Многим современным левым интеллектуалам, активистам коммунистического движения, без сомнения, известно имя Эвальда Васильевича Ильенкова, выдающегося советского философа-марксиста второй половины двадцатого века, неординарного мыслителя, человека яркой и в то же время трагической судьбы. О жизненном пути Эвальда Ильенкова, о его идейном и философском наследии беседуют член редколлегии газеты новых левых сил «Правда-инфо» Игорь Александрович Герасимов и доктор философских наук, профессор кафедры философии и социологии Таганрогского института управления и экономики Андрей Дмитриевич Майданский.
- Андрей, что бы ты мог рассказать читательской аудитории об Ильенкове? Что это был за человек, каков его вклад в идейную сокровищницу человечества?
- Я часто рассказываю своим студентам об Ильенкове, попробую прочитать «лекцию» и для газетной аудитории. Прежде всего, следует коснуться его биографии. Родился Эвальд Васильевич 18 февраля 1924 года в Смоленске, в семье большевика. Его отец был писателем, лауреатом Сталинской премии. Через несколько лет после рождения Эвальда (кстати, его так назвали в честь друга отца, латышского стрелка) семья Ильенковых переехала из Смоленска в Москву.
Ильенков с детства чувствовал свое призвание «исследовать душу человеческую», но увлекался и техникой, музыкой, рисовал мультипликации, то есть с самых ранних лет жизни в нем были задатки незаурядной и разносторонне развитой личности.
В возрасте 17 лет Ильенкова застала война. После обучения в военном училище в Сухом Логе Ильенков был направлен на фронт в качестве командира артиллерийского взвода и с Красной Армией дошел до самого Берлина.
После войны Эвальд Васильевич продолжил прерванную войной учебу в Московском институте философии и литературы, который вошел в состав МГУ. С 1950 года он – аспирант кафедры марксистско-ленинской философии МГУ. Там его научным руководителем был Т.И. Ойзерман, который, к слову сказать, жив и по сей день, вплотную приблизился к столетнему рубежу. Отметим, что уже в те годы он считался надеждой философии. После защиты диссертации он в течение двух лет работал в МГУ лет в качестве преподавателя.
В то время в университете кипели ожесточенные баталии между противоборствующими группировками официальных философов, по сути, чиновников от философии. На участие в одном из таких конфликтов, воспользовавшись его наивностью, спровоцировали и Ильенкова вместе с его другом Коровяковым. И сделали «козлом отпущения». Ильенкову пришлось покинуть МГУ. Но его работы уже достаточно высоко ценились, и пропасть ему не дали. Люди, знакомые с его деятельностью, пригласили его работать в Институт философии. Именно с Институтом философии Ильенков связал всю свою последующую деятельность, до самой смерти оставаясь его сотрудником.
Вкратце перечислю его главные достижения. Еще в тридцатилетнем возрасте Ильенков написал гениальную, без всякого преувеличения, работу – «Космология духа», где, по сути, впервые четко ответил на извечный вопрос о смысле жизни. Для Ильенкова, как диалектика, проблема смысла жизни и смысла смерти – это одна и та же проблема. По Ильенкову, предназначение человека (разумной жизни в более общем смысле) как высшей формы существования материи – в самом конце «жизненного цикла» Вселенной, пожертвовав собой, вернуть умирающую Вселенную в исходную точку ее развития.
Свою кандидатскую диссертацию Ильенков посвятил проблемам диалектики в работе К. Маркса «К критике политической экономии». Там он высказал такие идеи, которые вызвали фурор в мировом философском сообществе. Например, Тольятти, будучи приглашенным в СССР, первым делом хотел встретиться именно с Ильенковым. Группа итальянских философов направила в Институт философии АН СССР письмо для Ильенкова с предложением вступить в переписку. В СССР же он отнюдь не пользовался таким успехом: например, его книгу «Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса» издавать не спешили. Семь раз рукопись посылалась на доработку, однажды был даже буквально рассыпан готовый набор. Одному итальянскому журналисту удалось тайно вывезти рукопись за пределы СССР. Книгу хотели издать в левом итальянском издательстве, но КГБ это намерение отследил, и официальные советские органы выдали ноту протеста в связи с тем, что книгу хотят издать «вопреки желанию автора». Самому автору тоже досталось. Но в конце концов книгу все же решили издать, чтобы сохранить свое лицо перед международной общественностью, раз она стала фактически известной за рубежом.
