Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	05.08.2006 20:29:55
	Рубрики	Тексты;

С, Черняховский. "Нет такой идеологии <патриотизм>, как нет идеологии <любовь к Родине>" (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg322006/Polosy/5_1.htm

Возвращаясь к патриотизму

С чем я не согласен в критике, которую Александр Ципко высказал в мой
адрес в своей статье <Воля обречённых, вялость победителей> (<ЛГ> ?27),
с самим определением направленности моей публикации <Тупики
патриотизма> - выраженном лозунгом <Патриотизм не пройдёт!>.
В моей статье шла речь о том, что сам по себе патриотизм для политики
недостаточен. Нет такой идеологии <патриотизм>, как нет идеологии
<любовь к Родине>. В мире есть четыре основные идеологии: либерализм,
консерватизм, коммунизм (социализм) и национализм. И, говоря о своей
приверженности патриотизму, о своей любви к Родине, человек открыто и
сознательно либо неявно и неосознанно должен нарисовать тот образ Блага
для своей страны, который он избирает.
Да, в большинстве случаев человек, называющий себя патриотом, скажет,
что он - сторонник сильного государства, суверенитета страны, сохранения
и укрепления исторических традиций. Но, сказав это, он всегда в
большинстве случаев оставит в стороне все конкретные моменты, а именно:
Сильное государство - кто распоряжается этой силой? Оно сильно в чём - в
подавлении подданных или в защите своих граждан? Оно подконтрольно
обществу или общество подконтрольно ему? Чьё это государство - богатых,
бедных, всех вместе (чего на деле не бывает, но патриотами
пропагандируется), самих государственных чиновников?
Суверенитет страны - это замечательно. Она независима в международных
отношениях и сама определяет свою внутреннюю и внешнюю политику. Но она
их определяет в чьих интересах? Всей нации? Это кого? Нации не едины.
Они состоят из социальных групп, обладающих противоречивыми интересами.
И потом, о какой стране идёт речь? СССР - это одна страна, и у неё были
одни интересы, РФ - это другая страна, и у неё другие интересы.
Сохранение и развитие исторических традиций - замечательно. Но традиции
бывают разные. Была на Руси такая традиция - крепостное право. Патриот
должен её сохранять и приумножать?
Разумеется, человек, объявляющий себя <чистым патриотом>, скорее всего,
скажет, что он сторонник всех лучших традиций, всего истинно народного и
противник всего худшего. Но тут же встанет вопрос о том, что есть
лучшее, а что - худшее.
Та статья, о которой шла речь выше, и данный текст писались вообще не с
идеологической позиции. Всё, что писал и пишу, я пишу не как идеолог, а
как политолог. Моё дело - это объективно анализировать ситуацию,
объективно анализировать роль и позицию того или иного политического
течения, идеологии или явления с точки зрения теории политической науки.
Вот именно с этой точки зрения патриотизм идеологией не является. Это не
значит, что он плох и что от него надо отказаться, это значит лишь, что
его недостаточно, что он - про другое, а не про политическое действие.
И Александр Ципко по тем или иным поводам даёт обрисовку того, что он
считает реальным воплощением русского патриотизма. Защищая Ильина, он
солидаризируется с <проповедью народности, единой и неделимой России,
преклонением перед родной православной Церковью>. К непременным
атрибутам патриотизма он относит <державничество>, сохранение русских
Побед, русской старины, <поклонение тем, кто с оружием, а кто словом
боролся за свободу России, за свободу от античеловеческой философии и
репрессивной политики большевизма>, <политику возвращения современному
российскому человеку: <белоэмигрантов>, их дела и чести, поклонения
генералу Антону Деникину, философу, русскому патриоту Ивану Ильину>.
Вот этот образ уже абсолютно конкретен и идеологически (его можно
определить как крайний консерватизм), и политически, поскольку, по
Ципко, патриот - это прежде всего белогвардеец, контрреволюционер и,
разумеется, антибольшевик.
Ципко имеет полное право на свою позицию. Но тогда он должен признать,
что право на свою позицию имеет и тот, кто скажет, что настоящий
патриот - это тот, кто выступает за следование традиции революционного
движения в России, традиции декабристов, народовольцев и большевиков,
кто выступает за свободную страну и народную власть, т.е. демократию,
кто поклоняется героям Красной гвардии и Гражданской войны.
А ещё есть те, кто скажет о своём поклонении эсерам, взрывавшим и одних,
и других, Махно, воевавшем с обоими, и т.д.
Ципко говорит о любви к <родной православной Церкви>. Но у большинства
населения нет этой любви уже не первую сотню лет. У нас вообще-то
светское государство. И сколько иные почитатели церковности ни лукавили
