковому: «проявляй сознательность, делай то, что велит начальство», «не хочешь на картошку ехать – значит, советская власть тебе не нравится?» и т.д.
Понятно, что у нынешней власти есть социальный заказ на создание подобного рода псевдоидеологии, определенного идеологического кнута для излишне самостоятельных людей.
Проект «отразим оранжевую угрозу» закрыт, открывается новый: «поработаем на благо государства»?