- А почему была такая волокита? Цензоры от КПСС нашли в ней нечто крамольное? Вроде бы название вполне подходящее, идеологически выдержанное…
- Да в том-то и дело, что никакой крамолы не было. Но после истории с МГУ к Ильенкову как к личности сохранялось недоверие у представителей официозной идеологии. За Ильенковым закрепилась репутация ученого, который понимает философию не так, как велено в сталинском «Кратком курсе». Выглядит курьезно, но в работу Ильенкова, по всей видимости, вынудили вставить цитаты из Мао (по крайней мере, факт в том, что в первоначальной версии книги цитат из Мао не было) – а всего лишь через несколько лет последний стал рассматриваться в СССР как противник.
В 1964 году Ильенкову была присуждена премия Чернышевского за научные труды по теории диалектики. В те годы он становится вдохновителем неортодксальных философов, противостоящих официозному марксизму. Известный социальный философ Александр Зиновьев, впоследствии эмигрировавший, был его другом со студенческой скамьи, но позже они рассорились.
С конца шестидесятых годов – новый период творчества Ильенкова. Он сотрудничает с директором интерната для слепоглухонемых детей в подмосковном Загорске А.И. Мещеряковым и анализирует опыт по их воспитанию. Здесь Ильенков теоретически осмысливает вещи, которые Мещеряков в своей повседневной работе осуществляет практически. По этой проблеме Ильенков публикует ряд работ. Он начинает разрабатывать проблему личности, которую понимает очень конкретно. Он утверждает, что слепоглухота не создает ни одной качественно новой проблемы – она только обостряет проблемы, которые стоят перед педагогикой и без того. Генетики в большинстве своем считают, что личностные качества, в основном, определяются наследственностью. Ильенков же считал, что тело – это всего лишь материал для личности, что личность надо вложить в тело. Однажды он довольно грубо выразился в одном из публичных выступлений на сей счет: «Младенец – это всего лишь кусок мяса».
Последние десятилетия Ильенков сотрудничал с ведущими советскими психологами, развивая свои идеи. Здесь необходимо отметить его сотрудничество с Василием Давыдовым, директором Института психологии, который занял этот пост после смерти Леонтьева, ученика Выготского. Здесь находила практическое применение теория Ильенкова.
- Каков у Ильенкова был взгляд на проблемы общественного развития? Какими идеями в сфере социального прогресса он пополнил марксизм?
- Ильенков, с одной стороны, не мог открыто писать об общественных проблемах, а с другой стороны, он никогда не кривил душой. Он был достаточно осторожным и боялся репрессивного аппарата – что называется, не нарывался. Он достаточно насмотрелся на фронте на расстрелы без суда и следствия, на то, как и после войны людей по надуманным обвинениям пачками отправляли в лагеря. На Ильенкова периодически, волнами накатывались кампании травли. Открытой конфронтации с советским государством он пытался избежать. Ильенков никогда не был диссидентом, он не пошел по тому пути, по которому пошел тот же Зиновьев.
На политические темы Ильенков мало что написал. В этой области можно назвать лишь статью «Маркс и западный мир». Она была написана к симпозиуму, который устраивали американцы с целью наладить диалог философов Запада и Востока. Ильенкова не пустили на этот симпозиум, но статья его была опубликована. В ней Ильенков писал о государстве, о его задачах в строительстве коммунизма. Основная мысль, высказанная в ней, - то, что социализм не является ни какой-либо особой формацией, ни особым типом общества. Ильенков здесь, кстати, всего лишь раскрывал мысль Маркса. Он говорил о том, что государство должно не сосредотачивать в своих руках функции управления обществом, а наоборот, передавать эти функции людям – только так можно преодолеть отчуждение человека от человека.
Еще Ильенков утверждал, что после социалистической революции был сделан только один, формальный шажок на пути настоящего “снятия” отчуждения. Реальное обобществление средств производства должно подразумевать превращение каждого человека в личность, которая практически осуществляет функции управления. Речь должна идти о превращении большинства людей в сознательную силу, которая может сама собой управлять. Сосредоточение же функций управления в руках бюрократии, управляющей от лица рабочих, - это путь не в коммунизм, а вспять от него. И пусть это было написано в завуалированной форме, Ильенков за это получил очередной нагоняй.
- Но последующее развитие событий полностью подтвердило опасения Ильенкова! Ведь он, по сути, еще в те годы дал научно-философское обоснование того, что впоследствии назовут «реставрацией капитализма»... Что еще можно отметить в его деятельности?