бы, твердя <светское не значит атеистическое>, светское государство
означает, что все могут исповедовать любую религию или не исповедовать
никакой, а вот деятели Церкви в государственные дела и в политику
вмешиваться не могут.
Он пишет о сохранении русских Побед и гордости за них. Тоже
замечательно. Были, были великие и славные победы, которые не только
возвеличивали страну, но спасали и её, и её соседей от страшных угроз, в
том числе цивилизационных. Но как отнесём мы к числу тех побед, которыми
пристало гордиться, подавление крестьянских восстаний, расправу со
сторонниками Булавина, Разина и Пугачёва, с декабристами, подавление
революций в Италии, Венгрии, восстановление монархии Бурбонов во
Франции, расправу с постоянно восстававшими поляками?
Великая Победа была одержана под Красным знаменем. Но Ципко вполне
последователен, говоря о том, что настоящие патриоты в его понимании -
только белогвардейцы и контрреволюционеры. Он чётко и прямо пишет, что в
стране произошла антибольшевистская контрреволюция, что над Кремлём
развивается трёхцветное знамя Белой гвардии. И потому надо восславить
тех, кто с оружием в руках дрался против большевиков.
Но политическая реальность не сводится к триколору над Кремлём и даже к
самой экономической политике Кремля.
Носителей собственно <дореволюционной> идентификации в стране очень
мало. Примерно треть населения на вопрос об их поведении, случись
Октябрьская революция сегодня, отвечают, что в том или ином виде
поддержали бы большевиков. Лишь 7 процентов заявляют, что выступили бы
против них. Остальные либо предпочли переждать, либо не могут определить
своего отношения, часть уехала бы за границу.
Определяя названным образом патриотизм, Ципко приходит в противоречие со
своим же призывом к преемственности. Он видит последнюю в декларации
верности белым и вычёркивает из этой преемственности <красный период>.
Свержение КПСС, и Ципко в этом прав, по сути, было антисоциалистической
контрреволюцией. Лидеры её это понимали. Но массы, которые её
поддержали, думали, что свершают демократическую <вторую большевистскую
революцию>. Они свергали КПСС не за то, что она была наследницей
большевизма, а за то, что в их глазах она от большевизма отступилась.
И последний момент. Очень важный, на деле являющийся стержнем статьи
Александра Ципко.
Это именно вопрос о вялости <победивших патриотов>. В своё время, когда
он анализировал ситуацию противостояния при Горбачёве <белого> и
<розового> векторов перестройки, он отмечал, что первоначально <белые>
были поставлены не в худшие условия по сравнению с <розовыми>. Но
оказались неэнергичными, неспособными к бою, почему и проиграли.
Сегодня он отмечает, что то <духовное оздоровление>, которое произошло в
обществе, произошло не волей неких организаторов, а в результате
стихийного развития настроений народа.
Но это как раз и доказывает, что сами <патриоты>, тем более <белые
патриоты>, не могут, не имеют энергии, воли, чтобы вести борьбу такого
уровня. Это уровень проектных противостояний.
В будущее можно идти только с проектом будущего, с новой накалённой
Утопией - разумеется, основывающейся на лучших достижениях прошлого. У
консерватизма, с одной стороны, не может быть проекта будущего,
поскольку он живёт прошлым; с другой стороны, у него нет и не может быть
энергии, поскольку он живёт самодостаточностью того, что ему мило.
Ципко пишет: <Они оставляют за нынешним российским человеком только
право разрушать, сомневаться, но ни в коем случае не право верить и
любить, верить в силы и возможности России и её народов>.
Но пора разрушения, в которую окунулась страна с конца 80-х гг., была
вызвана именно теми, кто, как пишет Ципко, подобно <Солженицыну и многим
другим, кто на свой страх и риск освобождал сознание советских людей от
химеры марксизма-ленинизма, кто хотел вернуться к русским истокам>. Они
начали это разрушение. Они привели к разделу страны. Они обосновывали
необходимость попятного движения.
И даже не потому, что хотели этого. А потому, что не знали - а что
делать? Что строить? Ведь праву разрушения Ципко в приведённой цитате
противопоставляет не право строить, а <право любить и верить>.
Ни национал-консерваторы, ни власть не могут предложить план
строительства. Не могут предложить образ страны новой,
постиндустриальной эпохи, Проект XXI века. Не могут потому, что их
надежды и мечты - в образах прошлого. Прошлого, созерцание которого
может давать благость, но не несёт в себе силы созидания.
Отсюда и их вялость - что они могут сказать обществу? Они уже всё
сказали. И в XIX веке, и в начале XX, и в конце 80-х. И всегда
проигрывали.

Cергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ, профессор Международного независимого
эколого-политологического университета