- Ильенков в это время пишет популярную книгу «Об идолах и идеалах», рассчитанную на молодежь. В этой книге в форме притчи он попытался объяснить свои взгляды на управление обществом, о входившей тогда в моду кибернетике. Ильенков показал, что жизнь общества невозможно спланировать сверху...
- Да, это надо особо подчеркнуть – нельзя спланировать жизнь общества сверху, как власть прикажет...
- Ильенков всегда пропагандировал ту точку зрения, что движение к коммунизму есть нарастание элементов самоуправления в обществе. По сути, это и есть подлинно марксистско-ленинская точка зрения, которая входила в противоречие с реальной практикой советского общества.
- Сейчас можно, наверно, сказать, что создаются реальные предпосылки для такого самоуправления, тот же Интернет...
- Интернет - это всего лишь зародыш такой системы. Пока он является уделом сравнительно небольшого количества образованных людей, основная масса трудящихся им не пользуется вообще либо использует лишь в развлекательных целях.
Ильенков нес в массы просвещение, писал научно-популярные книжки, рассчитанные прежде всего на молодежь – такую, как, например, «Учитесь мыслить смолоду». В семидесятые годы он написал работу «Диалектика идеального», что поставило его в ряд величайших философов всех времен и народов.
- Возвращаясь к опасениям Ильенкова о том, что реальный советский строй развивается по неправильному пути, можно ли говорить о том, что правящий субъект советского общества, бюрократия, затеяла перестройку в своих корыстных интересах?
- Не бюрократия затеяла пресловутую перестройку. Жизнь заставила изменить общественную структуру. Трепыхания бюрократии лишь приблизили неизбежный конец советского строя. Если бы Андропов сумел пробыть у власти дольше, он бы отодвинул конец, но не предотвратил его. Горбачев просто не знал, что делать, и дал системе рухнуть. Он на первое место поставил идеологические, политические, реформы, а экономическими реформами серьезно не занимался. В Китае же поступили ровно наоборот: там провели экономические реформы, а идеология и политика остались прежними.
Бюрократия – это не есть самостоятельный, определяющий общественные процессы субъект. И тем более это не есть отдельный класс. Бюрократию можно назвать разновидностью капиталистов, только обычный капиталист пользуется капиталом, а бюрократ – административным ресурсом.
Рабочий может присвоить собственность лишь формально, юридически. В итоге все равно получилось так, что эта собственность была передана государству. А интересы государства всегда расходятся с интересами управляемых граждан. Отнюдь не государство должно решать проблему перехода общества на более высокие стадии развития, как и сейчас ошибочно продолжают считать многие ильенковцы. Государство, по сути, такой же инструмент отчуждения, как и деньги. Государство представляет в первую очередь свои собственные интересы, а интересы всего общества для него вторичны. Государственному аппарату всегда присуща тенденция к увеличению своей численности. Его деятельность поэтому всегда входит в конфликт с интересами людей. Получается так: или люди побоку, или государство. Вот сейчас, например, государство после периода временного ослабления восстанавливает свои позиции.
- ...Повторяет в условиях нового общества самые реакционные черты старого советского общества.
- А государство ни на что иное и не способно. Оно может заниматься социальной защитой населения, в том числе и в такой степени, какая была при власти КПСС, но это происходит постольку поскольку отвечает интересам самого государства. Еще у Маркса было свое суждение на сей счет – в конспекте книги Джеймса Миля он утверждал, что каждый посредник между человеком и человеком неизбежно стремится стать самоцелью, замыкаясь на себя. Государство выступает таким же посредником и в то же время инструментом отчуждения между людьми, как деньги – посредником и инструментом отчуждения между товарами. Главные надежды коммунистов должны быть связаны с тем, что гражданское общество сможет решить свои проблемы именно в пику государству, преодолевая его самоценность и отчуждение в его лице.
- К сожалению, многие коммунисты старого образца, приверженцы советской модели общественного устройства – как будто эта временная модель единственно верная! – стремятся вернуть общество назад, в уже пройденный этап, модернизируясь лишь косметически, но не структурно. Вот, мол, был заговор, предательство, реставрация капитализма, а теперь надо нам самим прийти к власти, самим стать государством и далее властвовать над обществом, но уже в его интересах. Этакая модель «злых» и «добрых» пастухов. Но, мне кажется, от модели «пастухов» пора уже отходить. Да и кто те, кто осуществил «предательство», кто сейчас у власти? Представители все той же старой капээсэсно-кагэбэшной номенклатуры. Удачливые у власти, неудачливые в оппозиции...
- Идея о том, что для решения общественных проблем достаточно поставить партию умных “инженеров”, фактически идет от Ленина, пусть он и приветствовал сознательное творчество масс в области общественного строительства. Государство, какие бы цели не ставило в сфере идеологии, - это институт, который обслуживает лишь самого себя. При любых исходных установках конечный результат будет одним и тем же. Государство перемелет и буржуа, и ленинскую кухарку. Ленин, выдвигая идею диктатуры, все же подчеркивал, будучи умным человеком, что созданная им система в конце концов может погибнуть от бюрократизма.
- А с другой стороны, альтернативы не было, если учитывать конкретно-исторические условия того времени. Подавляющее большинство народа не только не имеет опыта руководящей работы, но попросту неграмотно. Вместо научного мировоззрения – религиозное мракобесие, дикие суеверия. Вместо активной жизненной позиции - упование на «доброго царя». Неудивительно, что многие реакционные черты царского общества были воспроизведены в советском строе на новом уровне развития. Что же нужно для реального общественного самоуправления, для реального движения к коммунизму?
- Для этого, прежде всего, нужны соответствующие технологические условия, средства производства нового поколения. Это не просто машины и Интернет. Труд должен стать нефизическим, человек должен быть освобожден от работы, по сути являющейся нечеловеческой. Человек должен заниматься лишь высокоинтеллектуальным творческим трудом. Машины должны заменить человека везде, где только можно. Коммунизм победит лишь тогда, когда доля интеллектуальных трудозатрат в материальном производстве составит не менее девяноста процентов. И любовь к труду, именно к такому, творческому, труду, должна стать достоянием всего общества.
Единственно реальный путь к коммунизму – кропотливый труд на благо будущих поколений, которые и придут к коммунизму естественным путем. Для них, которые будут жить и трудиться в таких условиях, самоуправление станет естественным способом регулирования общественных процессов. Попытки побыстрее родить недоношенного еще ребенка коммунизма неизбежно приводят к тому, что он гибнет в страшных муках и тащит за собой в могилу миллионы жертв.
- А как Ильенков относился к советскому государству?
- Отвечая на этот вопрос, думаю, уместно будет привести такой факт из его биографии. Именно Ильенков впервые перевел знаменитую антиутопию Оруэлла «1984» на русский язык для себя и близких своих друзей, взяв за основу немецкое издание книги. В откровенных разговорах он высказывался, что советский строй становится все больше похож на описанный Оруэллом.
Но, с другой стороны, Ильенков, несмотря на то, что высказывал подобные суждения, в практике все же полагался на советское государство. Ведь он был, по сути, плоть от плоти советского строя. Он думал, что ЦК КПСС переломит положение в философии. Он пишет на этот счет письмо в ЦК... Но когда в семидесятых годах стало ясно, что «линия партии» остается неизменной, иллюзий у Ильенкова не осталось. Может быть, еще и поэтому он и покончил жизнь самоубийством. Он ни в коей мере не критиковал саму идею социализма – сын никогда не кинет камень в свою мать, какой бы уродливой она ни сделалась. Но он до боли воспринимал все негативное. Когда, например, разразилась война между социалистическим Китаем и социалистическим Вьетнамом, он плакал у телевизора.
Он полагал, что проблема только в неправильной тактике. А дело было в экономической системе. Даже не в пережитках прошлого. В той же Германии не было таких пережитков, как в России. Страна была разделена на два общества. Западное, капиталистическое, расцвело, а восточное, социалистическое, проиграло. Суть в том, что экономическая система государственного планирования в основе своей несовершенна. Планирование снизу не было возможно в силу неразвитости технологической и организационной базы для этой функции, а планирования сверху было явно недостаточно. Сверху плохо, снизу невозможно. Грубо выражаясь, тот социализм качественно не отличался от капитализма, здесь государство было единой монополией. Точно так же феодализм принципиально ничем не отличался от рабовладельческого строя. Ни принципиально новых средств производства, ни существенного прогресса в производительности труда. А Ильенков прикипел душой к этому строю, хоть и видел все его недостатки. И не видел реального выхода для своего времени. В этом и заключалась его жизненная трагедия – трагедия гения, опередившего свое время.
